А обещали сказку…

– Люди – несовершенные создания, – с болью сообщил он, пока я отщипывала кусочки дичи, осторожно лакая холодное молоко. – Пока наешься – сдохнешь.

– Где фея? – Вирх.

Хорт ткнул пальцем в угол. Вампирша как раз смотрела на шею Мурза и облизывала тонким языком нервные губы.

– Есть хочет, – нахмурился Хорт.

– Обойдется. – Мурз.

– Молоко вкусное, – лишь бы тоже что-нибудь сказать.

На меня не обратили внимания.

– Надо как-то поменять вас телами обратно. – Охотник задумчиво смотрел на Вирха.

– А зачем? – Я.

– А ты хочешь остаться в этом теле? – удивленно.

– Ну… – вспоминая, как может быть приятно, когда тебе чешут за ушком, гладят спинку и таскают на руках, – да.

Мурз сел и хмуро на меня уставился.

– Марина! Так нельзя! А замуж?

Довод убил.

– Остаюсь котенком, – мрачно.

Фея хмыкнула в углу.

– Что тут смешного? – Мурз, ошарашенный перспективой и дальше бегать в образе человека.

– А она больше не может колдовать, – хихикнула фея. – Так что и поменяться вы не смо…

Здоровенная сковородка взмыла в воздух и с длинным тоскливым гулом врезалась в противное лицо. Все почему-то посмотрели на меня.

– Врет она все, – смущенно. – Все я умею.

– Интересно, а я умею? – заволновался Мурз. И в кашляющую фею врезалась вторая сковородка. Послышался грохот упавшего тела.

– Ура! – радостно.

Хорт хмыкнул.

– Так, ладно, с волшебством разберемся позже. – Вирх. – А сейчас надо решить, что делать с этой, а затем отправляться в город.

Севшая женщина замерла, настороженно глядя на нас и не ожидая ничего хорошего.

– Предлагаю ее сжечь – надежно, да и не воскреснет больше, – задумчиво, кот.

Фея вздрогнула, что-то шепнула, и ее фигура вспыхнула, окутываясь туманом… А через секунду перед нами сидела миниатюрная белая кошка повышенной пушистости и с длинным шикарным хвостом. Тихое «мяу» заставило Мурза вздрогнуть, а меня – свеситься со стола.

Мурз сел (села?), глядя на кошку расширенными глазами.

– Марин, а можно, я заклинание повиновения на себя перекину? – Напряженно.

Смотрю на девушку, неуверенно киваю.

Широкая улыбка садиста пугает всех.

– Иди сюда, – протягивают к пятящейся кошке руки. – Не обижу… наверное.

У кошки дергается глаз и ухо. Вспышка, туман. И вот уже перед нами – небольшая белая птичка, с клювиком и тонкими лапками.

Мурз обиженно нахмурилась и легла обратно на лавку. Не знаю, кто как, а я вздохнула с облегчением.

– Так как… мне можно остаться с вами? – жалобно. Но продолжая при этом коситься на Мурза.

– Верни меня обратно в мое тело, и можешь оставаться, – махнула я лапкой в полной тишине.

Птичка довольно что-то прочирикала, взлетев под потолок, а еще через секунду – в глазах помутилось, меня сильно мотнуло, и я очнулась на лавке, а перед глазами застыл покрытый паутиной потолок.

Со стола тихо мяукнули. Белая птичка села на балку и вопросительно на меня посмотрела.

Задумчиво кошусь на наяривающего молоко кота, прислушиваясь к бульканью в собственном желудке.

– Мурз.

– А? – не отвлекаясь от плошки.

– А что ты ел?

– Ну… – Мокрая мордочка приподнялась, глаза ностальгически поднялись к потолку. – Кажется, селедку с молочком и сметанкой.

В животе булькнуло совсем уж зловеще.

– Да?

– Ну… может, еще салатику добавил. И плюшек. И картошечки… И…

Я встала и осторожно пошла к выходу. Кота придушу позже.

– Тебе помочь? – с потолка.

– Не надо, – угрюмо. Мечтая лишь о том, чтобы успеть вовремя…

Глава 30

Иду по лесу. Шестой час подряд. На руках спит Мурз, на плече сидит Лиран, мужчины идут впереди, закинув за спину мешки с взятой из избушки провизией.

Небо заволокло тучами, ветер гнет верхушки деревьев, бросая на землю пригоршни оставшейся с ночи влаги. Заставляя ежиться и плотнее кутаться в куртку.

– Хорт, а до города еще далеко?

– Три дня быстрым шагом, – не оборачиваясь.

Спотыкаюсь о корень, чуть не растянувшись в грязи, тихо ругаюсь. Котенок что-то муркнул и укусил за палец, не просыпаясь.

– А… когда привал?

– Ночью.

Оглядываюсь по сторонам. Темно.

– А сейчас что?

– Следующей…

Торможу, хмурясь и сжимая в руках кота. Мурз укусил сильнее, судорожно просыпаясь.

– Но я устала.

Ребята остановились и обернулись, внимательно на меня глядя. Мне почему-то стало стыдно.

– Не понимаю, – Вирх, хмуро, – я же укусил это тело, так почему ты еще не обратилась?

Пожимаю плечами и сажусь на ближайшее бревно, вытянув гудящие ноги. Вирх подходит, берет за руку и упрямо ставит на ноги, после чего шагает дальше, так и не выпустив когтистые пальцы. Вздыхаю, устало переставляя конечности.

А на небе уже светит луна.

– Мурз, – тихим шепотом, на ухо.

– А? – сонно.

– А зачем нам в город?

– Ну… если хочешь – оставайся в лесу.

– Не хочу.

– Хрм…

– И почему так спешим?

– Отстань, – недовольно. – Я спать хочу.

А я не хочу?

– Мурз!

Недовольное сопение и два желтых глаза, разглядывающих меня в упор.

– Они так спешат, чтобы успеть ко дню всех планет, тогда можно будет открыть проход в мир Вирха. – Довольная птичка устало села мне на макушку, тут же окапываясь в шевелюре. – Тут совы летают, я пока с тобой побуду?

Вдали и впрямь что-то ухнуло. Задумчиво так, грустно.

Внимательно смотрю на кота:

– Это правда?

– Правда, – хмуро. – Вирх хочет домой, довольна?

– Ну… а при чем тут я?

– Тебя возьмут за компанию, выдадут замуж за принца ночи, и будешь жить вечно и счастливо. Чем плохо? – напряженно.

– Я Хорта люблю.

– Дался тебе этот Хорт! Просто он первый в этом мире, кто тебя спас, и первый же, кто послал. Вот ты и вцепилась в него, как мышь в сыр. Не любишь ты его, понимаешь? Не лю-бишь.