… а, так вот и текём тут себе, да …

От площади уже пешком спускаешься до моста через реку Остёр, на правом берегу которой находится и общежитие, и учебные корпуса, и Графский парк с колоннами тёмных старинных вязов, обхваченный длинной подковой озера.

Однажды всю дорогу от вокзала до площади я уговаривал Якова Демьянко продать мне рубаху.

Белая нарядная, в широкую жёлто-синюю клетку из тонких линий.

Яков привёз эту рубаху из Полтавы, чтобы фарцануть, то есть продать по договорной цене и в автобусе показал мне её из портфеля.

Вот я и пристал, а он никак не соглашался, потому что на нём была такая же, а мы с ним с одного факультета.

Нехорошо, если двое в одинаковом.

Пришлось поклясться, что буду одевать её только с его разрешения, когда у него постирана, или ещё там что.

( … мы жили в эпоху дефицита и отлично знали об этом.

Меня не шокировало, что у однокурсницы, сидевшей рядом на общей лекции, прорехи в колготках заклеены изолентой.

Всё равно при ходьбе из-под юбки не видно, а колготки итальянские…)

Федя, Яков и я крепко сдружились на почве сухого вина.

После занятий мы шли в гастроном за универмагом, что напротив церкви, в которой когда-то бракосочетался Богдан Хмельницкий, и покупали четыре-пять бутылок сухого белого вина ёмкостью по 0,75 литра.

Яков был сторонником умеренности и его дозу составляла всего лишь «одна довга».

Мы же с Фёдором придерживались более либеральных воззрений.

От универмага мы спускались мимо базара и ресторана «Полiсся» ко второму мосту через Остёр, за которым начиналась улица Красных партизан постепенно переходящая в шоссе на Чернигов.

Но наш маршрут покороче. Мы спускались в густую прибрежную траву недалеко от католической часовни и ложились там для возлияния.

Дно винных бутылок покрывал толстый слой осадка, но мы умели пить с горл'a не взбаламучивая его.

Пустые бутылки мы швыряли в воды Остра, почти неподвижные, потому что где-то внизу по течению закрыты шлюзы плотины. Укоризненно покивав и покачавшись словно поплавок, бутылки застывали, указуя горлышком в небо.

( … борцы с загрязнением окружающей среды не одобрили бы наши действия, но молодым беззаботным студентам все поллюции по колено.

Кроме того, если сравнивать наше поведение со студенческими подвигами Михаила Ломоносова в германских университетах, мы – просто агнцы невинные.

Читая о его фортелях, понимаешь – не зря шёл человек пешком от самог'o Архангельска и аж до Москвы.

Тяга к знаниям знает куда тянуть…)

И в той траве, куда она нас притянула, мы вели просвещённые беседы о том, о сём, перемежая их прихлёбами из «довгих».

Про то, что в Остре, когда он был ещё судоходным, затонул купеческий корабль с драгоценностями. Японцы предлагали провести чистку всего русла за свой счёт, при условии, что клад им достанется, но наши сказали: «дзуски, вам!»

А латинист Литвинов, по кличке Люпус, безжалостная скотина.

– Упражнение пятое. Прочтите седьмое предложение.

А как прочтёшь, если впервые видишь?

Конечно, это упражнение из домашнего задания, но где ты время найдёшь на всё те задания?

– Седьмое напечатано за шестым.

– …

– Перед восьмым.

– …

– Садитесь – два.

Спокоен. Невозмутим.

Голова похожа на электролампочку, только волос чуть побольше.

Его красавица-жена сейчас на четвёртом курсе; а на первом, в зимнюю сессию, она смогла сдать ему зачёт только с шестого захода. Он расписался в зачётке и сказал:

– Выходите за меня замуж.

Она просекла, что в летнюю сессию по латыни будет не зачёт, а экзамен и поняла – сопротивление бесполезно.

И мы условились, что когда Федя с Яшей получат диплом, то на прощальной пирушке я забреду в воду Остра с бокалом шампанского в руке. Как в фильме «Земля Санникова» поручик царской армии заходит в полосу прибоя вслед уплывающей к открытиям шхуне.

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь…

Потом мы, размякшие и счастливые, подымаемся из травы и идём к общежитию, обгоняя застывшие посреди реки горлышки ленивых бутылок.

( … мы жили в эпоху застоя, но ещё не знали об этом…)

В обложенном голубым кафелем душе на первом этаже общаги, я сделал открытие, что у меня очень даже звучный голос. Вот и привёз из Конотопа гитару и пел из своей комнаты на третьем этаже серенады никому.

Ирина из Бахмача, похоже, оповестила англофачных артемид, что я не кошерная дичь.

Томная задумчивость во взорах сменилась выражением насторожённой бдительности и моё появление в комнате каких-нибудь девушек уже не вызывало мгновенного предложения попить чайк'y.

Но я всё равно пел.

Иногда с пятого этажа спускались ребята из музпеда и просили одолжить гитару хотя бы на вечер.

Наверное, отдохнуть хотели…

А в конце сентября, когда наш курс поехал на свадьбу однокурсницы Гали из Борзны, я там всю ночь бренчал и пел из репертуара «Орфеев», «Ориона» и Дюка Эллингтона.

И люди под меня танцевали!

Стройная невеста в длинном белом платье, приникнув к массивной фигуре жениха, бросала мне благодарные взгляды, а её брат отваживал от проигрывателя желающих поставить пластинку.

Не на всякой свадьбе бывает «живая музыка».

В начале октября меня вызвали в отдел кадров НГПИ.

Начальник отдела кадров, не глядя мне в лицо, предложил пройти в дополнительную комнату позади стола в его кабинете, а сам остался сидеть, где сидел.

В его захребетной комнате тоже имелся стол, а за ним физкультурного вида мужчина с бритым лицом лет за сорок и блекло-тёмными волосами неопределённой длины.

Сцепив пальцы длинных рук поверх стола, он представился капитаном Комитета госбезопасности и объяснил, что, для пресечения шпионской деятельности агентов ЦРУ, приезжающих в нашу страну под видом корреспондентов, КГБ нужны молодые люди владеющие английским языком.

Впоследствии, после соответствующих курсов спецподготовки, их направят в зарубежные страны для обеспечения нашей государственной безопасности.

Ух, ты! Мечты сбываются и не надо идти к участковому Соловью!