А. Блок. Его предшественники и современники

ритмические особенности стиха, применение ритмических «диссонансов» как

системы. Как совершенно верно указывал в свое время В. М. Жирмунский, в

первой книге Блока обобщено «подспудное» развитие дольника в русском

стихе. Дольник из единичного эксперимента превращается в закономерную

систему: «В “Стихах о Прекрасной Даме” русский тонический стих вступает в

новый период своего развития. Здесь впервые дольники становятся

органическим явлением русского поэтического языка, стиховою формой,

равноправной со старыми силлабо-тоническими размерами»53. Однако

происходит это на фоне общей силлабо-тонической стиховой культуры. Для уха,

воспитанного на силлаботонике, непривычные, «не на своих местах» стоящие

ударения звучат как диссонанс:

Вхожэ я в тймные хрбмы,

Совершбю бйдный обряґд.

Между первой и второй строками тут словно какой-то провал, яма, — так резко

бьет в ухо непривычность «дольниковых» ударений, особенно остро

ощущающихся в начале второй строки. Диссонансы такого рода уже сами по

себе, непроизвольно, настораживают, рождают какую-то тревогу,

неуверенность, — очевидно, «диссонирующая» метрика как-то связана с общим

характером отношений героев, с тем, что они такие разные, так необычно и

изнутри-драматически относятся друг к другу. Как бы то ни было, в

отношениях героев нет никакого «синтеза», гармонии, взаимопонимания,

внутренних соответствий; напротив, они скорее характеризуются

несоответствиями, взаимным непониманием, дисгармонией, диссонансами. В

этом смысле стихи о Прекрасной Даме, собранные в разделе «Неподвижность»,

представляют собой драматически обостренное, усиленное, резче выявленное

продолжение основного структурного принципа ранних стихов конца

90-х годов.

Однако важно выяснить не только сходство, но и различия — иначе Блок

топтался бы на месте и самая новая тема была бы просто бессмысленным или

непонятным и бесплодным отклонением от наметившихся вначале тем и

творческих путей. Наиболее существенное из отличий — это то, что сам

«роман», сами отношения между героями перестали быть только частным

случаем, происшествием индивидуальной душевной жизни с несколько

банальной психологической окраской. Выше анализировались, после ранних

блоковских стихов, также вещи более поздние, стоящие рядом со стихами о

«Даме», — произведения, где основными темами являются «общее»,

«мировое», «катастрофическое». Такой «сдвиг» (ведь стихи эти возникали

рядом с «романом Дамы») был произведен именно для того, чтобы стало

понятно принципиальное, содержательное отличие новых стихов «любовной

темы» от ранней лирики Блока. Дело в том, что стихи этих двух рядов не просто

53 Жирмунский В. Введение в метрику. Теория стиха Л., 1925, с. 221.

сосуществуют рядом, но взаимообъясняют и взаимодополняют друг друга. Для

Блока эти стихи, говорящие как будто бы совсем о разном, — говорят об одном

и том же. Тревожная, драматическая «история любви» перестала быть частным

случаем, в нее проникло «общее», «мировое», «космическое», она стала одним

из проявлений надвигающейся, вот-вот готовой разразиться катастрофы,

вселенского, апокалипсического катаклизма.

В отношениях между любящими в «Неподвижности» нет «синтеза»,

гармонии, согласованности, но сама героиня, «Дама», дается чаще всего как

нечто необычайно высокое или даже как носительница гармонии. Катастрофы,

бури не просто существуют рядом с героями, они вошли в их души, они

определяют их содержание. При этом «Дама» чаще всего предстает как

возможный выход из тревог, несоответствий, душевных драм. Поэтому

«мировое», «космическое», «общее» именно в связи с образом «Дамы» иногда

может ассоциироваться с соловьевским «синтезом»:

Расцветает красное пламя.

Неожиданно сны сбылись

Ты идешь. Над храмом, над нами —

Беззакатная глубь и высь

(«Покраснели и гаснут ступени», 1902)

«Беззакатная глубь и высь» тут означает, конечно, «синтез», обретаемый в

«красном пламени» греховной земной жизни, включаемой в общую гармонию.

Однако такая гармония, возвышенность, выход из бурь и катастроф — вовсе не

единственное, не исчерпывающее определение «Дамы». Героиня сама

причастна к космической жизни, в свою очередь полной катаклизмов. Через

всю «Неподвижность» проходят темы превращения героини в «звезду», ухода

ее от земной жизни в космические пространства («В бездействии младом, в

передрассветной лени…», 1901; «Она росла за дальними горами…»,

1901, и т. д.), а также «падения звезды» и предназначенной встречи героя с этой

«падучей звездой». В сущности, в той или иной степени весь сюжет

«ожидания» и «встречи» ассоциируется с этими космическими

происшествиями, содержит их в подтексте. Таким образом, «Дама» оказывается

не только причастной к мировым катастрофам, но и носительницей их.

Поскольку все это драматизируется далее в отношениях с героем, это уже никак

не может отождествляться только с Соловьевым и соловьевством. Как и в

других случаях, тема «Дамы» обнаруживает у Блока более широкие и общие

связи с русской культурой, расширяющие и переосмысляющие ее

содержательное значение. Соловьевские тона, подтексты и реминисценции,

несомненно, вводят образ «Дамы» в мистико-схоластический круг идей,

типичных для символизма. Однако в «Неподвижности» собраны очень сильные,

эмоционально насыщенные стихи, чрезвычайно значимые для всей

последующей эволюции Блока, и было бы странно, если бы содержание их

исчерпывалось идеалистической схоластикой. Более широкие связи темы с