А. Блок. Его предшественники и современники

11 Скабичевский В. М. История новейшей русской литературы, изд. 3. СПб.,

1897, с. 482.

если бы она реализовалась в полноценную художественность. К сожалению,

этого не происходит — по причинам, главным образом, общественно-

исторического порядка. Однако как знамение исторического времени, как

внутреннее требование, присущее самому движению русской поэзии данной

поры, такая тенденция в высшей степени характерна. Можно считать, что

именно «духом времени» объясняется наличие гражданских мотивов в

творчестве молодых поэтов, позднее примкнувших к декадентскому лагерю,

как, скажем, Н. М. Минский, Д. С. Мережковский и т. д.

Характерно для эпохи также то, что привлекается заново внимание к

творчеству ряда поэтов старшего поколения; А. А. Фет, например, как бы

испытывает новое поэтическое рождение в 80-х годах. Тут тоже происходят

весьма знаменательные вещи. Не подлежит ни малейшему сомнению тот факт,

что сам Фет субъективно — в стане реакции и свое поэтическое возрождение

осмысляет как один из знаков победы общественного регресса. Однако, как это

ни кажется на первый взгляд парадоксальным, поэтическая победа Фета для

реакции в целом — пиррова победа. Фет становится крупным поэтическим

явлением благодаря своим сложным, противоречивым связям с литературным

движением 40 – 50-х годов, т. е. того периода, когда в литературе подготовлялся

большой перелом. Именно в общем прогрессивном потоке русской литературы

предреформенного периода Фет находит способы сочетания тонкого,

изощренного психологизма с конкретным, диалектически подвижным

изображением природной жизни. Преимущества Фета по сравнению с поэтами-

восьмидесятниками — Надсоном, Фругом и т. д. — вовсе не являются всего

лишь его личным достоянием и никак не свидетельствуют о художественных

преимуществах общественно-реакционной позиции. Фет «бил»

восьмидесятников художественным оружием, созданным в предшествующую,

более высокую по своему общественному содержанию, эпоху русской

литературы. С другой стороны, стремясь в своих стихах последнего периода

сочетать философскую содержательность с раскрытием душевной жизни

личности, Фет, сам того не подозревая, выражал характерную тенденцию

нового исторического времени, 80-х годов.

Значение поэзии Фета для своего раннего художественного развития Блок

выразил с не допускающей кривотолков ясностью в предисловии к книге «За

гранью прошлых дней» (1920), где подводящий итоги своей жизни в искусстве

поэт собрал стихи своей поэтической юности, не вошедшие в канонический

состав первого тома. В названии книги использована поэтическая формула из

программного для Фета (применительно к первому периоду) стихотворения

(«Когда мои мечты за гранью прошлых дней…»); с обычной у Блока

лапидарностью это заимствование объясняется в предисловии так: «Заглавие

книжки заимствовано из стихов Фета, которые некогда были для меня

путеводной звездой» (I, 332). Далее в предисловии полностью приведено

стихотворение Фета. Понятно, что все это может означать только одно: главным

учителем в поэзии своей молодости Блок считает Фета. Это подтверждается и

воспоминаниями Л. Д. Блок: «… спросил Блок меня, что я думаю о его стихах.

Я ответила ему, что думаю, что он поэт не меньше Фета. Это было для нас

громадно, Фет был через каждые два слова»12.

Сходство поэтических исканий молодого Блока с устойчивыми

особенностями лирической системы Фета улавливается при обычном

внимательном чтении — настолько оно явно разлито во всей атмосфере

юношеских стихов младшего поэта. Особенно отчетливо оно проступает в

способах композиционного построения стихотворения. Если говорить о

«крупном плане» стихотворной композиции, то молодой Блок несомненно

примыкает к той линии русского музыкально-алогического стиха, основные

особенности которой установлены в известных работах

В. М. Жирмунского13, — и здесь, понятно, первым учителем Блока был именно

Фет, доведший до предела, до своего рода парадокса то, что было намечено в

области стихотворной композиции еще Жуковским. Была бы весьма

поучительной также попытка обследовать стих молодого Блока в сопоставлении

со стихом Фета теми приемами интонационного «микроанализа», которые

применил Б. М. Эйхенбаум в книге «Мелодика стиха» (Пг., 1922) и в которой, в

конечном счете, также обследуется лирическая композиция. По-видимому,

сейчас целесообразнее сосредоточить внимание на другом: на более общих

смысловых особенностях композиций Фета и Блока, на тех особенностях,

которые более непосредственно связаны со специфическим идейным

содержанием стиха каждого из этих поэтов и тем самым должны обнаружить не

только их сходство, но и глубокие, существенные различия.

Если попытаться сопоставить стихи молодого Блока, в которых наиболее

явно, отчетливо проступает сходство с фетовскими лирическими построениями,

сразу становится ясно, насколько искания начинающего поэта тесно связаны с

Фетом и в то же время как они в чем-то очень существенном далеки от него.

Вот, скажем, стихотворение «Она молода и прекрасна была…» (1898). Каждая

из трех строф этого стихотворения кончается одной и той же строкой — «Как

сердце мое разрывалось!..». Уже одна эта особенность, создающая единство

темы, варьирующейся и движущейся через строфы в виде звеньев одной цепи,

прикрепляет стихотворение к определенной поэтической традиции, наиболее

резко выраженной именно у Фета. Более пристальный взгляд на самую эту тему