А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.10

Р э б а (указывая в окно).Их пять сотен копий!

Р у м а т а. Немного потише, пожалуйста... И запомните, Рэба, я вижу вас насквозь. Вы хоть и епископ, но все равно всего лишь предатель и дешевый интриган... Я вас ненавижу, учтите это. Я согласен вас терпеть, но вам придется научиться вовремя убираться с моей дороги. За каждую подлость по отношению ко мне или к моим друзьям вы ответите головой. Вы поняли меня?

Р э б а. Я хочу одного. Я хочу, чтобы вы были при мне, дон Румата. Я не могу вас убить. Не знаю почему, но не могу.

Р у м а т а. Боитесь.

Р э б а. Ну и боюсь! Может быть, вы дьявол. Может быть, сын бога. Кто вас знает? Я даже не пытаюсь заглянуть в пропасть, которая вас извергла, у меня кружится голова, и я чувствую, что впадаю в ересь...

Р у м а т а (зевая).Это меня не интересует.

Р э б а. А что же? Что вас интересует?

Р у м а т а. А меня ничто не интересует. Я не дьявол и не бог, я — кавалер Румата Эсторский, я обременен капризами и предрассудками и привык к свободе во всех отношениях. Запомните это. А теперь прикажите доставить сюда Киру и Будаха, и покончим с этим.

Р э б а. Еще одну, минуточку. Хорошо, я готов выполнить ваши требования. Я не буду становиться у вас на дороге. Я не трону ни вас, ни ваших друзей... Но почему бы нам не пойти дальше?

Р у м а т а. Что вы имеете в виду?

Р э б а. Почему бы нам с вами не заключить союз? Вы и я — ведь это была бы такая сила! Соединив усилия, мы бы все перевернули вверх дном, дон Румата! Вы только представьте себе, а?

Р у м а т а. Говорите прямо, чего вы хотите?

Р э б а. Власть, дон Румата! Что может быть прекраснее безграничной власти над тысячами... нет, над сотнями тысяч тел и душ? Это сладко... это слаще обладания несметными богатствами и прекраснейшими женщинами! Я чувствую, я знаю, вдвоем мы смогли бы... Что там жалкий Цупик? Ступенька, бревно! Мы могли бы подняться на такую высоту, с которой Арканарское герцогство показалось бы ничтожной кучкой грязи... А? Дон Румата! Давайте, а?

Р у м а т а. У меня на родине есть такая притча. Ворона спросила орла: Для чего ты летаешь на такой страшной высоте? — Просто я люблю парить в синем небе,— ответил орел. Врешь ты все,— сказала ворона обиженно.— Там наверняка полным-полно дождевых червей...

Пауза.

Р э б а. Понимаю. Понимаю и ценю. В конце концов вы тоже стремитесь к каким-то идеалам. И я уважаю эти идеалы, хотя и не понимаю их... А вдруг когда-нибудь пойму? Я — человек широких взглядов, я вполне могу представить себе, что когда-нибудь стану работать с вами плечом к плечу...

Р у м а т а. Там видно будет... (Пристально глядит на Рэбу.)Плечом к плечу...

Р э б а. Именно! Плечом к плечу! Во имя идеалов!

Р у м а т а. Это мысль. Надо подумать. Хорошо. Обсудим, посоветуемся с народом...

Р э б а. Что?

Р у м а т а. Ничего... (Наклоняется к Рэбе, нюхает, брезгливо морщится.) Господи, дон Рэба! Чем это так несет от вас? Потом протухшим и еще каким-то дерьмом... Это правда, что вы никогда не моетесь?

Р э б а. Некогда, дон Румата. Государственные дела, то-се...

Р у м а т а. Ну хорошо. Так я пойду. А вы распорядитесь — всех моих к воротам, немедленно...

Р э б а. Будет исполнено...

Румата идет к выходу. Рэба, забежав вперед, предупредительно распахивает перед ним дверь.

ЗАНАВЕС

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Гостиная в доме Руматы. Кира с тряпочкой и щеткой обмахивает с мебели пыль. Кира одета и причесана по-современному — по моде последней четверти двадцатого века. Входит, прихрамывая, Уно — через глаз черная повязка, на боку здоровенный палаш.

У н о. Кира, там опять эта сука пришла.

К и р а. Которая?

У н о. Эта... нарядная. Которая с доном Рэбой.

К и р а. Окана? Приглашай.

У н о. Так обед скоро. А хозяин ее не любит...

К и р а. Ничего, я ее быстро спроважу.

Уно выходит. Входит Окана в своеобычном пышном наряде, подбегает к Кире, целует ее в щеку, оглядывает.

О к а н а. Какая прелесть! Милочка, кто это вас так надоумил? Ножки напоказ... верх до шеи закрыт... Это что, так теперь в метрополии носят? Кто-нибудь из Эстора к дону Румате?

К и р а. Нет. Это сам дон Румата. Даже сшил сам.

О к а н а. Смело, смело... Только боюсь, что во дворце епископа... Вы знаете, какие у дона Рэбы строгие взгляды...

К и р а. Нет, конечно, во дворец в этом нельзя... Я и дома-то стесняюсь... Но Румата сказал, что так ему нравится...

О к а н а. Конечно, конечно... Слово повелителя — закон... А прическа какая... Впрочем, что это я разболталась, я же спешу... Ехала к доне Сатарине, дай, думаю, загляну к моей душечке... Что у вас нового?

К и р а. Так, ничего... Всё по-старому.

О к а н а. Как поживает дон Румата?

К и р а. Жив, здоров... Что ему делается?

О к а н а. Я замечаю, он в последнее время почти нигде не бывает.

К и р а. Ему и дома хорошо.

О к а н а. Конечно, конечно... Епископ не одобряет светских развлечений...

К и р а. Дону Румате епископ не указ.

О к а н а. Это не совсем так, милочка. Просто дон Рэба благоволит к дону Румате.

К и р а. Ну кто там к кому благоволит... Дон Румата свободен как ветер. Захочет — уедет, захочет — приедет...

О к а н а. Мне сказали, что у вас сейчас гостит высокоученый отец Будах...

К и р а. Сегодня уезжает. Они с доном Руматой руду какую-то ищут.

О к а н а. Так они оба уезжают сегодня?

К и р а. Оба. Дня на три.

О к а н а. Какая жалость! Я так хотела пригласить вас к себе...

К и р а. Вы же знаете, дон Румата к дону Рэбе только в канцелярию ходит.

О к а н а. Да... да... Так дон Румата сегодня уезжает...

К и р а. Сразу после обеда. Сейчас будет обед.

О к а н а. Тогда не буду мешать... Прощание влюбленных, даже на срок короче мгновения, даже богам неуместно обременять присутствием своим... Ах, какая вы счастливица!

Окана целует Киру и выходит. Кира задумчиво глядит ей вслед. Входят Будах и Румата.

Б у д а х. «Когда торжествуют серые, к власти приходят черные...» Да. Отличная мысль. Поздравляю, дон Румата.

Р у м а т а. Да мысль, в общем, банальная. Но она в какой-то степени отражает закономерности нашего мира...