А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.10

Р э б а. Приведите дона Румату.

Монах исчезает. Аба и еще один штурмовик вводят связанного Румату — без камзола, в разорванной сорочке. За ними входят двое монахов.

Р э б а. А вот и благородный дон Румата. Наш старый и весьма последовательный недруг.

Ц у п и к. Раз недруг — повесить!

Штурмовики ставят Румату перед столом и, отступив, становятся справа и слева от него. Монахи застывают рядом со штурмовиками.

Ц у п и к. Или еще лучше — сжечь! Нужно сохранять у черни уважительное отношение к высшим сословиям. (Хихикает.) Все-таки отпрыск древнего рода...

Р э б а. Хорошо. Договорились, сжечь.

Ц у п и к. Впрочем, дон Румата может облегчить свою участь. Вы меня понимаете, дон Рэба?

Р э б а. Не совсем, признаться...

Ц у п и к. Имущество, Эсторские Руматы — богатый род!

Р э б а. Вы, как всегда, правы, почтенный капитан. Что ж, тогда начнем по всей форме...

Р у м а т а. Развяжите мне руки.

Цупик вздрагивает, отчаянно мотает головой.

Р э б а. А? (Смотрит на Цупика.)Я вас понимаю, капитан. Но если принять некоторые меры предосторожности... Развязать его.

Один из монахов подскакивает к Румате и развязывает его.

Цупик поспешно вытаскивает шпагу, штурмовики берут топоры наизготовку.

Р у м а т а (растирая затекшие руки).Предупреждаю, герцог будет поставлен в известность об этом безобразии. Самоуправное вторжение в дом благородного дворянина...

Р э б а. Герцогу это известно. Собственно, мы действуем по его приказу...

Ц у п и к (злорадно).Вот так-то, благородный дон!

Р э б а. Итак, начнем. Ваше имя, род, звание?

Р у м а т а. Восемнадцатый барон Румата дон Эстор... (Озирается. Повелительно Абе.)Кресло! (Аба обалдело роняет топор, кидается к ближайшему креслу, придвигает Румате.)Благодарю. (Садится.)

Ц у п и к (ворчит).Болван...

Р э б а. Продолжим. Сколько вам лет?

Р у м а т а. Двадцать пять.

Р э б а. Когда прибыли в Арканар?

Р у м а т а. Год назад.

Р э б а. С какой целью?

Р у м а т а. Предложить честь и шпагу герцогу Арканарскому.

Р э б а. Странно. Покинуть блестящую столицу метрополии...

Р у м а т а. На то были обстоятельства.

Р э б а. Какие же?

Р у м а т а. Я убил на дуэли члена августейшей семьи.

Р э б а. Вот как? А в чем была причина дуэли?

Р у м а т а. Женщина.

Ц у п и к. Врет он все, господин канцлер, ваша светлость. А вы уши развесили...

Р э б а. Вы слышите, дон Румата? Мы хотим правды! Одной лишь правды!

Р у м а т а. Ага... А мне показалось...

Р э б а. Что вам показалось?

Р у м а т а. Мне показалось, что вы хотите прибрать к рукам мое родовое имущество. Не представляю, каким образом вы надеетесь его получить?

Ц у п и к. А дарственная? А дарственная?

Р у м а т а. Ты дурак, Цупик... Сразу видно бакалейщика. Тебе, конечно, невдомек, что майорат не подлежит передаче в чужие руки...

Р э б а. Вам не следует разговаривать в таком тоне.

Р у м а т а. Вы хотите правды? Вот вам правда, истинная правда и только правда: ваш Цупик — дурак и бакалейщик.

Ц у п и к. Ну, сукин сын, дворянская сволочь...

Р э б а. Не будем отвлекаться, почтеннейший капитан. Ну-с, значит, вы богаты, барон?

Р у м а т а. Я мог бы скупить весь ваш Арканар, но меня не интересуют помойки...

Р э б а (со вздохом).Мое сердце обливается кровью. Обрубить столь славный росток столь славного рода! Это было бы преступлением, если бы не вызывалось государственной необходимостью.

Р у м а т а. Поменьше думайте о государственной необходимости и побольше думайте о собственной шкуре...

Р э б а. Вы правы. Сейчас самое время.

Он поднимает руку и щелкает пальцами. И сейчас же монахи за спиной Руматы бросаются на Абу и второго штурмовика, закалывают их и волокут прочь из апартамента. Цупик, онемев от неожиданности, приподнимается было, но за его спиной появляются еще двое монахов, хватают его и заворачивают руки к лопаткам.

Ц у п и к. Ой-ёй-ёй-ёй!..

Р э б а. Скорее, скорее, не задерживайтесь!

Монахи выволакивают отчаянно брыкающегося и вопящего Цупика из апартамента. Слышится тяжелый удар, вопль резко обрывается. Монахи возвращаются и становятся за спиной дона Рэбы.

Р э б а. Как я их, а? Никто и не пикнул. У вас, я думаю, так не могут...

Р у м а т а. У нас и не так еще могут.

Р э б а. Да? Ну что ж... Хорошо. А теперь поговорим, дон Румата. А может быть, и не Румата? И может быть, даже и не дон? А? (Выжидает секунду, затем тычет большим пальцем через плечо.)При них можете говорить свободно, они не знают языка... Да и языки у них с детства того... вырезаны... Ну?

Р у м а т а. Я вас слушаю.

Р э б а. Вы не дон Румата. Вы самозванец. Настоящий барон Румата Восемнадцатый дон Эстор умер полтора года назад и покоится в фамильном склепе, и святые давно упокоили его неспокойную и, прямо скажем, не очень чистую душу. Вы как, сами признаетесь или вам помочь?

Р у м а т а. Сам признаюсь. Я — барон Румата дон Эстор, и я не привык, чтобы в моих словах сомневались.

Р э б а (зловеще).Я вижу, что нам придется продолжить разговор в другом месте.

Р у м а т а. У вас что — геморрой, дон Рэба? (Рэба вздрагивает и выпрямляется.)Да, маху вы дали, всех врачей в герцогстве перерезали. Впрочем, если вам удастся найти отца Будаха и если он согласится лечить вас...

Р э б а. Согласится. У меня все соглашаются.

Р у м а т а. Значит, он уже у вас?

Пауза.

Р э б а. Итак, вы отказываетесь признаться.

Р у м а т а. В чем?

Р э б а. В том, что вы самозванец.