Абы не в пекло

Но Берсерк уже успокоился.

– Научи меня драться ногами,- попросил он меня.

– Да пожалуйста,- ответил я.

– Учи его, учи,- проворчал Герцог.- Мы с ним потом и всем Отделом не справимся.

– Ладно, оставь их,- посоветовал Философ.

Наши сослуживцы разошлись, а мы с Берсерком принялись заниматься. Для начала он показал мне простейшие приёмы боя мечом. Я, дитя двадцатого и двадцать первого веков, раньше думал, что ничего там сложного нет: маши себе во все стороны да рубай вражьи головы. Оказалось же - всё не так просто. Орудуя мечом, надо работать и корпусом, и ногами; реакцию, опять же, не мешает иметь.

Пока мы тренировались, Берсерк наделал во мне дырок своим клинком, что было довольно неприятно. Зато, когда мы отложили мечи, я от души отмолотил его руками и ногами.

Уходя из спортзала, Берсерк недовольно ворчал, но уже без злобы и бешенства. Мы с ним вышли из общежития, взяли у чёрта самого лучшего пива (по четыре богохульства бутылка) и выпили его, сидя на облаке, болтая ногами и не сказав за это время друг другу и двух слов.

Затем Берсерк ушёл, а я остался наедине с собой.

***

– Ты бы не очень-то с чертями связывался,- посоветовал мне Философ.- До добра это не доведёт.

– А я от них добра и не жду.

– Ну что мне с тобой делать ?- вздохнул Философ.- Пойдём, нас Старшина вызывает.

Мы пошли. Старшина у себя в канцелярии листал какие-то жутко важные бумаги.

– Молодой,- заговорил он.- Ты все инструкции изучил ?

– Имей совесть, Старшина,- вмешался Философ.- Их чтобы только прочитать не меньше месяца нужно.

– Я не с тобой говорю,- сухо заметил Старшина.- А впрочем, тебя это тоже касается. Сейчас спуститесь вниз, перехватите душу одной старушенции. Можете идти.

Философ кивнул мне; я пошёл за ним. Мой провожатый отвёл меня к скоростному лифту на землю, который и доставил нас по назначению. Его шахта изгибалась во все стороны, кабина то замедлялась, то ускоряла свой бег. В итоге меня с Философом вышвырнуло прямо к ложу умирающей старухи.

– Колдунья,- просветил меня мой попутчик, кивнув на чертей, дожидавшихся в уголке смерти нашей подопечной.- Наводила порчу и занималась тому подобными паскудствами.

– Так пусть её черти и забирают,- ответил я.- Мы-то тут при чём ?

– Душу надо простерилизовать, чтобы её потом не смогли использовать в качестве упырихи, например. Потом вернём, конечно.

– А вам тут чего надо ?- вмешался чёрт с сержантскими нашивками.- Кто такие ?!

– Философ, можно я скажу ?

– Давай.

– Отдел по борьбе с нечистой силой !- рявкнул я,- А ну валите отсюда !

Поскольку черти уходить не собирались, мы бесцеремонно разогнали их пинками, оставив одного на всякий случай.

– Материализуемся по моей команде,- прошептал Философ.

В комнату вошла девушка лет семнадцати. Она села на табуретку у старушечьей кровати, спросила:

– Как ты себя чувствуешь бабушка ?

– Плохо мне, внученька,- проскрежетала колдунья, протягивая к девушке иссохшую руку,- Ох, как плохо.

– Пошёл !- крикнул Философ.

Я скороговоркой оттарабанил заклинание материализации и заорал, появляясь из воздуха:

– Не вздумай к ней прикасаться !

Старуха завизжала от страха и злобы. Её внучка в испуге отскочила к двери.

– Руку !- хрипела старуха.- Дай мне руку !

Девушка нерешительно остановилась у двери.

– Не вздумай,- повторил я, становясь между ними.- Твоя дорогая бабушка хочет передать тебе свои грехи. Смотри, кто за ней явился.

В это время Философ поднял чёрта за хвост и обсыпал его каким-то порошком, отчего тот на некоторое время проявился, будто на негативе.

У меня самого вид чёрта до сих пор вызывал дрожь омерезения, а чего уж говорить о неподготовленной девочке ? Она мигом вылетела с визгом из комнаты, оставив нас с бабкой.

– Дай !- из последних сил крикнула старуха, приподнимаясь на кровати.

– С чёртом поручкайся,- предложил я ей.- Любила пакости творить, отвечай теперь.

– Исповедоваться,- выдохнула старуха, закатывая глаза.

– Напишешь свою исповедь в пекле, в трёх экземплярах.

Всё это старуху доконало. Её душа, вся в чёрных пятнах, с шумом вылетела из тела и ударилась в потолок. К ней устремились Философ и невесть откуда взявшиеся черти, которых я по наивности считал выключившимися из игры.

Нам с Философом пришлось основательно поработать кулаками. Затем он бросил меня и вплотную занялся старушечьей душой, изловив её и засунув в специальный чемодан. Я прикрывал ему тылы.

Чертей было больше, но они никогда не служили в Советской армии, а вот мне приходилось.

Потеху прервало появление внучки покойной со священником.

– Батюшка, исповедуйте её, пожалуйста !- умоляла со слезами несчастная девочка.

Старушечья душа взвыла и принялась рваться из чемодана. Черти кинулись врассыпную, правда один из них перед исчезновением успел плюнуть попу на голову.

– Уходим,- распорядился Философ.

Он пробил дыру в потолке, через которую мы и вылетели.

– Давай к лифту,- сказал Философ

– А чего это мы от попа шарахаемся ?- удивился я.- Зачем понадобилось бить дыру в потолке ?

– Не от попа, а от креста на его пузе,- терпеливо объяснил Философ.- Так положено по инструкции, утверждённой Царём Небесным. Черти вон тоже убежали, а ты думаешь, они креста боятся ?

– А разве нет ?

– Да перестань. И вообще, самое удачное место для наведения порчи - это церковь. Если не веришь, спроси у колдуньи. На лучше чемодан понеси.

***

Старшина забрал старушечью душу и пообещал за работу списать с нас по пять чёрных меток. Я ничего не успел сказать в ответ: Философ оперативно вытолкал меня в коридор.

– В чём дело, ты, дурень ?- сердито спросил он.- Чего ты на него так вытаращился ?

– Какие ещё чёрные метки ?!- накинулся я на него.- За что нам их ставят ?

– Водочку любишь лакать ? Сигаретки, пивко ? А расплачиваешься чем ? Здесь всё находится под строгим учётом. Старшина обязан за каждое богохульство ставить тебе чёрную метку в личное дело. Вот списывать их он как раз права не имеет и делает это на свой страх и риск.