Ад

Ингрид открыла рот.

Я увидела беззубую пещеру со сталактитами.

Язык девочки превратился в баклажан.

– Константе Пуччини!
– мальчик напомнил о себе предсмертным хрипом. Он смотрел на меня с восторгом.
– На тебе не слишком много синяков и ран.

– Я вовремя воткнула заточку в ногу палача!
– похвасталась перед друзьями по интернату.
– Затем метнула штырь ему в глаз.

Садист умер, поэтому меня взяли с собой!

Вас уже покормили, друзья?
– надежда звенела в моём голосе.
– Умираю от голода!

Надеялась сдать бутылки и купить хлеб.

Не успела под градом ударов.

– Счастливая ты, Афродита!
– Константин вправил себе вывихнутую во время разговора челюсть.
– Мы пока не сможем сутки есть.

Слишком больно во рту и в горле.

– Загружаем свои жирные зады в самолёт!
– командир криком легко перекрыл взревевшие двигатели.

– У кого он увидел толстую попу?

Изловчился и посмотрел на себя в зеркало?

Я первая нырнула в бомболюк.

Догадывалась, что последнему достанется удар.

Пуччини галантно пропустил Ингрид и Флорику.

Затем влетел от пинка командира!

Сбил меня с ног и с рук.

Я, как подстреленная утка, упала на железные ящики.

Ударилась головой об эмалированный ночной горшок.

Наверно, он в самолёте выполнял роль туалета.

Двигатели заревели, словно быки.

Самолёт понёс нас в новую сытую жизнь.

Через десять часов колёса ударились о бетонную полосу.

Нас подбросило до потолка.

– Ненавижу холод и снег!
– Ингрид прошепелявила.

Я с трудом разобрала её больные слова.
– Хочу Солнце и песок.

Мечтаю о пляже и море в теплой стране.

Надеюсь, что интернат находится не на льдине.

– Лёд снял бы опухоль с твоего языка!
– Константин пошутил.

Флорика за издевательство над подругой ударила его пальцем в глаз.

Я легонько пнула мальчика.

Девичья солидарность в тяжелых условиях.

Ингрид отвесила мальчику оплеуху.

Константин Пуччини развеселился до кровавых слёз:

– Девочки раньше не обращали на меня внимания!

Я нищий, как церковная мышь!

Меня не слушали и не слышали.

Сейчас вы даже снизошли до общения со мной.

Спасибо девочки, за вашу доброту!
– славный парень Константин не обиделся за побои.

Мы сразу простили ему шутку.

В салоне самолёта не задерживались.

Догадывались, что в школе-интернате всё заканчивается пинкам и побоями.

Около самолёте нас ждал армейский автобус.

Мы - важные пассажиры, потому что за нами прислали машину.

Не заставили бежать сто километров.

– Тепло! Светло! Мухи не кусают!
– Ингрид подставила месиво лица под режущие солнечные лучи.

Температура намного выше, чем в моём родном городе.

Нас привезли на жаркий Юг!

Стекла в автомобиле затемнены поляроидной пленкой.

Хозяева не жалеют, чтобы мы видели дорогу.

Режим полной шпионской секретности.

Я на всё согласна, лишь бы накормили.

Через сорок минут мы прибыли в интернат.

Другого названия для моего нового дома нет.

Бетонный высокий забор вокруг приземистых одинаковых зданий.

На территории важно раскачиваются пять пальм.

Другой растительности нет, словно её украли.

Песок, пальмы и изнуряющая жара.

По красной дорожке бежала девочка с глазами.

Она увидела нас и свернула к туалету.

Не хотела встречаться с командиром.

– Паулина! Стой раз, два!
– командир в огромном прыжке настиг девочку.

Схватил её за длиннющие косы.

Две толстые косы достают до песка.

– Отведи к Самуилу и оформи новеньких!

Не жульничай, потому что ты не дома!

Если увидишь золотые зубы, то не вырывай!

– У меня нет зубов даже простых!
– Ингрид напомнила палачу о своей беде.
– Где мне вставят новые вместо выбитых?

– В морге тебе вставят зубы, и вытащат мозг!
– Паулина зло ответила.

Сделала безнадежную попытку вырваться из лап командира.

Зашипела, как гадюка на сковородке: - Викентий, почему я должна возиться со всяким нищим сбродом?

– На себя посмотри, обезьяна!
– я не перенесла оскорбления в свой адрес.

Да, я нищая, бродяжка.

Но незнакомая девочка моего возраста не должна об этом говорить.

Последнее что у меня осталось после помоек, это - злость.

– Новенькая огрызается!
– Командир Викентий радостно потёр руками щеки.
– Надеюсь, что к вечеру подеретесь в сортире.

– Командир, смотри, чтобы тебе не достался хук справа!

Нашел мишень для шуток и ударов - истощённых девочек!

Против слона с голыми руками не пошёл бы!

А с нами - храбрец!
– слова вылетали из меня без спроса.

Я похолодела, потому что судьба находилась в кулаках Викентия.

Неожиданно, Флорика, Ингрид и Константин пододвинулись ко мне ближе.

Они сделали свой выбор в жизни.

Могли испугаться и переметнуться на сторону дерзкой Паулины.

Но они показывали, что будут сражаться на моей стороне.

– Не знакомы, а уже одна команда!
– Викентий не рассердился на меня.

На несколько секунд задумался, как кот над миской с салом.

Рассматривал меня, выискивал бугры мускулов.

Не понимал, почему я храбрюсь.

Меня любая девочка перешибет палкой.

– Я эту команду одной левой уложу на лопатки!
– Паулина фыркнула и неторопливо двинулась в сторону ближайшего здания.
– Следуйте за мной, заразные нищеброды.

С вас смоют грязь и гордость.
– Она не оглядывалась.

Делала вид, что мы превратились в призраков.

По дороге я обдумывала правила жизни в интернате.

Здесь уважают силу и дерзость.

– Афродита Конфитюр!
– в кабинете толстый дяденька в белом халате со следами крови осматривал меня.
– Рост метр семьдесят семь.