Ад

Вес - сорок один тощий килограмм.

– Я весила сорок два килограмма.

Меня побили, и я резко сбросила вес вместе с кровью.

– Повезло тебе, Афродита!
– врач непритворно вздохнул. Зевнул и выпустил газы.
– Меня не бьют, поэтому я толстею, как кабан.
– Зажал в руке острый скальпель.

Резко ткнул хирургическим инструментом мне в пупок.

Я отпрыгнула, как дикая кошка.

Доктор бросил скальпель в железную миску.

Царапал ручкой в медицинской книге.

– Отлично! Запишу, что рефлексы у тебя в норме!

– Снял запотевшие очки с разбитыми стеклами.

Грязной тряпкой с пола протёр глаза.
– Запомни, жаловаться на болезни в интернате бесполезно и опасно.

Загнанных воспитанников пристреливают!

Если понадобится медицинская помощь, то действуй сама.

Окошко в этом кабинете хлипкое!
– доктор показал на деревянную тонкую раму.
– Ночью незаметно подкрадешься.

Кончиком ножа или другого режущего тонкого инструмента подденешь защелку.

Залезай в кабинет и бери только то, что тебе необходимо.

Бинты - на полках в шкафу слева.

Йод, зеленка, таблетки для желудка и от головной боли - справа!

Не ломай ничего и не воруй больше, чем нужно!

Не попадайся на глаза охранникам и мне.

В интернате медицинское самообслуживание.
– Добрый доктор на прощание наградил меня легким подзатыльником.

В коридоре я заплакала от счастья.

Пробежала до склада одежды в подвале.

– Новенькая?
– парень лет двадцати с интересом рассматривал мои синяки и раны.
– Мало тебе досталось на вступительном экзамене в интернат.

Почему тебя били не в полную силу?

– Не успели убить!

Я убила первая!

Будешь злорадствовать, станешь вторым!
– зло плюнула в с лицо весельчака.

Он утёрся и присмирел, как сытый морж:

– Раздевайся догола и следуй в душевую!

Смоешь с себя вшей и клопов, нищенка!
– отомстил не действием, а словами.
– Одежду получишь после поверхностного осмотра!

– Иди к чёрту со своими желаниями, маньяк!
– я не сдерживала эмоции.
– Сам раздевайся и сам умывайся!

Не стану перед тобой оголяться!

Я не танцовщица в ресторане!
– произнесла и с опозданием подумала: "Против строптивых в интернате, наверняка, применяют суровые меры!

Наглеть разрешается до определенной границы!"

К величайшему сожалению, я не ошиблась.

Сильнейший электрический заряд ударил мне в подошвы.

Пробил тонкие кроссовки и поджаривал пятки.

Я тряслась в шоковой лихорадке.

Упала на железный пол парализованная.

Парень спокойно вышел из своей каморки.

Занёс надо мной огромный острый нож.

Я в ужасе закрыла глаза.

Сжала губы в предсмертной тоске.

Не подозревала, что за обыкновенную дерзость зарежет.

Нож с противным садистским свистом рассек воздух.

Раздался треск разрезаемой ткани.

Не тело поддавалось ножу, а - моя одежда.

Я не верила, что осталась живая.

Распахнула глаза навстречу новой жизни.

Парень сорвал с меня лоскуты одежды.

Перевернул со спины на живот - так мясник осматривает курицу:

– Вшей нет! Укусов нефтяной змеи не обнаружено!

Многочисленные синяки и свежие раны!
– сказал громко и отчетливо.

Он докладывал в диктофон на воротнике халата.

Просто исполнял своё дело, а я его обругала.

– Вставай и иди в душевую!
– работник склада бросил армейское полотенце защитного цвета.
– Не делай глупости.

Под полом везде находятся электрические разрядники.

За тобой следят камеры даже в дамской комнате.

В нашем интернате нет никаких секретов!
– сообщил неприятные новости.

У меня не будет личной жизни.

Но лишь бы кормили каждый день...

Я прикрыла ладонями всё, что можно.

Пробежала в кабинку и включила воду.

На меня полилась ржавая вонючая желтая жижа.

В пустыне на Юге вода ценится очень дорого.

После душа я стала ещё грязнее, чем была.

Обтерлась полотенцем и завернулась в него, как мумия.

Вернулась к складу и дрожала от страха.

Ощущала под ногами бездну смерти.

В любой момент электрический разряд мог ударить снова.

Думаю, что в шокерах предусмотрена и смертельная доза.

– Остался только пятьдесят четвертый размер!
– кладовщик выложил передо мной мятую форму на великана.

Юбка, гимнастерка и блузка пропитаны кровью.

От одежды смердило старой могилой.

В дырки можно просунуть кулак!

– Труп Гельмута Иглесиаса пролежал на солнце пять дней!

Гельмут всегда одевался в женское бельё!
– Кладовщик пояснил с мстительной улыбкой.

Он не простил мне недавнее оскорбление.

Я стояла между двух огней.

Снизу в пятки ударит болезненная молния.

Сверху на меня обрушится одежда с трупа великана.

– У меня размер тридцать восемь!
– проблеяла безнадежно.

Признанием вызвала душераздирающий смех кладовщика.

Напрасно я обидела толстяка на службе.

– Мистер, военный!

Я спляшу перед вами матросский танец Apple!

Перед прохожими я танцевала за мелкую монетку или за кусок хлеба.
– С грубости перешла на лесть.

Не представляла себя в мешке для трупа.
– Надеюсь, что после моего танца найдется одежда, достойная меня!

– Танцуй! Унижайся! Замаливай свои грехи перед доном Кастильо!
– парень преобразился.

От его красного лица повалил клубами пар.
– Мой дед Амбросий три раза вокруг света ходил.

Во время четвертого похода его без соли съели каннибалы.

Перед дедом Амбросием плясали горы и моря!
– Кастильо в запальчивости ударил себя кулаком в грудь.

Раздался треск ломающихся костей.

Кастильо закашлялся густой синей кровью.

Если кладовщик умрёт, то я не получу желанную новую форму.