Ад

Мочалкой вытерла голову воскресшей Ингрид.

Пинком отфутболила нашу подругу в сторону стола.

Я взглянула на тарелки, стаканы, вилки и ложки!

Подобного изобилия не видела даже на городской свалке.

Набросилась на еду, как на врага.

– Не переусердствуй в первый раз!

После голодания случится заворот кишок!

Не откачаем!
– соседка по столу предупредила вовремя.

Котлета застряла у меня поперек горла.
– По себе знаю, что хочется есть до умопомрачения.

Я до приезда в интернат три дня голодала!

За столом сразу влила в себя миску супа.

Спасибо доброй Хуаните Мюллер!

Она оглушила меня чайником с кипятком.

Иначе я бы объелась и умерла от разрыва селезенки!
– соседка отщипнула от хлебушка корочку и медленно жевала.

Я постаралась следовать совету новой подружки.

Пересиливала себя, стискивала зубы до скрежета.

Но всё-таки перебрала в несколько раз разумную норму.

После обеда в бреду дошла до своей кровати.

Упала и стонала от обжорства - так корова катается по весеннему лугу.

Меня до вечера не трогали и не тормошили.

Флорика Бубнова хрипела на верхней полке.

Она тоже обкушалась куриных котлет.

Ингрид выла на кровати в соседнем ряду.

Мы выжили после обеда, но страдали.

До ужина пришли в норму и выздоровели.

Кушали не столь жадно, но много.

Вечером большинство девочек покинуло казарму.

Я плюнула на условности и заснула.

Проснулась в двенадцать часов ночи.

Вспомнила драку со сверстницами и проявила осторожность.

Вместо себя в кровать уложила стопку книг с соседней тумбочки.

Залезла под кровать и стала ждать убийцу.

Но сон оказался сильнее, чем моя воля.

– Афродита! Что ты делаешь на полу?

Собираешь пыль для исследований?
– Ингрид щипала меня за мочку левого уха.

– Я слышу тебя, значит, меня не убили!
– поднялась.

Отбросила край хрустящей свежей простыни.
– Верхняя книга на подушке пробита ножом.

На месте книги должен был быть мой череп!
– пояснила замершим Флорике и Ингрид!

Вытащила свой стул на середину прохода.

Забралась на него - так политик поднимается по лестнице.

Сказала с дикой девичьей злостью.

Она душила меня, словно коса Паулины.

– Дорогие мои подружки по интернату!

Ночью меня хотели коварно и трусливо убить.

Можете продолжать бессмысленные попытки.

Если вы хотите войны, то получите её.

Не думайте, что я сдамся без крови!

Вспомните, что я вчера сказала Паулине!

Дерутся только мальчики, даже, если они - девочки!

Во время драки нежная красавица превращается в мужчину!

– Афродита! Я же предупреждала тебя вчера!

Не ори!
– с дальней кровати раздался голос Джельсомино.

У меня хватило ума выскочить из здания.

За мной ринулись остальные девчонки.

Криком Джельсомино вышибло входную дверь.

Мы переждали пять минут, пока осядет пыль.

С осторожностью кошек вошли обратно.

– Джельсомино! Обещаю, что исправлюсь!
– я надула губки и протянула Джельсомино пальчик для примирения.
– Память у меня девичья.

Забыла, что твоя голова раскалывается от шума!
– наладила мир.

После умывания и гимнастики мы побежали в столовую.

Жизнь для меня засверкала бриллиантами.

Главное, что кормят сытно и регулярно.

Остальное для девочки нищенки - пустяки!

– Афродита, Ингрид, Флорика!
– к нам подошёл Константин Пуччини и протянул каждой по прянику.
– Безмерно счастлив, что вижу вас не в гробу!

Мальчики живут и обедают отдельно от девочек!

Надеюсь, что мы будем часто встречаться!

Недаром командир назвал нас командой!

– Пуччини, ты лучше всех!
– Флорика колокольчиком повисла на шее парня.
– Мы вчера выдержали бой.

Девичья драка - бессмысленная и беспощадная!

Тебя мальчики тоже били картошкой?

– Хотели побить, но вовремя передумали!
– Константин усмехнулся.

Он старался замять неприятный для него разговор.

– Передумали? Почему? Ты же не супермен!
– Ингрид округлила глаза-яблоки.

– До встречи, подруги!
– Константин скрыл свою тайну.

Махнул нам рукой с зажатым ножом для разрезания хлеба.

Ушёл на опасную территорию мальчиков!

Мы продолжили королевский завтрак с круасанами.

– Отбой! Приём калорий закончен!

Последнего ошпарю кипятком!
– повариха стукнула половником по пустому котлу.

Схватила чайник с кипящим молоком.

Воспитанники ринулись к дверям и окнам.

Убегали, словно тараканы из помойки.

Я выталкивала из окна Флорику и Ингрид.

Левую пятку обожгло жидким молочным огнём.

Повариха достала до меня струёй кипятка.

Константину досталось больше, потому что он прикрыл нас спиной.

Мы не обиделись на добрую тётеньку.

Она исполняла свой долг повара в школе интернате.

– Давинчи, Пуччини, Бубнова и Конфитюр - за мной!

Остальные - на занятия!
– усталый усатый дяденька с добрыми глазами медведя взмахнул рукой.

Я помнила, что внешность в интернате обманчива.

Дяденька в любой момент мог ударить топором.

– Куда нас ведут? На казнь?
– Флорика бубнила под нос.
– Если бы хотели убить, то не тратили бы на нас еду!

– Тебе только смерть мерещится из всех углов!
– Ингрид беззлобно огрызнулась.
– Мы - новенькие!

Наверно, заставят заполнить анкеты и заявления.

– Мы - нищие! От нищих анкеты не требуют!

Возможно, что будут решать, куда нас определить.
– Константин думал вслух.

Он угадал, потому что смекалка у него мужская.

Усатый командир в сером костюме пианиста поставил нас к стенке.