Ад

Что мне покажет девочка с древнем именем Персефона?

Картошку покажет в полёте?

Из толпы подпрыгивающих воспитанниц выбежала рыжеволосая Дюймовочка.

Она с готовностью сняла форменный ремень.

Вложила в него крупную картофелину.

Раскрутила ремень над блестящей головой!

Выпустила один конец грозного оружия.

В Библейские времена Давид камнем из пращи свалил великана Голиафа.

Картофелина полетела в меня со скоростью снаряда.

Голова моя зажата в тисках.

Удар! Искры полетели из глаз веером.

На секунду сознание отключилось.

Второе попадание меня возвратило к жизни.

Другая картофелина ударила в подбородок.

Зубы клацнули, как клавиши рояля.

Ещё несколько картофелин, и я превращусь в овощ.

– Персефона, добей её!
– Паулина злобно закричала.

Затягивала петлю насмерть.

Вдруг, вскрикнула, но уже другим тоном.

Петля змеей слетела с моей шеи.

Убийственная коса исчезла за спиной.

Меня долго не нужно упрашивать.

Я вскочила, подхватила стул и развернулась.

Паулина лежала на боку и стонала.

Над ней стояла возбужденные Флорика и Ингрид в новой форме.

Значит - сплясали перед кладовщиком Кастильо за свежую одежду.

Кто-то из моих подруг ударил Паулину и спас меня от удушья.

На миг в зале затихли все звуки.

Даже мыши перестали петь под кроватями.

Скрипнул метательный ремень с картофелиной

– Берегись!
– я с опозданием предупредила подруг.

Картофелина сбила с ног Ингрид.

– Зубы мне выбили до приезда в интернат!

Теперь выбивать нечего!
– Ингрид упала на попу.

Засмеялась дико, с шакальим подвыванием!

Я замахнулась стулом на Персефону.

Понеслась в гущу военных событий!

Через несколько секунд всё смешались в отчаянной драке.

Я удачно стулом разила нападающих.

Флорика размахивала длиннющими ногами.

Пятками била по челюстям и затылкам.

Ингрид подхватила с тумбочки толстую книгу.

Отбивалась книгой, как дубиной.

Нас прижали к свежеокрашенной стенке.

Лишили маневра и подвижности - так охотники загоняют волка в джакузи с молоком козы.

Ингрид не повезло первой.

Она без сознания упала на чистый пол.

Я понимала, что вдвоём с Флорикой не продержимся долго против разъяренных девочек.

Паулина наступала в первом ряду.

Она взмахнула косой, словно бросала петлю на корову.

Через секунду я снова окажусь в плену волос Паулины.

– Прекратите! Ненавижу! Немедленно замолчите!
– сильнейший крик раздался от дверей.

От звуковых колебаний вопля лопнул стеклянный стакан на тумбочке.

У Паулины из левого уха хлынула кровь.

Девочки моментально опустили руки.

Бой закончилась на самом кровавом месте.

К нам потеряли интерес, словно убили.

– Джельсомино! Заткнись! Уши вянут!
– девочка с глазами рыси жалобно пропищала в сторону двери.

– Я предупреждала, чтобы не кричали!

Разве вы забыли, что я не выношу громкие звуки?
– голос затихал, но звуковой волной сбило две подушки с кроватей.

К нам подошла стройная брюнетка с голубыми глазами.

Рот её кривился в мрачной улыбке.

Все девочки с ужасом смотрели на тонкие губы.

– С новенькими подрались?
– Джельсомино смерила нас взглядом.

Сняла мерку для военного гроба.
– Хоть все друг друга убейте!

Но я не желаю слышать громких звуков.

У меня от чужих воплей голова раскалывается!

– А от своего крика головка не болит?
– я спросила без издевки.
– Прости, Джельсомино, если случайно обидела.

Я спрашиваю из интереса, а не с сарказмом.

– Как тебя зовут, новенькая?
– Джельсомино сдулась, словно воздушный шарик на празднике Сна.

– Афродита Конфитюр!
– я отлипла от стенки.

Поднимала за руки оглушенную Ингрид.

– Девчонки, помогите же!
– Джельсомино бросилась мне и Флорике на помощь.

Девочек, словно подменили в бане.

С участием они охали и ахали около Ингрид.

Давали советы, как привести её в чувство.

Сами чуть не убили, и воскрешают.

Даже Паулина приложила ко лбу Ингрид медную пряжку ремня.

– Привет, Афродита!
– Джельсомино протянула мне руку.
– Меня зовут Лолита.

Но с детства я привыкла к кличе Джельсомино.

Мой далекий потомок родился с чудовищным голосом.

От его крика ломались верхушки вековых сосен.

Громкий голос достался мне по наследству.

Кричу громко, но не терплю чужой шум.

У меня раскалывается голова от громких посторонних звуков.
– Джельсомино повернулась в толпе подруг.
– Девчонки, обед пропустим!
– произнесла, словно вихрь обрушила.

В зале завертелось, запищало, но приглушенно.

Джельсомино в интернате подруги уважали.

Толпа превратилась в бегущий ручеек.

Я, Флорика, и еще две новые подруги тащили с собой Ингрид.

– Несите её к котлу с компотом!
– в шикарной столовой повариха лет сорока сразу оценила ситуацию.

Мы ничего не поняли, но выполнили приказ.

Повариха два раза окунула голову Ингрид в котёл.

– Не помогает! Слишком глубокий обморок!

Мало каши ела!
– повариха поставила съедобный диагноз.
– Перенесла Ингрид к огромной чёрной кастрюле.

Опустила голову Ингрид в теплую овсяную кашу.

Через минуту из котла послышалось довольное чавканье.

Ингрид очнулась и всасывала в себя вкусную овсянку.

– Ожила! Марш за стол к своим!
– повариха сразу стала суровой!