Ад
Шрифт:
– Тебя пытали на детекторе лжи?
– Флорика усадила меня на пол.
Расспрашивала с интересом генерала.
– Мы слышали вопли и тупые удары.
Ты избивала учителей, или они тебя мучили?
Подскажи, что нам делать в первую очередь.
– Я наказала их всех!
– язык ожил. Губы постепенно приобретали чувствительность.
– На войне, как на войне!
Главное, не думайте и не разговаривайте в кабинете.
Сразу бейте по чугунным головам.
Крушите черепа наставников и соглядатаев.
Ломайте
– посоветовала друзьям.
– Конфитюр! Ты сошла с ума?
– Ингрид в медицинских целях била меня по щекам совком для мусора.
– Я не сошла с ума с заточкой, потому давно чокнулась на помойках.
Умная нормальная девочка не роется в объедках.
В кабинете я продемонстрировала своё сумасшествие.
Лучше быть сумасшедшей, но живой!
– махнула рукой в сторону неба.
Из-за двери раздавались сдавленные стоны.
Члены комиссии постоянно приходили в себя.
– Господин, комиссар Катани!
Лучше бы я утонула в тухлом болоте!
– голос женщины из преисподней.
– Фрау Бекингем! Не нойте, словно побитая кошка!
Болото подождет вашего триумфального возвращения.
Помогите сэру Роджеру вытащить осколок ферзя из горла.
– Все палачи остались живы.
Я вздохнула спокойно, как в могиле.
Меня не расстреляют за убийство трёх странных судей.
– Флорика Бубнова! С вещами на вход!
– усатый дяденька появился из воздуха.
Лицо его сияло, как начищенная стеклянная бутылка.
– У меня нет с собой вещей!
– Флорика похлопала по карманам.
– Флорика Бубнова! Без вещей на вход!
– усатый отличался своеобразным юмором.
Флорика сжала кулак до небесной синевы!
В глазах её плескалось озеро тоски.
Она несмело вошла в пыточную камеру.
Сразу раздались мольбы о пощаде.
Они прерывались резкими вскриками и тяжелыми ударами.
Флорика выбежала через несколько секунд.
Каблуки её интернетовских туфель запачканы кровью.
– Я послушала твой совет, Афродита!
– Флорика успокоила дыхание.
С ужасом смотрела на дверь в кабинет ужасов.
– Ничего другого не оставалось, потому что увидела бешеных чертей.
Старичок целился в меня из пистолета.
Женщина пыталась проткнуть вилкой живот.
Третий экзаменатор поднимал арбалет с железной стрелкой.
Я подпрыгнула, и стрела пролетела между ног.
Двумя ногами я в полете вырубила старичка и женщину.
Когда приземлялась, пяткой сломала нос арбалетчику.
Меня сожгут на костре или утопят в речке?
– Флорика превратилась в дрожащего котёнка.
Из носа вылетали красивые красные пузыри.
Ногти посинели, как у покойника.
Мы не утешали подругу, потому что все люди смертны.
Никто не знает, когда и где умрет: на помойке, или в золотой кровати.
На этот раз воскрешение судей происходило
дольше.Накапливались усталость и страх перед нами.
– Мадемуазель Ингрид Давинчи!
– усатая голова подмигнула Ингрид.
Дяденька в сером костюме радовался спектаклю.
Его не избивали, поэтому он - зритель.
– Боюсь! Страшно мне!
Флорика ногами расправилась с мучителями.
Афродита показала, что она сумасшедшая!
А что сделаю я ради своей жизни?
– Ингрид пробежала мимо кабинета.
Разбила окно в конце длинного коридора.
Хотела выпрыгнуть и убежать из интерната.
Передумала и со скрипом развернулась на каблуках.
В безумстве схватила из шкафа самую толстую книгу.
Я успела прочитать название: "Воспитание подрастающего поколения в духе предков".
С книгой Ингрид Давинчи влетела в кабинет смерти.
Мы услышали три хлопка, будто взрывали хлопушки.
Догадались, что Ингрид оглушила книгой Санта Клауса, женщину и любителя арбалетов.
Подруга вышла из комнаты допросов.
С "Воспитания подрастающего поколения в духе предков" капала кровь.
Ингрид отшвырнула книгу в сторону забитого окна.
Упала на мертвый пол и горько зарыдала.
Мы молчали, придавленные тишиной и запахом крови.
– Константин Пуччини!
– усатый дяденька устал.
Он с трудом ворочал длинным лиловым языком.
Руками запихивал его обратно в рот.
– Ногами я не дерусь! Книжки не читаю!
– Константин смущенно улыбнулся.
– С ума не схожу!
Не знаю, о чем говорить с побитыми членами комиссии!
– Он ушёл в легенду.
Время приближалось к калорийному обеду.
За дверью слышался жизнерадостный смех.
Константин танцует перед палачами садистами?
Наконец, он вышел с приклеенной улыбкой.
Вопросы горохом посыпались на его голову.
– Ты сначала вошел к ним в доверие, а потом задушил?
– вопрос от Флорики Бубновой?
– Выпил кровь невинных судей?
– Ингрид Давинчи вытерла кровавые слёзы.
– Срезал скальпы на память об интернате?
– ничего лучше для вопроса я не придумала.
– Нет! Я не садист первой категории!
– добродушный намёк на нас!
– Сначала судьи ползали у меня в ногах.
Умоляли пощадить их и сразу убить, чтобы не мучились.
Я сказал, что никогда никого не убивал и не собираюсь.
Жизнь прекрасна в своём многообразии.
Бедняк на мусорной куче не менее счастлив, чем богач на мешке с золотом.
Солнце светит над всеми одинаково.
Оно дарит ласковое тепло зверям, рыбам, птицам, зомби, нищим и богатым.
Постепенно судьи успокоились до состояния теста.
Даже начали наглеть и борзеть в рамках приличия.
Они спросили, чем я на улице отбиваюсь от бандитов.
Я ответил, что обожаю ножи из титановой стали.