Адмирал Ушаков. Том 3

66-ти и один 74-пушечный. Один из них действием с нашей

стороны тогда же затоплен, а два еще остаются в муле*

невооруженные. Они и в доброе время состояли там за величайшею

в них течью и не исправлены. Затем находилось в Анконе

несколько бриков и шебек небольшое число, а прочие все

купеческие, но из тех судов несколькие были с грузом и почти все оные

суда австрийцами уведены уже в Венецию. Равно припасы и

материалы из магазин и много пушек перевезны туда же; сколько

каких точно судов там было, по скорости теперь не припомню.

Капитан турецкий Зейнер и другие, с ним с двумя фрегатами

там бывшие, должны об судах знать обстоятельно. Они теперь

в Константинополе. Ежели я отыщу эту ведомость об судах,

немедленно к вашему превосходительству доставлю. Затонувший

от прострелов пушек корабль, сказывают, что можно отлить, и

уповательно, что австрийцы постараются об оном. Все сии корабли

не ветхие, но не были никогда исправлены килеванием, оттого и

имеют большую течь. Французы килевать их не старались,

почему пазы и стыки весьма разошлись. Впрочем, членами крепки.

В прочем с наивсегдашним моим почтением и совершенной пре-

данностию имею честь быть.

Ваше превосходительство, милостивый государь!

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства от 24 числа

сего месяца я имел честь получить. Особым удовольствием

почитаю, что ваше превосходительство последуете высочайшему

намерению его султанского величества не разорять и не истреблять

христианские народы, но войски ваши может быть и в

противность вашего желания были действительно вместе в действиях

с али-пашинскими, о чем и присылаемый ко мне от вас секретарь

тоже объявлял, что они сие учинили самовольством. Но как бы

то ни было, имею честь уведомить: по верному известию

провинция Шулия будет иметь таковое ж правительство, точно какое

определено Превезе, Парге, Бутринто и Вонице, под управлением

одного начальника, особо определенного от Блистательной Порты

Оттоманской. Следовательно, они состоят в полной защите и

покровительстве его султанского величества, потому и должны быть

обласканы и покровительствованы соседственкыми пашами

дружелюбно и ото всякого нападения и истребления должно их

охранять, как я прежними письмами и просил ваше

превосходительство. В каковой надежде с моим почтением и совершенною

к вам дружбою имею честь быть.

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Четыре письма вашего превосходительства сего течения от

10/22-го числа и приложения при оных я получил. Имею честь

уведомить: не преминул бы я, сходно как ваше

превосходительство писать соизволите, немедленно следовать со всеми ескадрами

в черноморские порты, но разные известные уже вам из многих

писем обстоятельства препятствовали, исправлении кораблей и

на сей поход теперь только кончились. После уведомлениев моих

к вам еще получено мною апреля от 10-го числа высочайшее

повеление, в котором означено: по полученным известиям, что

Мальта взята от французов соединенными ескадрами, буде сие

действительно, в таком случае следовать мне туда со всеми пятью

баталионами сухопутных войск, которые там останутся

гарнизоном под командою князя Волконского. * Оставить там ескадру

кораблей и фрегатов, а с прочими возвратиться мне немедленно

в Черное море к своим портам. Мальта и поныне еще не взята,

но я готовился отвести войска туда. Но теперь новые

встречаются обстоятельства,— французы, вошед в Италию, разбили

бесподобным образом австрийцев, принудили их заключить

капитуляцию, по которой великая часть Италии и множество городов

остаются за французами. В том числе и область Генуя отдана

обратно французам. Ожидается решительность от австрийского

двора. Из Неаполя от наместника королевского прислано ко мне

письмо, которым требует в предупреждение опасностей моего

вспоможения. Уповаю, на сих днях получу тоже от его

величества короля Обеих Сицилии. Но как я нахожусь без провианта,

о чем вашему превосходительству известно (что ожидаю оного),

без которого и без прочих важнейших надобностей и при худо-

стях разных, почитаю, ни к какому действию средств не имею;

ожидаю скорых уведомлениев обо всем обстоятельных и,

кажется, решиться должен чрез малое число дней, то есть в

первых числах июля, иттить к своим портам с малым числом только

сухарей и крупы. Надеюсь или сыскать или встретить дорогою

провизию. Иного средства спастись от голоду не имею и не

предвидится; опасность моя больше всего что по всем уверениям

с турецкой стороны не имею в доставлении сухарей. Этот

нужнейший провиант больше меня беспокоит, но надеюсь, как-нибудь

дойду до Дарданеллей, а там думаю уже получить чрез

вспоможение вашего превосходительства. Надеюсь также, что шебека

«Макарий» и фрегат «Поспешный», буде не подойдут сюда, то

встретятся со мною. Когда от них получу я провиант, большая

нужда останется только в сухарях, их со мною и отсюдова едва

будет на месяц или несколько поменьше. Курьер сенатский

сегодня отправляется, и теперь только мне сказали, потому не

успел писать ни об чем подробно. На сих днях, уповаю, получу

я подробные известия, копию с капитуляции, и о прочем в самой

скорости буду писать к вам и всеподданнейше донесу его

императорскому величеству. В прочем с наивсегдашним моим почтением