Адмирал Ушаков. Том 3

С самого отъезда моего из Палермо не имел я до сего часа

ни минуты свободной писать к вам, да и сие письмо отправляю

не от досуга, а единственно только потому, что непростительно,

мне кажется, отлагать далее сию столь приятную для меня

обязанность.

Дабы не обременять вас подробностями, говорить буду

просто о происшествиях.

4 майя прибыли мы к Бриндизи на трех российских

фрегатах о 52-х пушках, одном 32-пушечном и одной королевской

корвете. Главный начальник сей эскадры господин капитан 2 ранга

Сорокин. Вся Бриндизийская провинция при появлении нашем

обратилась к повиновению королю, а французы при едином слухе

о нашем приближении ее оставили.

12-го, снявшись с якоря, пошли мы к Бари, и лишь увидели

жители сего города паруса наши, то отправили ко мне

депутацию, по принятии коей выслан был на берег самый малый

отряд, и не прошло двух дней, как уже приведены были к присяге

все города сей области и даже Барлетты. Да и могли ли слабые

вооружения сего города остановить покоривших Корфу? К тому

же, с одной стороны,— трепет от одного имени российских войск,

а с другой — деланные мною уверения о всемилостивейшем

королевском прощении удаляли все препятствия.

Переезд наш от Бари до Барлетты уподоблялся некоему

торжеству: Джиовенассо, Мальсета, Бинельйо и много иных

городов, поблизости берега лежащих, отправили к нам своих жителей

на несчетном множестве малых судов, которые все сопровождали

нас до самой Барлетты. Вообразите себе превосходнейший

климат, время наиприятнейшее, берег прекраснейший, усеянный

великолепными городами и стечение бесчисленного народа, из оных

стремящегося во сретение своих избавителей, для излияния пред

ними благодарных сердец своих за освобождение от

несноснейшего рабства. Ничто не может сравниться с сим восхитительным

зрелищем!

Едва прибыли мы к Барлетте, как вся Пулия восстала

против своих притеснителей; 17-го явилась ко мне депутация из

Манфредонии, а 19-го подошли мы к сему городу.

Вместе с сим движением селение Монте-Гаргано и славный

город Фоджио возвратились в подданство его величеству, и

тогда я рассудил, что настало время сойти с судов и

действовать на сухом пути.

Командир эскадры нашей, капитан Сорокин, коего я просил

снабдить меня войском для сухопутных действий, сколько он на

сие отделить может, удовлетворя сей просьбе, превзошел мое

ожидание: он высадил на берег почти весь экипаж, за

исключением только необходимо нужного числа людей для караула и

управления судов. Усердие сего начальника к общему благу

и готовность его содействовать моим предположениям решили

жребий целого королевства. Мы собрали 230 солдат, несколько

матросов и канониров — всего 450 человек; ибо в Барлетте

оставили мы один большой фрегат, коего экипаж уже после

к нам присоединился.

С сею малою армиею, к коей прибавилось человек 60

конных— из молодых людей города Манфредонии и 30 наших

морских солдат с 6-ю полевыми пушками, вошел я в Фоджио

22 майя, то есть на другой день бывающей там ярманки.

Немедленно за сим область Капитаната и графство Молиза

предались нам добровольно, так что в полторы суток почти все

города и села обширных сих провинций успели прислать ко мне

депутатов, в числе коих были и от подданных местностей наших,

что в графстве Молиза.

Между тем получили мы известие, что колонна в 2000

бунтовщиков идет в Пулию. Я решился итти прямо ей навстречу.

Дошед до Монте-Калвелло, остановились мы в 10 милях от

Фоджио — в одной из самых крепких позиций — и ожидали там

неприятеля. Движение сие произвело удивительное действие.

Я старался всегда всеми мерами скрывать точное число наших

войск, а потому одна весть, что идут российские войска,

привела мятежников в такой трепет, что они опрометью побежали

назад. Сим ободрились все окружные области, и все вообще

восстали против извергов сих угнетавших, кои теперь почти все

истреблены. С сего часа явно начала восставать королевская

партия. Ариано, Монтефуеко, Авелино, Нола, Беневенто не

замедлили прислать ко мне депутатов, так что когда мы оставили

Монте-Калвелло, что случилось 30-го июня, ровно через три

недели после нашего отъезда из Бриндизи, все даже до ворот

Неаполя было покорено.

Итак, только 550 человеками российских войск удалось мне

в двадцать дней подчинить опять королевской власти большую

часть провинции Отрантской, всю Барийскую, всю Монте-Гар-

гано, весь Капитанат, все графство Молизу, часть Базиликато,

провинцию Монтезуно и, наконец, всю землю Лабур, даже до

стен столицы. Но сего еще не довольно: внезапный1 переход

сей из-под ига безначалия под благотворную защиту

монархического правления произведен без пролития единой капли крови,

посреди беспрестанных торжеств, примирений, веселий и при

благодарственных восклицаниях народа.

Конечно, не было перед сим никогда примера подобного сему

происшествию, и лишь российским войскам удобно было

сотворить такое чудо! Какое мужество! Какая подчиненность! Их

боготворят здесь, и память о них требует запечатленного в роды

родов во всех сердцах обитателей нашего отечества.

Прежде, нежели начну повествование о дальнейших подвигах,

считаю долгом сообщить, что при Монто-Кальвелло капитан флота

Белле, начальник малой армии нашей, построил небольшое