Адриана. Наказание любовью

Я дотронулся до своей новой детали тела и по коже пробежали мурашки от нахлынувшего внезапно возбуждения. Прикасаться к ней очень приятно и необычно. Такая смешная, красивая. Определённо девушка с такой грудью мне бы понравилась. Ой, что же я делаю! По телу снова пробежала волна наслаждения, такого, которого я не испытывал никогда ранее. Интересно устроено тело женщины! Теперь я решил ощупать то место, где раньше находилось то, что по определению делало меня прежде мужчиной. Прикосновение к мягкому бугорку оказалось не менее приятным, чем к груди. Я почувствовал приятную, тянущую тяжесть внизу живота и еле удержался от стона. Женщины оказывается способны испытывать неземное наслаждение от своего тела. Никогда раньше ничего подобного я не ощущал.

— Эндрю, ты что делаешь?!

Я вздрогнул и убрал руки.

Бетти зашла без предупреждения и застала меня за этим странным занятием. Попал!

— Поправляю одежду, — ответил я и почувствовал, как зажгло щёки.

— Ты что, ласкаешь себя, — прошептала Бет и отошла подальше от двери. — А если бы вошла не я, а допустим кто-то из сестёр…

Я застегивал белые пуговки и отходил от приятных ощущений.

— Не понимаю я этих старых клуш, чего в этом такого преступного? Ты никогда не пробовала?

— Тише! — пристыдила она меня, а потом шепнула на ушко. — Я тебе потом как-нибудь расскажу.

Бет помогла одеться, и мы вышли в коридор. Там меня уже поджидала кривоногая, грузная монахиня Люцила. Демон, они похоже, теперь везде за мной будут ходить!

Пока мы шли, а вернее я ковылял на каблуках до учебного корпуса, в моей голове роились мысли о дальнейших планах на жизнь: “Быть девушкой не так и дурно, как я считал раньше. Иногда даже приятно…ой не, не о том думаю! Так, я Адриана Хаминг, дочь Люциуса Хаминга, я окончательно девочка и это проверено на опыте. Удачном опыте…опять не о том! Теперь моя задача, научиться не только ощущать себя девушкой, но и думать, как она!”

Мой первый день учебы в девичьем пансионе, мой первый день рождения девушкой!

"И вот я девчонка! Мог ли кто из моих друзей или знакомых из моей прошлой жизни подумать о таком, или представить даже в страшном сне? Да они бы… они… С ума бы сошли! "

Я Адриана Хаминг, дочь берта Люциуса Хаминга!

Глава 6. Кровь за кровь

Зал совещаний гудел от мужских голосов. Это помещение во дворце было самым древним, но не самым удобным. Круглое с высокими потолками, деревянными скамьями по периметру и несколькими маленькими фонтанчиками для питья, широкой люстрой под потолком, установленной большим количеством жёлтых свечей.

— Мы в меньшинстве, и Волки показали себя более мобильными бойцами, уважаемый берт. Предлагаю договориться с северянами и уступить им Зеленые ключи, — спокойно советовал марграф Конгут, наместник некоторых северных районов Седарина. Берт внимательно слушал его, восседая на широком кресле, украшенном вензелями стоявшем у стены залы для заседаний на высоком гранитном постаменте со ступенями. — На днях эти твари разорили несколько поселков на окраинах, и спалили там урожай. Пусть вода станет платной, но люди будут жить спокойнее.

Существованию марграфов северных районов Сендарина и в самом деле не позавидуешь. вулды [8] , властители лесов Тарагоны, жившие поблизости всегда совершали опустошительные набеги на земли крестьян. Во всем Сендарине не было земель плодороднее, чем в районе северных Зеленых ключей.

— Я никогда и никому не уступал, сэр Когут! Ключи наши! Вода — это жизнь моих подданных, и они это понимают и готовы терпеть и бороться. Что подумают они, когда мы отдадим врагам самое ценное для них богатство? Я пошлю к вам своих людей и ящеров, разобраться с этими разбойниками. Напрямую, Вульбы напасть не посмеют. Они хоть и держат волков и поклоняются их силе, ведут себя как трусливые шакалы! — берт Хаминг чувствовал себя хозяином Сендарина, правил жестко и не терпел возражений. За это ему прощались многие личные грехи.

8

Вулды — народ севера Тизин-Листебока, огромные волки их главными боевые единицы.

Марграф Когут что где. На его нежно-голубой тунике поблёскивала брошь с родовым гербом, обозначающая принадлежность этого человека к марграфскому титулу. Когут был старше и барона-властителя, но не глупее.

— Ранее вы могли бы послать к нам вашего сына Адриана. И это было бы прекрасным решением и способом научить его правлению и очистить земли от набегов. Возможно теперь, вы, господин, соизволите прислать к нам одного из ваших племянников. Например, старшего, Дугора.

— Что?! — гневно переспросил Люциус и сжал кулаки.

Другие присутствующие в зале притихли, услышав весьма наглый вопрос Когута и заметив раздражение властителя.

— Это не блажь, властительный берт, это необходимость, которую диктует жизнь! — привел неоспоримый аргумент Когут.

— Хорошо, я подумаю над этим вопросом! — немного смягчился Хаминг. — Сейчас, позвольте мне удалиться, господа, мне нужно всё обдумать, поговорить с советниками. Мои решения вы узнаете из письма.

Люциус вышел из зала. Он чувствовал недобрые взгляды на себе, слышал, как его обсуждают и осуждают за излишнюю развязность и одновременно несостоятельность как мужчины. Хоть правитель из него хороший, но мужчина никакой, раз при своей развязности сыновей не наплодил! А вот его младший брат Готер, примерный семьянин и от своей дурной, но плодовитой женушки прижил пятерых детей и, самое главное, сыновей.

Барон шествовал по разукрашенным изразцами и позолотой коридорам дворца, но ноги его еле слушались. Советник Бортис спешил его догнать. Ковылял следом за хозяином, покачиваясь из стороны в сторону, и тащил с собой папку с бумагами.

Когда они вошли в кабинет Хаминга и закрылись в нем, властитель грохнулся в кресло и взялся за голову. Бортис мялся, облизывал губы и что-то обдумывал.

— Говори, старина, что может случиться ещё хуже, чем упоминание о моем семейном крахе, — угадал его намерения Люциус.

— Вам письмо из монастыря Арк-Горант.

— Что им нужно, этим святошам, деньги или земли, за молчание?

— Нет, письмо от Адриана…

Люциус приподнялся и встревожился.

— Ты ничего не перепутал, Бортис?

Советник достал письмо с сургучной печатью, на которой красовался отпечаток лика Луноликой Олди и прочитал подпись: “Берту Люциусу Хамингу, от леди Адрианы…”

— Что?! А ну дай сюда! — берт выхватил конверт и прочёл. Бортис не врал.

Потом наскоро распечатал его и вчитался в текст

самого письма:

“Здравствуй, мой любимый, дорогой папочка. Как твои дела? Не мучает ли тебя изжога или сердечная колика? Ведь свесть мучать тебя не может. Жить в монастыре очень весело. Я не одна здесь, у меня куча подружек и соглядаев, меня любят и уважают. Не то что в твоём холодном и дворце. Каждый день, я хожу на прогулку и молитвы, ношу розовые панталоны, лиф и каблуки. Кстати, я очень хорошо научилась вышивать бисером. Славные получаются узоры. Спасибо, любимый папочка, что ты меня сюда отправил, ты всегда заботился обо мне, любил больше всех на свете. Представляешь, здесь даже кормят сносно, если не считать пудинга на завтрак, и я уже совсем привыкла носить чепец и голубое платье. Передавай привет старине Бортису.