Агент Их Величеств. Часть 2

Все зрители, явившиеся поглазеть на невиданную дуэль разинули рты, когда Скряга Джон, краснея, вывернул пустые карманы. Но это было невозможно, ведь только что на виду у всего зала он запихивал себе в карманы целые горсти золотых монет!

Потерявший ум от злости, Счастливчик Джек выхватил нож, Скряга Джон тоже схватился за заточку... и вот уже двое братьев хладными трупами лежали на полу в лужах крови.

И тогда графиня грустно рассмеялась, обратилась в Астратота (коим, собственно, и была), склонилась над братьями и вырвала их сердца из груди, тут же заменив сердцами из холодного и чистого стекла. А когда братья на глазах застывшей от ужаса толпы встали, демон, схватив их за ноги, со смехом уволок обоих к себе в подземное логово. Но иногда, как говаривают местные старожилы, Астратот с гиканьем летает по небу, разбрасывая осколки сердец своих слуг, что стали, в конце концов, такими же чёрными, как и их души, а людям кажется, будто с небосклона падают звёзды...

В общем, это была обычная история о демоническом коварстве, которое никогда бы не сработало без дрянства человеческой натуры, и то, что в конце не помер вообще весь город, позволяло отнести данную конкретную историю к разряду «с хорошим концом». Но зато теперь Фигар окончательно вспомнил, кто такой Астратот.

Безумный Сказочник, Великан-лесоруб, Подземный стеклодув – упоминаний об этом существе было море. Другой жил то в пещерах под корнями лесных деревьев, то просто в чаще леса, а то и просто в обычном доме где-нибудь на отшибе. Но занимался Астратот, помимо древесно-стекольного промысла, человеческими сердцами: покупал у тех, кто победнее и продавал тем, кто побогаче. Зачем? Чтобы старые скупердяи тоже могли порадоваться жизни, ощутить давно забытый вкус молодости и, конечно же, заполучить чужие таланты. Беднякам же, продавшим свои сердца, вставлял демон на их место сердце из волшебного стекла – полностью функциональное, но холодное и безрадостное.

Короче говоря, всё было вполне себе по сказочным канонам, но Фигаро больше интересовало другое: существовал ли Астратот на самом деле?

«То есть, понятное дело, – думал Фигаро, осторожно отпуская сцепление и на самой малой скорости выруливая на городские улицы,– сам демон, без сомнения, существует. Раз уж упоминается в таком количестве колдовских формул, значит, точно существует, тут к бабке не ходи. Но передать таланты одного человека другому невозможно, в том числе, и способности к колдовству. Куратор Ноктус был, конечно, въедливой задницей, однако дезинформировать следователя он бы точно не стал. Тогда откуда это «Дети Астратота»? Может, кто-то, всё же... Да нет, чушь»

«Ты, действительно, думаешь, – ехидный голосок Рационального Фигаро (которого следователь, впрочем, чаще называл «Выдуманным Артуром») заскрежетал в голове, – что нечто является невозможным сегодня лишь потому, что это было невозможно вчера? Идиотская идея. Хуже не придумаешь. Хотя нет, придумаешь: я всё никак не могу забыть твой моцион по болотам, когда мы вели прошлое дело. Ну, помнишь, ты...»

«Так, стоп! Кто старое помянет... Сейчас мне не хватает отнюдь не фантазии – она-то, как раз, разыгралась не на шутку. Мне не хватает информации. Вот я и еду в гости к Роберту Фолту за этой самой информацией. И если в Фолте сидит демоноид, то я просто разрублю этот узел «Лезвием Мерлина», на чём все загадки и закончатся. А если там демон... ну, тогда я постою в сторонке, наслаждаясь зрелищем: не каждый день увидишь, как Ударный отряд Особого Отдела кого-то мутузит... Однако, чёрт побери, как же хороша эта машинка! Послушная, шустрая и тихая, а кресло! В таком я, наверное, даже смог бы выспаться при необходимости... О, а это что? Рычаг, поднимающий крышу? Проверим...»

Что-то музыкально щёлкнуло, зашелестело нал головой следователя, и маленький «Рейхсваген «Соккер» обзавёлся тентом, что раскрылся над ним подобно большому бордовому зонтику. Низкое серое небо, очевидно, поняло намёк, и по натянутой клеёнке крыши глухо забарабанили капли холодного осеннего дождя. Звук был очень домашний, очень уютный и вкрадчивый, словно небо кошкой бродило над головой Фигаро, осторожно трогая автомобиль большой мокрой лапой.

На улицах почти никого не было; погода явно не располагала к прогулкам, к тому же сегодня был вторник – день рабочий. Поэтому следователь, немного подумав, чуть придавил педаль газа, доведя скорость «Соккера» до приятных десяти с хвостиком миль в час. Спидометр был размечен до шестидесяти, но Фигаро не думал, что старичок-«Рейхсваген» способен на подобный подвиг.

«И ладно, – подумал он, – плевать. Я же не гонки с перестрелками устраивать собираюсь. Куда мне шестьдесят миль в час, я ж не гепард... А ну-ка, как в поворот войдёт? Интересно... Ух ты, как по маслу! Ничего себе, однако. Даже не качнуло... Так, а вот и граница города. Ладно, придавлю ещё чу-у-у-у-уть чуть, и хватит...»

...Если бы какой-нибудь воздухоплаватель взглянул на Нижний Тудым с высоты птичьего полёта (хотя решительно непонятно, зачем гипотетическому воздухоплавателю это могло понадобиться), то он бы, вероятнее всего, сравнил этот город с песчаным замком, который строили два разных ребёнка: деревенский простачок-добряк, и городской хулиган, уже успевший воспитать в себе основы человеконенавистничества: милые уютные домики, что как бы жались к земле, щедро рассыпанные по окраинам избы, и среди всей этой пасторали – хмурые серые коробки заводов и фабрик, мерно пыхтящие нацеленными в небеса дальнобойными орудиями труб.

Тудым Верхний появился несколько позже своего Нижнего собрата: поначалу как маленькая деревенька, вцепившаяся в участок плодородной земли в том месте, где протекавшая через Нижний Тудым река Зловонка впадала в несколько более полноводную Синьку, но впоследствии, когда оба города затронул промышленный бум, Верхний Тудым разросся куда как сильнее, чем его старший собрат. Заводских корпусов здесь уж точно было больше; сказывались два фактора: вокзал в городской черте и река, становившаяся в этом месте более-менее судоходной (по крайней мере, маленькие паровые буксиры днём и ночью таскали по Синьке грузовые платформы). Однако все заводы Верхнего Тудыма были сдвинуты вниз по течению реки, поэтому город даже на картах чем-то напоминал высокого тощего господина в широких расклешённых штанах.

Усадьба «Зелёный кров» располагалась у самой границы леса к западу от города. В этом направлении не было ни деревень, ни даже одиноких домишек, в которых обычно жили охотники и лесорубы, и Фигаро, кативший по дороге ведущей к обиталищу Роберта Фолта (она оказалась на удивление хорошей, если это слово вообще применимо к дорогам Королевства), довольно быстро понял, почему: местный рельеф был невероятно живописен, но очень непрактичен – пологие глинистые холмы, за вершины которых цеплялись хлипкие деревца, заполненные водой низины, заросшие ряской и осокой, и изредка встречающиеся острые скалы, торчащие из земли, словно сломанные зубы когда-то почившего здесь дракона.

Зато всё это было невероятно красиво, и следователь, слушая усыпляющий шорох дождя по крыше, с наслаждением подставлял ноги и бока под тёплый воздух, который печка «Соккера» гнала через хитрую систему заслонок. Ехать в автомобиле было так же уютно, как и сидеть дома у камина, и в какой-то момент Фигаро с удивлением заметил, что стрелка спидометра уже подрагивает рядом с цифрой «25». Он понятия не имел, когда умудрился так разогнаться; скорость практически не ощущалась.

Машина съедала мили просто-таки с невероятной скоростью, словно её временный хозяин – горячие пирожки. И Фигаро даже не сразу понял, что он уже приехал: под колёсами застучала аккуратно уложенная брусчатка; два покатых холма, похожих на застывшие волны, раздвинулись в стороны, подобно занавесу, и впереди, крепко вросшая в широкую каменную площадку на берегу небольшого озера, показалась усадьба: серый прямоугольник, сложенный из дикого камня, по черепичной крыше которого стекала, журча в водосточных трубах дождевая вода. Ограды, как таковой, не было; когда-то давно здесь поставили несколько секций из широких железных прутьев, да и забросили.

Фигаро потянул за видимую лишь ему колдовскую «ниточку», подавая сигнал Дюку Бурготу, командиру Второго Ударного отряда Особого Отдела, сбавил скорость, и аккуратно остановив «Рехсваген» на крытой площадке у главного входа (под навесом уже стоял новенький сверкающий «Мерседес Жаклин-SS» – четыре пассажирских сиденья, бензиновый двигатель нового поколения и гидравлическое усиление рулевой системы), заглушил мотор.

«Ну-с, – подумал следователь, – вот сейчас и посмотрим, что за демоны водятся в Верхнем Тудыме и на его окраинах. А то Астратоты, стеклянные сердца... Мистическая ерунда сплошняком во все поля, тьфуй...»

Он выбрался из автомобиля, не забыв предварительно вытащить ключи из замка, и, притопывая, двинулся к широкой двустворчатой двери – старый благородный дуб и дверные ручки с полустёртыми вензелями. При этом следователь прищёлкивал пальцами, и напевал:

– Что-то страшное в вашем подвале? Вы случайно кого-то призвали? Вы ночами от страха не спите? И кому вы тогда позвоните? Эй! Четыре экзорциста едут к вам! Четыре экзорциста – и это не обман!

Фигаро не просто так дурачился, напевая головную тему из старого, но всё ещё популярного мюзикла; следователю, всё же, было немного страшновато.