Агент Их Величеств. Часть 2

– Как он выглядел? Ну, этот ваш посетитель?

– Высокий, дородный. Нос крючком. Волосы зачёсанные назад. На вид – то ли двадцать лет, то ли тридцать; сложно сказать. Лицо – очень выразительное – такие не забываются. Одет дорого, но, бы сказал, старомодно: белый плащ, туфли с загнутыми носками, шляпа-колпак в таких... знаете... разных символах. Пентаграммы, обережные круги, ну вот это всё. Тяжёлая трость в руках, но я её не особо не разглядел.

– Он представился?

– Да. Назвался «господином Тренчем», и мне почему-то показалось, что это его настоящее имя. Он держался так... Как бы это сказать... Как будто ему на всё настолько наплевать, что даже лень придумывать себе фальшивое имя. Он сотворил себе роскошное кресло – просто из воздуха – сел, закинув ногу за ногу, и очень тихим, очень усталым голосом спросил, не нужна ли мне помощь в сложившейся ситуации. Я, конечно, сразу понял, что передо мной колдун, но был настолько зол и пьян, что... эм-м-м-м... в довольно невежливой форме спросил, какая именно ситуация сложилась, и что он тут, чёрт его дери, делает. Но этот «господин Тренч» не разозлился. Напротив, усмехнулся, и сказал, что имеет в виду Косого Рене, моего сына, и всё, что из этого следует.

– Хм...

– Я даже не стал уточнять, имеет ли этот тип какое-либо отношение к Рене; птица такого полёта могла, остановить карету у дома Косого разве что для того, чтобы справить малую нужду. Просто спросил, кто он вообще такой, и чего ему надо. И он сказал, примерно, следующее: он обеспечит безопасность Мартина, а также мою собственную безопасность, и со стороны «государственного аппарата» – он так и сказал: государственный аппарат – ко мне с сыном также не возникнет никаких вопросов. Я спросил, что я должен сделать взамен. То, что речь идёт о какой-то услуге, было понятно и так; мои деньги этого субчика уж точно бы не заинтересовали. И тогда он сказал... – Фолт сощурился; его лицо напряглось, точно сжатый кулак, – что мне нужно вызывать на дуэль Рене Коффера. Ну, или как принято говорить в Верхнем Тудыме, на драку.

Фолт нервно хихикнул; на лбу хозяина усадьбы выступила испарина.

– Я ответил, что скорее болонка загрызёт крокодила, чем я смогу победить Косого Рене на дуэли. Я неплохо стреляю, но в нашем городе дуэли с огнестрелом не проводятся – только холодное оружие или кулаки, а Рене мастер и в первом, и во втором. Нет, сказал Тренч, вы победите господина Коффера колдовством. Скучненько так сказал, будто сообщил, что завтра пойдёт дождь.

– Вы, должно быть, подумали, что он сошёл с ума?

– Я подумал, что он надо мной издевается. Или имеет в виду нечто вроде невидимого колдуна, который прибьёт Рене шаровой молнией, пока я буду махать ножичком. Сухо ответил, что колдовством не владею, и что он, должно быть, ошибся. Но этот Тренч только рассмеялся. И сказал, что сделает из меня колдуна менее чем за час, что не шутит, не собирается отнимать у меня время, и что другого решения нет. Послезавтра, сказал он, Рене Коффер планирует провести с вашим сыном деловой разговор, который может закончиться для Мартина весьма печально. Но не в том случае, если завтра я отправлюсь в ресторацию «Три медведя» и вызову Рене на драку. Во время битвы предлагалось просто стукнуть господина Коффера небольшой молнией, и на этом всё закончится. Вы будете в безопасности, и ваш сын тоже – эту фразу я запомнил дословно.

– Вам... ну... не сорвало крышу?

– В иной ситуации – сорвало бы. Но моя блистательная чуйка подсказывала мне, что конфликтовать с этим «господином Тренчем» ни в коем случае не следует. Я неплохо разбираюсь в людях, Фигаро. Для делового человека это очень важное качество. Этот Тренч... Думаю, я не ошибусь, если скажу, что у него совсем нет врагов. Живых врагов, я имею в виду.

Фолт глубоко вздохнул и сделал маленький глоток кофе. Он, вроде как, понемногу успокаивался.

– В то же время чуйка подсказывала мне, что связываться с этим типом – очень плохая идея. Но потом мои мысли приняли иной оборот: ну, хорошо, допустим, я вызову Рене на драку. Станет ли он меня убивать? Вряд ли; Косой мокрушничает только по делу. Ну, пустит мне кровь, я уроню нож, он подаст мне руку, да, собственно, и всё. Дальше либо этот странный колдун сдержит своё обещание – а что-то подсказывало мне, что он это сделает – либо за примирительной стопкой я поговорю с Рене, объясню ему, откуда ветер дует, и дальше мы уже вместе будем думать, что делать с этими хреновыми «Детьми Астратота». Коффер страсть как любит помахать ножичком; он после драки добрый. Поэтому, пораскинув мозгами, я сказал – ну, навроде как в шутку: мол, давайте, господин хороший, делайте из меня колдуна, а то спать охота, да и у меня ж завтра дуэль, так что надобно сил поднабраться. И вот тогда-то это и случилось.

Хозяин усадьбы «Зелёный кров» поднял руки, покрутил запястьями, точно разминая их, откашлялся (Фигаро заметил, что крови в мокроте у Фолта стало поменьше) и продолжил рассказ, но теперь в гораздо более размеренном темпе, тщательно подбирая слова:

– Этот Тренч кивнул, встал с кресла, и жестом пригласил меня занять его место. Я так и сделал – кресло, кстати, было очень мягким и удобным; просто одно сплошное удовольствие. А этот, в плаще, тем временем, подошёл к столу, и положил на него маленький чемоданчик. Откуда он его взял – понятия не имею. Готов побиться об заклад, что секунду назад никакого чемоданчика у него не было. Плоский, чёрный, с двумя маленькими позолоченными замочками, и очень, очень дорогой на вид. В таких, обычно, носят всякие важные бумаги, но у «господина Тренча» там было что-то вроде мягкой подушечки, на которой лежал... – Фолт скривился, и несколько раз резко щёлкнул пальцами. – Как бы вам описать эту штуку... Представьте себе пистолет, у которого вместо дула патрон как у ручной дрели, а в этом патроне зажата тонкая игла явно медицинского вида. Под этой иглой зажим, похожий на жандармский наручник, а над рукояткой такой... ну, вроде как захват. И из этого захвата торчала склянка – размером, примерно, с большой палец. А в склянке что-то пылало.

– Пылало?

– Она светилась, Фигаро. Светилась ярко-красным светом, точно в неё налили жидкого пламени. Как алхимическая лампочка, только это был жидкий огонь.

– Так, – следователь яростно потёр нос, – а что было дальше?

– Назначение этой штуки мне стало понятно сразу – инжектор. Навроде тех, которыми вводят омолаживающие декокты во всех этих «клиниках красоты», только такой... знаете... очень навороченный, блестящий... Нервировало только содержимое склянки, но я думаю, вы бы тоже напряглись, если бы какой-то подозрительный тип собрался вкатить вам укол неведомой дряни, похожей на горящий напалм.

– Да, – Фигаро кивнул, – немного бы напрягся. И немного бы убежал оттуда к чёртовой матери.

– О, это была первая мысль, которая пришла мне в голову. Но Тренч чуть качнул головой в мою сторону, и я понял, что не могу двигаться. В смысле, буквально: я не мог пошевелить даже мизинцем. Он поднёс своё устройство к моей руке, проклятый механизм щёлкнул, игла вонзилась в запястье, а потом...

Фолт сжал руками виски так, что следователь испугался; Фигаро показалось, что хозяин усадьбы сейчас просто открутит себе голову.

– Вы знаете, почему на «синей пыли» сидит столько народу? – Голос Фолта был очень тихим, но на удивление чётким. – Она разрушает ваш мир. Ломает всё ваше понимание относительно того, что вы до этого называли удовольствием. Вы внезапно понимаете, что самое сильное, самое интенсивное, самое яркое счастье в вашей жизни было просто тусклым огоньком свечи, блекнущим, исчезающим в ревущем жерле доменной печи, и когда действие наркотика заканчивается, вы уже совершенно другой человек. Вы знаете, что существует бесконечный, неисчерпаемый океан счастья, и он не где-нибудь в Иных Сферах, а вот здесь, совсем рядом, достаточно просто вдохнуть щепотку голубого порошка... Подлость этой штуки ещё и в том, что её безо всяких последствий можно принимать годами, и даже когда ваш организм начинает подавать первые признаки того, что что-то не так – а в этот момент ещё можно остановить процесс саморазрушения – вы всё равно продолжаете принимать эту дрянь, пока не превратитесь в пускающий слюни безумный овощ. От «пыли» ведь, в отличие от опиума, зависимость исключительно психологическая, но она настолько сильна, что преодолеть её удаётся лишь единицам. Так вот – по сравнению с тем, что было в этой светящейся склянке, «синяя пыль» – просто сахарный сиропчик. Красный огонь растёкся по моим венам, и я упал в него. И сгорел. Дайте сигарету, Фигаро.

Следователь молча положил на ажурный столик пачку «Вензеля». Фолт благодарно кивнул, достал губами золотистый цилиндрик и прикурил от маленькой бензиновой зажигалки-перстня.

– Очнулся я уже утром следующего дня. Ничего похожего на похмелье не было; бодрость, совершенно ясная голова, отменный аппетит – я слопал целую сковородку жаркого – и чистая, прозрачная как родниковая вода память: все события вчерашнего вечера вовсе не показались мне сном; напротив, я прекрасно помнил каждый миг случившегося. Да и красная точка от укола на руке была вполне себе всамделишней.

– А ещё вы стали колдуном.

– Нет, – Фолт едва заметно покачал головой, – ничего подобного. Я не стал колдуном, отнюдь. Видите ли, я очень хотел стать им в детстве, да и в отрочестве это желание лишь усилилось. Я прочитал тонну книг по этой теме, и я уверяю вас: ничего похожего на колдовские способности я не получил. Никакой чувствительности к эфиру, никакого ощущения своих вита-центров, и ни малейшего понимания, как всё это вообще работает. У меня просто появилась новая способность: теперь я мог запустить электрический разряд на расстояние до десяти метров. На этом всё. Но пулять из пальца молнией не значит стать колдуном.