Агент Их Величеств. Часть 2

– Я думаю, что жив лишь потому, что молчу, никуда не обращаюсь, и делаю вид, будто ничего не понимаю... хотя я и взаправду ничего не понимаю. Но если начну общаться с представителями всяких... – Фолт красноречиво помахал в воздухе пальцами.

– Понятно. – Следователь прикусил губу и задумался. – Но и вы, в свою очередь, должны понимать, что если некто Роберт Фолт замешан в чём-то большем, нежели убийство мелкого уголовника Косого Рене, то сделка не состоится. Если вы, например, выпустили на город демона... – Фигаро дёрнул плечом. – В этом случае я при всём желании не смогу обеспечить вам защиту.

– На моём счету далеко не один труп, господин «внештатный агент ОСП», – Фолт ощерился, – но все они давно растворились в водах Леты и в крепкой кислоте. Что поделаешь: хочешь жить – умей вертеться. Я, мягко говоря, не ангел. Но я не призывал никаких демонов и не заключал договоров с потусторонней шушерой. Я вообще давно отошёл от дел, если вы не в курсе.

– Я в курсе. – Фигаро докурил сигарету и щелчком пальца отправил её в долгий полёт по направлению к ближайшему кусту. – Ладно, господа, вы его слышали. Сир Бургот, присылайте своих людей. Нужно всё здесь проверить и обеспечить защиту от... да, наверное, от всего вообще.

Фигаро всё-таки притащил себе стул: красивый, старинный, с высокой спинкой и мягкой спинкой. Стул был тяжёлым, и явно сработан на века, но, главное, сидеть на нём было куда комфортнее, чем на кинетическом щите. Такие щиты от постоянного давления на них нагревались почти до пятидесяти градусов, и, посидев так слишком долго, можно было заработать «холодный ожог» (который на практике был ничем не лучше обычного «горячего»).

Роберту Фолту принес кофе старичок-алхимик из Особого Отдела, прибывший блиц-коридором вместе с остальной командой господина Бургота: двумя специалистами по защите и двумя боевыми колдунами, которые тут же принялись сканировать, зачаровывать и ограждать.

– Самый безопасный кофе в Королевстве. – Алхимик усмехнулся в бороду, аккуратно ставя кофейник на маленький столик, который по мановению его трости-концентратора появился перед Фолтом. – Ни ядов, ни колдовских эманаций, ни зловредных Других в чашке. Но всё равно бурда редкостная – «Три туза» мелкого помола.

– Спасибо. – Фолт сдержано улыбнулся. – Мне приходилось пить и не такое. А где сахар?

– Сахар вреден для здоровья... Да шучу, шучу, не смотрите волком. Вот сахарница и щипцы.

Дождавшись, пока алхимик не скроется в дверях усадьбы, Фолт молча налил себе кофе, и, сделав глоток, пожал плечами.

– Кофе как кофе. Не плохой, ни хороший... Чёрт, курить-то как хочется... Но нельзя – тогда сразу кашель как у чахоточного. И бес с ним.

Он покосился на поплавок (тот даже не думал дёргаться, спокойно покачиваясь на подёрнутой ветряными барашками воде озера), вздохнул, и, безо всякого вступления, принялся говорить.

– Если так подумать, – голос Фолта звучал ровно и размеренно; чувствовалось, что перед Фигаро человек, который умеет и любит рассказывать истории, – то, выходит, что люди, которых ты больше всего на свете хочешь убить – и одновременно с этим с готовностью убьёшь за них – это твоя семья. Моя жена, Горинй Эфир ей предвечным светом, частенько говаривала, что Мартин – её точная копия, да только это полная чушь, да простит меня её дух, если он сейчас подслушивает – жёнушка страсть как любила это дело. Да, внешне наш мальчик, конечно, пошёл в мать: вся эта смазливость, белые кудри, нос, но характер у него всегда был мой. Знаете, есть такие люди, которые с удовольствием залезут в чужой сад за яблоками, но только в том случае, если не получится уломать это сделать кого-то другого? Любители таскать каштаны из огня чужими руками? Ну, вот я такой, и таким всегда был Мартин

– Мне показалось, или я не услышал в вашем голосе гордости? – Фигаро налил кофе и себе (благо смекалистый алхимик принёс две чашки), бросил в него три кубика сахара, и принялся размешивать напиток тонкой серебряной ложечкой (разумеется, также проверенной на проклятость, заклятость и прочие метафизические опасности).

– Я и не горжусь этим. – Фолт пожал плечами. – Просто говорю как есть. Я не трус, но и далеко не храбрец, мой сын тоже; это просто данность. Причём данность, осознавая которую жить становиться гораздо легче. Например, удерживать в узде своего нерадивого отпрыска.

– Но я слышал, что он...

– Да, да, можете не продолжать: моторизированные банды, похабные картинки на заборе городского головы, крашеные собаки на болотах – было, всё было. Но, поверьте, это просто подростковое баловство. Мелкое хулиганство, за которое я, как родитель, в своё время заплатил немало штрафов. Никаких ножей в подворотнях. Никаких наркотиков. И, конечно же, никакого чёрного колдовства – а вы, думаю, знаете, насколько популярны у современной молодёжи спиритические сеансы.

– Да, – следователь печально кивнул, – слишком хорошо знаю, поверьте. Сама по себе спиритуалистика ещё не преступление; Другой Кодекс расценивает её просто как шалость, не более того. Вот только если раньше больше вызывали всяких ветхих графинь да князьёв, то сейчас, почему-то, стараются притянуть сюда то Трансмагиста, то Вертифола, то ещё какую гадость. И ведь получается иногда.

– Знаю, что получается. В газетах постоянно пишут: в Осоках группа подростков вызвала Долговязую Тень, а в Закудыкино две гимназистки призвали высшего инкуба – слышали, читали, знаем. Однако Мартин мало того, что всего этого сторонился, так ещё и таланта к метафизике Эфир не дал. Прямо как мне, ха-ха... Но был у нас с моим мальчиком, всё же, один камень преткновения: деньги.

– Вы не давали ему денег?

– Я что, похож на идиота? Давал, разумеется. Подросткам нужны деньги, возможно, даже больше, чем взрослым. Вот мы с вами, например: где и на что нам эти самые деньги тратить? У нас есть на это время? Желание? У вас в кармане может лежать тысяча империалов, но вы всё равно будете пытаться сторговать две медяшки на золотом. Даже покупая пиджак.

Следователь крякнул. Только что Фолт почти идеально описал его, Фигаро, обычное состояние души.

– К тому же, в отрочестве вы должны... как бы это сказать... – Фолт сощурился, подбирая слова, – соответствовать статусу своего окружения. И если шкету из сельской школы для счастья достаточно нового портфеля и галош, то сыну такого человека, как я нужны деньги на дорогие салоны, автомобили, ресторации и карты – в меру, разумеется. Так что деньги у Мартина были, но... Если коротко: ему всегда было мало.

– А если более развёрнуто?

– Он всегда стремился быть лучше всех. Самый дорогой костюм, самая мощная машина, самая красивая девочка в компании, и тому подобное. Само по себе это нормально; я же всё прекрасно понимаю. И Мартин, в свою очередь, тоже понимал, что от меня он больше не получит. Меньше, правда, тоже, но... Я давно отошёл от дел; мои предприятия выгодно проданы, деньги с этого капают постоянно и стабильно, однако я не могу, так сказать, расширить дело. С сыном у нас договор: когда ему исполнится двадцать пять, я передам Мартину большую часть своих накоплений, и он сможет распорядиться ими так, как посчитает нужным: вложиться в шахты Фрюков, купить акции предприятия Форинтов, заняться контрабандой – мне всё равно. Роберта Фолта вполне устраивает тихая жизнь в своей загородной усадьбе, рыбалка, книги, картины... Знаете, я... кхм... пишу пейзажи понемногу... мда... Раньше на это никогда не хватало времени, а теперь, вот, появилось.

– Но...

– Мартину сейчас двадцать. И ждать ещё пять лет ему ну вот совсем не улыбается. При этом мой мальчик достаточно умён, чтобы понимать: раньше срока ему ничего не обломится.

– Вы с ним... эм-м-м... скандалили?

– Что? О, нет, ну что вы. Я никогда не давал повода для скандала, а Мартин прекрасно понимает, что давление с его стороны приведёт только к тому, что я урежу ему пайку, которую он считает и без того довольно скудной. Нет, мы не скандалили. Дело в другом: Мартин постоянно искал способы заработать.