Агент N 13
Шрифт:
Бланка нервно покрутила на пальце кольцо с крупным топазом. Лицо ее было бледным.
– Если бы я даже и знала это, то все равно не сказала бы тебе.
– Ну, мне-то как раз ты можешь сказать.
– Никому. И тебе тоже.
– Шалго подозревает в убийстве тебя, а полковник Кара - твоего сына.
– Шалго идиот. Кару я не знаю.
– Она подняла взгляд на спокойное лицо Хубера.
– Не понимаю только, на каком основании Шалго может подозревать меня?
– Ты чуть не потеряла сознание, увидев меня здесь. Это вышло очень некстати. Кроме того, он не мог не заметить, что ты намеренно меня избегаешь...
– Но ты же сам
– Я не говорил, что в доме. Выражайся точнее. Я хорошо помню, что говорил. Здесь, в гостиной, сказал я, установлен тайный микрофон... Но я часами гулял по берегу. При желании ты могла бы туда прийти ко мне. Трижды я ездил в Балатонфюред. Ты знала, что я был там на кладбище...
Бланка не отвечала. Нервничая, она снимала и вновь надевала кольцо.
– Ты уверен, что сейчас здесь нет микрофона?
– спросила она.
– Можешь не опасаться, - сказал Хубер.
– Но повторяю, Шалго подозревает тебя.
– И, многозначительно посмотрев на Бланку, добавил: - Возможно, не без основания...
– Виктора убила не я, - тихо возразила Бланка.
– Кто-то сумел опередить меня. Когда Меннель сказал мне, чего он хочет, я решила убить его. В ту же ночь я зашла в кабинет Матэ и украла у него из аптечного шкафа ампулу с цианистым калием. А утром чуть свет помчалась в Фюред исповедаться и покаялась своему старому духовнику в этом намерении. Бедного старца чуть удар не хватил. Разумеется, я не открылась ему, кого и почему хочу убить. Я просила только об отпущении греха до его совершения. И конечно же, он отказал мне в отпущении. Вот ты и знаешь все.
Хуберу стало жалко ее. Он понимал, почему она рассказала ему обо всем. Нет, не в порыве откровенности. Она хотела, чтобы он увидел ее готовность на все, вплоть до убийства, если он попытается действовать, как Меннель. Хубер стряхнул пепел с сигары.
– Перед моим отъездом мы еще поговорим с тобою об этом деле, - спокойно сказал он.
– Когда ты уезжаешь?
– Надеюсь, сегодня вечером или завтра утром.
– И мы никогда больше не встретимся?
– Никогда. Ты ведь сама так хотела.
– Да. И ты оставишь меня в покое?
– Ты не веришь мне?
– Я уже и самой себе не верю, - призналась Бланка.
Хубер нахмурил брови. "Если она больше не доверяет мне, - подумал он, все мои усилия напрасны..."
– Странный ты человек, Бланка, - задумчиво проговорил Хубер.
– Я выдал венгерским органам безопасности двенадцать агентов. Несколько минут назад я выдал им Тибора Сюча и Беату с кучей важных шпионских материалов. Неужели ты не видишь, что я действительно сжег за собою все мосты? Неужели и это для тебя не доказательство? Чего тебе еще от меня нужно?
– Я верю тебе, - сказала Бланка.
– Но я помню и свои страдания. Ты не знаешь, сколько мне пришлось выстрадать.
– На глаза у нее навернулись слезы.
– Не знаешь, - прошептала она.
– И не можешь этого знать.
Хубер потянулся через стол, чтобы пожать руку Бланке, но она отдернула руку.
– Я сожалею об этом, Бланка. Поверь, я не хотел причинять тебе страданий. И никогда не просил тебя о помощи. Я только сообщил тебе, что со мной. Ты же сама помогала мне. Меня радовала твоя помощь, но я никак не мог предположить, что под конец все так получится... Наверное, ты не должна была мне помогать.
– Не в этом дело, - перебила его Бланка, - тем более что я сама согласилась тебе помогать...
–
– Как ты сказал только что? "Я никогда не просил тебя о помощи". Будто ты не понимал, что достаточно мне было услышать, узнать, что с тобой, и я жизнь готова была отдать... И ты очень хорошо знал, что я всегда отдавала всю себя, свое сердце, душу. Да, ты действительно не просил. Но ты принимал мою помощь как должное... А я, кого же я могу сейчас в чем-то обвинять? Я сама избрала этот путь, прекрасно представляя себе, что делаю, и зная, что однажды наступит час расплаты и расплачиваться за все придется мне самой.
Хубер вынул сигару изо рта и потушил ее в пепельнице. Хмурым взглядом окинув залитую солнцем террасу, он проворчал:
– Я умолял тебя после смерти Греты приехать ко мне.
– Умолял? Но ведь ты знал, что я не смогу оставить брата и сына. И наконец, есть же и у меня хоть капля гордости.
– О, эта проклятая гордыня!
– пробормотал Хубер. Он еще что-то хотел добавить, но спохватился и замолчал.
– Теперь уж все равно. Так случилось, - продолжала Бланка.
– Вечером ты уедешь, через несколько дней увидишься со своим сыном и начнешь новую жизнь. И я тоже попробую. Хотя и не верю, что мне это удастся...
– Тебе, Бланка, как раз удастся, - убежденно проговорил Хубер.
– А вот удастся ли мне, не знаю... Мне еще предстоит долгий путь. И для этого нужно еще кое-что сделать... В частности, продолжить то, что начал Меннель...
– И не говори мне об этом, - замахала руками Бланка, а ее лицо стало суровым и непреклонным.
– Нет, мы должны об этом поговорить, дорогая.
– Ты думаешь заставить меня?
– Меня тоже заставляют, Бланка. Мы все - жертвы принуждения.
– Ты не сможешь заставить меня. И никто не заставит. До какого-то рубежа я еще готова была идти. Но дальше - нет. Дальше я не пойду. Обречь себя на гибель я могла. Это было мое право. Но стать причиной гибели других людей я не могу. Не имею права. И ты не имеешь права. А если ты все же попытаешься совершить это безрассудство, мы оба погибнем.
Хубер ясно видел, что слова ее - не пустая угроза. Но он продолжал:
– Мы не погибнем, Бланка. Теперь уже нет. И если ты все трезво обдумаешь, то поймешь, что это и в твоих интересах...
Бланка протестующе подняла руку.
– Я все обдумала. Еще когда Меннель посвятил меня в свой адский план.
– Это не план, а решение руководства "Ганзы".
– План или решение - мне все равно.
– Бланка, я очень прошу тебя, не вынуждай меня...
– Ты мне угрожаешь? Но теперь я уже не боюсь твоих угроз.
– Дело не в нас с тобой, - уговаривал Хубер.
– От твоего ответа зависит судьба всех, в том числе Матэ и Казмера.
– Что ты хочешь этим сказать?
– настороженно спросила Бланка.
– Девятнадцатого утром я разговаривал с Виктором, - медленно начал Хубер.
– Он говорил со мной по рации из оперативной машины. Наш разговор я записал на пленку. А через час он уже был убит. Но он успел сказать мне, что накануне ты завтракала с ним. И вы снова говорили о "безумном плане" и поругались. Потом ты сообщила Меннелю, что кто-то хочет с ним встретиться утром, в восемь тридцать. Вы вышли на террасу, и ты показала ему место на берегу, где его будет ожидать тот человек. Ты сказала также, что за человеком ведется наблюдение. Поэтому хорошо было бы, если бы Меннель вышел на озеро в лодке: с воды просматривается весь берег.