Академия четырех стихий. Волшебство на кончиках пальцев

Хмурая, взвинченная, огорчённая, я медленно плелась по коридору на пару к ван Веррени. Ужасно хотелось её прогулять. Но я не могла позволить себе такой роскоши. Из-за тренировок с ребятами и не такими частыми, но всё же подработками в деревне у меня не было времени на то, чтобы самостоятельно догонять программу.

— Прошу прощение, профессор, я была в целительской и из-за этого опоздала, — громко и, надеюсь, уверенно произнесла, заходя в аудиторию.

Преподаватель кивнул.

— Проходите, мисс Фоуксли, — доброжелательно произнёс он. Похоже, мне удалось заслужить его расположение своим успехом в боях. — Я как раз начал показывать вашим сокурсникам, как выполнять заклятие водной стены.

Я прошмыгнула к столу, скинула рюкзачок и тихонько подбежала к адептам, которые стояли вокруг преподавателя и следили за его действиями.

— Итак, держите палочку под углом шестьдесят градусов, потом два оборота запястья…

— Мири, ты как? — прошептала на ухо Ари, неожиданно оказавшись возле меня. — Ты говорила с Виктором?

Я отрицательно мотнула головой и продолжила слушать преподавателя.

— … а потом делаете резкий замах и произносите: «Лей ди сей вар!» Всё ясно? — Адепты кивнули. — Тогда приступайте.

Мы разошлись по аудитории, чтобы случайно не зацепить друг друга перекрёстными атаками. Я присмотрела себе дальний угол и быстрым размашистым шагом направилась туда.

— Но он же пришёл на боёвку из-за тебя! — догнала меня Ари. — Мири, я думаю, Виктор понял, что был неправ, и хочет с тобой помириться…

— А если я не хочу?! После того, как он две недели обжимался с Селестой и меня игнорировал?! — рыкнула я, с трудом давя подступившие слёзы. Не глядя, сделала резкий замах и крикнула: — Лей ди сей вар! Нет уж!

Неожиданно Ари вздрогнула, отшатнулась. Прикрыла ладонью рот, испуганно, изумлённо глядя на что-то справа от меня.

— Мири… Твои чары… — сдавленно прошептала она, вытянув вперёд руку. — Они мощнее, чем у преподавателя…

— Что?

Я обернулась и с удивлением обнаружила гигантскую морскую волну, которая изогнулась, застыла плотной бирюзовой стеной, готовая в любой момент обрушиться на адептов. Недоверчиво провела палочкой влево — и пенная бушующая преграда сместилась.

— Мисс Фоуксли! — нервно крикнул ван Веррени. — Развейте чары! Немедленно!

— Но я не знаю, как… — жалобно пискнула я, и волна угрожающе зашумела, забурлила…

— Лей ди… — начал было профессор, но не успел.

И бушующая волна обрушилась на наши головы, затапливая кабинет. Адепты закричали, кто-то побежал, кто-то, как я, выставил вперёд палочку, защищая себя и других. Двери аудитории задрожали, но не выстояли под натиском беснующейся стихии и сорвались с петель. А визжащих адептов во главе с ван Веррени выбросило в пустой коридор.

— Мисс… кх-кх… Фоуксли! — прорычал профессор, стоя на четвереньках и отплёвываясь от воды. — Пять… кх-кх… отработок… кх-кх… в подвалах! И к ректору! Живо!

Глава 26

— Прошу прощение, — мялась я полчаса спустя в кабинете ректора. Одежда и обувь уже подсохли, но видок у меня был тот ещё. — Я не знаю, как так получилось…

— Не знает она… — фыркнул ван Веррени, оправляя подол порванной мантии и недовольно косясь на профессора Гриддека, который стоял в углу, словно тень, скрестив на груди руки и криво улыбаясь. И неспроста: парик преподавателя стихийной магии безвозвратно канул в пучине моей волны, а созданная им наскоро иллюзия волос ситуацию не особо спасала. — Признайтесь, мисс Фоуксли, вы использовали какой-то запрещённый артефакт, который поднимает магический уровень!

Рука сама собой потянулась к тому месту, где обычно висела заколка в виде лисёнка, но после разрыва с Виктором я её не надевала.

— Нет, — ответила тихо, сглотнув. — На мне нет никаких артефактов. Разве что… отпугиватель драконов…

— Но он не мог вызвать подобный эффект, — закончил за меня ректор и ласково улыбнулся:

— Не смущайтесь, мисс Фоуксли, всё хорошо.

— Как это хорошо?! — взвился ван Веррени, но ректор жестом попросил его помолчать.

Профессор неодобрительно фыркнул, но распоряжение всё-таки выполнил.

А лэр Аверус обратился ко мне:

— Насколько мне известно, мисс Фоуксли, ваша сила проснулась поздно… — Я осторожно кивнула. — Вы долгое время жили вдали от магии, да и в месте, которое не изобилует крупными водоёмами. — Снова кивнула, жадно ловя каждое его слово. Кажется, Виктор что-то подобное упоминал, будь он неладен. — Но здесь, в академии, вас окружает вода: снег, лёд, озеро Древних… — Он резко осёкся, будто хотел добавить что-то ещё, но передумал. — Вы попали в свою родную стихию, моя дорогая, и начали медленно входить в силу. А сегодня потеряли над ней контроль. Уж простите, но я не мог не заметить ваших покрасневших глаз…

Я закусила губу, смущённо потупилась. Стало ужасно стыдно.

— Не огорчайтесь, моя дорогая. Каждый из нас рано или поздно сталкиваются с обстоятельствами, которые вызывают душевную боль. Это нормально. А в вашем случае — ещё и полезно. Ведь именно ваша чувствительность делает вас сильнее.

Я окончательно растерялась. Подняла на него глаза, но ректор уже отвернулся к профессору Гриддеку.

— Гриверас, займётесь обучением по ускоренной программе мисс Фоуксли? — Профессор поморщился, услышав собственное имя, но всё же кивнул. — Отлично! Мисс Фоуксли, ваша основная задача — научиться контролировать ваши эмоции, чтобы к концу года овладеть силой стихий. Более или менее сносно, — ухмыльнулся он. — Вам всё ясно?

— Да, ректор, — ответила тихо, сглотнув, и меня отпустили.

С этого дня наши занятия с Гриддеком участились. Он не только учил меня делать дыхательную гимнастику, но и отрабатывал вместе со мной те заклятья, которые я изучала на парах. При этом показывал, как обращаться к эмоциям, если надо усилить чары, и как их глушить, чтобы ослабить магию. Но мы в основном усиливались.

— Вы самая многообещающая водница в академии, мисс Фоуксли, — как-то похвалил меня Гриддек. — Пора бы вам уже начать выбираться из середнячков.

Я улыбнулась его словам, и мы продолжили заниматься. Надо сказать, новость о том, что я устроила потоп в академии, заставила адептов насторожиться. А вкупе с тем происшествием на боёвке, так и вовсе побаиваться. Видно, решили, что между мной и Виктором ещё не всё кончено, и начали опасаться, как бы он их не подпалил. Однако никаких других шагов к примирению от него не последовало. Впрочем, как и от меня.

Я была слишком зла, обижена и хотела только одного — чтобы он наконец оставил меня в покое. Но Виктор отпускать меня не спешил. То и дело я ловила на себе его тяжёлые, полные обжигающих эмоций взгляды в столовой за завтраком, когда шла после пар по коридорам, или во время открытых зачётов, где на трибунах собиралась половина академии. Это было невыносимо! Виктор выглядел высокомерным, недосягаемым, и в то же время взвинченным, напряжённым. И всё время пылал.