Академия Высших: студенты

– За плечи! Он наклонился!

Констанция с интересом посмотрела на Сигму.

– То есть инициатором был он?

– Не знаю, – Сигма отчаянно пыталась вспомнить их встречу. – Я сказала, что обняла бы его, если допрыгнула. Он наклонился, я его обняла и все. Больше ничего не было! Честное слово!

– А как вы оказались у тебя?

– Я позвала его выпить кофе.

– Значит, это тебе захотелось его обнять и пригласить к себе, – протянула Констанция. – Похоже, феромоны и правда играли какую-то роль в плане Ипса, ты правильно догадался, Мурасаки. Как жаль, что я не встретила Ипса до того, как он искупался в фонтане. Интересно, – Констанция повернулась к Мурасаки. – а ты-то зачем пришел к Сигме?

– Переночевать, чтобы не сбежать в казино, – легко улыбнулся Мурасаки, будто признался в том, что съел лишнюю конфету.

– Не сияй, как солнце, – одернула его Констанция. – Конечно, нам всем очень повезло, что вчера обстоятельства сложились именно так, но теперь мне сложнее понять, кто был целью Ипса. И в следующий раз, – строго сказала Констанция, – Мурасаки, не вздумай больше так поступать. Если тебе кажется, что что-то не так, что ты должен сделать?

– Сообщить куратору, – снова улыбнулся Мурасаки.

– Вот именно. На протяжении всей учебы. На каком курсе ты бы ни был, и где бы ты ни находился. Понятно?

Сигма прикусила губу. А почему ее Констанция не предупреждает ни о чем таком? Потому что она не в состоянии почувствовать неладное? Или Констанция просто особенно бережно относится к Мурасаки?

– Я бы хотела, чтобы никакого следующего раза не было. Но зная тебя, я уверена на все сто процентов, что следующий раз обязательно будет, и не один.

– Вероятность не измеряется в процентах, – вдруг сказала Сигма.

Констанция вдруг улыбнулась.

– Вижу, Мурасаки ходит к тебе не только ночевать. Это хорошо. Можете идти.

Когда за ними закрылась дверь кабинета, Сигма с тревогой посмотрела на Мурасаки. Он сейчас опять сползет по стенке и ей придется искать ему воду и гранатовый сок?

– Я в порядке, – сказал Мурасаки и добавил, – я не читаю твои мысли, они у тебя написаны на лице крупными буквами.

– Да?

– Да, сегодня я не боролся с Констанцией за свою свободу, – ответил Мурасаки.

– И на том спасибо.

– А ты что, чем-то недовольна?

– Да, – проворчала Сигма. – Тем, как я готовлюсь к экзамену по математике.

Мурасаки расхохотался, обнял Сигму за плечи и они пошли к выходу из академического корпуса.

– Слушай, но мне правда надо учиться! – Сигма попыталась сбросить его руку, когда поняла, что идут они отнюдь не в библиотеку.

– Вот и будем учиться на улице. Смотри, какую ты нам хорошую погоду устроила!

– Но я хочу в библиотеку!

Мурасаки остановился и развернулся к Сигме.

– Слушай, ты только не обижайся, хорошо? Скоро до тебя дойдет весь ужас ситуации. И тебе захочется поплакать. Или поорать. Разбить что-нибудь. И все это лучше делать где-нибудь за пределами Академии. Я по себе знаю. Поверь мне.

Глава 13. Последствия

Сигму накрыло через полчаса, в парке. Она сидела с ногами на скамейке, сбросив кеды, и читала вслух доказательства очередной теоремы, а Мурасаки перебивал ее вопросами. Но поскольку вопросы касались исключительно теоремы, Сигма не возражала. Тем более, что хотя вопросы Мурасаки задавал таким тоном, будто ему скучно и он цепляется к словам, но на деле они оказывались очень полезными.

А потом вдруг в середине фразы Сигма поняла, что не может разобрать ни слова, потому что очень сложно читать, когда буквы расплываются, а на планшет падают слезы.

Мурасаки подвинулся поближе, отобрал у нее планшет, отложил его в сторону и обнял Сигму.

– Плачь, – сказал Мурасаки. – Это нормально.

Сигма уткнулась носом в его плечо, в ту самую дурацкую рубашку, и зарыдала вслух. Мурасаки гладил ее по голове и ничего не говорил. Наконец, Сигма поняла, что слез больше не осталось, а рубашка Мурасаки промокла, наверное, до пупка. Она подняла голову. Мурасаки ей грустно улыбнулся.

– Это еще не все. Первая волна. Так что давай пока немного посидим.

Сигма отстранилась от Мурасаки, отвернулась, потянувшись за своим рюкзаком, нашла в нем пачку салфеток и начала вытирать лицо. Взгляд Мурасаки жег ей спину.

– И шею, – вдруг сказал Мурасаки. – Шею тоже не забудь вытереть.

Сигма посмотрела вниз. Ее футболка тоже промокла – вокруг горла и ниже.

– Даже не подозревала, что в человеке может быть столько слез, – буркнула Сигма. Она все еще стеснялась повернуться к Мурасаки.

– А что, в биомоделировании ничего нет про количество слез? – ехидно спросил Мурасаки.

– Кажется, нет.

Сигма вздохнула, выбросила смятые салфетки в урну у скамейки и через плечо посмотрела на Мурасаки. Он сидел как обычно, смотрел вперед, на дорожку и желтеющий куст с красными ягодами прямо напротив их скамейки, а вовсе не на нее. Даже странно, что он оказался таким тактичным.

– А откуда ты знаешь про вторую волну? – спросила Сигма.

Мураски пожал плечами. Рубашка на том плече промокла и теперь казалась черной.

– Я сам проходил через такое. Первая волна – просто ответ организма на выброс энергии. Нормальная физиологическая реакция. А вторая – психология. Когда оказываешься втянут во что-то… – он неопределенно махнул рукой в воздухе. – В общем, когда такое происходит, ты вдруг видишь все события под другим углом. Как будто тебя использовали, как игральную карту, и сбросили. После этого чувствуешь себя очень паршиво. Ну, я чувствую, – добавил он. – А мы похожи, так что я решил, что и ты тоже.

– Мы похожи? – несмотря на недавнюю истерику у Сигмы остались силы удивляться. – Мы похожи?

Мурасаки повернул голову и посмотрел на нее.

– А что тебя удивляет? Конечно, похожи. Ты не замечала?

– Не до того было, – ответила Сигма и снова открыла рюкзак.

В рюкзаке должна быть вода. Не то, чтобы очень уж хотелось пить, но совершенно не хотелось смотреть на Мурасаки. Казалось, где-то там, на спине между лопаток она все еще чувствовала его ладонь. Ужасно неловко получилось. Хотя он наверняка привык обниматься с девушками. С его-то популярностью. Да, кивнула про себя Сигма, ничего такого, для Мурасаки – проходной эпизод утешить девушку, когда она плачет. В конце концов, столько событий за такое короткое время все равно приведут к эмоциональной привязанности. Куда деваться. Дружба – не дружба, влюбленность – не влюбленность, но больше, чем просто знакомые. Сигма вздохнула и покосилась на Мурасаки. Он продолжал рассматривать куст, прикусив губу. А его-то что волнует? Хотя…