Академия

— Дорогая Дора! — окликнул я Доротею, в волнении нарезавшую круги вокруг почему-то именно нашей скамейки. — Если ты продолжишь мозолить мне глаза, то из-за этих мозолей я не смогу разглядеть задание, которое мне дадут на первом этапе! Ты будешь виновата в моем поражении.

Доротея на секунду остановилась.

— Как вы не волнуетесь? У меня даже руки дрожат!

Содер хмыкнул.

— А чего волноваться? Пришел, увидел, проиграл! С чувством выполненного долга уехал домой. Формула проста.

— Кто тут говорит о проигрыше? — раздался над плечом знакомый голос.

Декан!

— Доброе утро! — вскочили мы на ноги.

Драгомир смерил нас отнюдь недобрым взглядом.

— Хотите сказать, что вы приехали для того, чтобы проиграть?

— Что? — вынырнула из груды проносившихся мимо тел взъерошенная Клафелинщица. — Проиграть? Аврелий, объяснись!

Драгомир ткнул пальцем в мою грудь.

— Два пораженца в наших рядах! Хотят по-быстрому слить соревнования, и отправиться отдыхать.

— В смысле? — угрожающе прищурилась деканша факультета Огненной Стихии. — Вы хотите подставить команду?

И тоже смотрит почему-то на меня. Мне это сразу не понравилось. Покосившись на американца, увидел, что он даже не скрывает ехидную улыбочку! Радуется, собака, что не с него спрашивают! Сейчас ты у меня получишь, дорогой мой заокеанский партнер…

— Чего это вы меня спрашиваете? — воскликнул я с праведным негодованием. — Я только за победу! Это вот он, лентяй, про поражение говорил! Вон, Доротея подтвердит!

С этими словами мой указательный палец прижался к виску Содера. Взгляды деканов пробежали по моей руке, пальцу, и остановились на сжавшемся американце.

— Содер? — испепеляющим взглядом смерила его Клафелинщица. — Ты же всегда был справедливым и правильным! Я от тебя такого не ожидала!

— Я пошутил! — поспешно выдавил Содер. — Госпожа Клафелинщица, поверьте, я сделаю все для нашей победы!

— Это хорошо, — мгновенно смягчилась деканша. — Если не победишь, то лично я сделаю для себя определенные выводы. И они, эти выводы, вам обоим определенно не понравятся! — ну, вот. Снова почему-то я… — Только ответь мне, что означает Клафелинщица? Уже во второй раз от вас слышу.

Я чуть не поперхнулся собственным языком. Американец покраснел, открыл рот, да так и замер, не зная, что ответить.

— Приставка «линщица» к основному имени женщины означает солнцеподобная! Это у нас так говорят, в Вольных баронствах, — после секундного замешательства придумал я.

Вроде правдоподобная отговорка получилась, но я не учел маленькой детали. Приставку мы присобачили к фамилии, а не к имени, и это мгновенно заметила деканша.

— Мое имя Тифани, — заявила она. — Однако, вы не называете меня Тифанилинщица.

— Э-э-э… — растерялся я, проклиная себя за свое вмешательство.

Накосячил Содер, пусть бы он и отвечал! Куда я полез со своими отговорками?

— Судя по их кислым рожам, сдается мне, — вмешался Драгомир, — что Клафелинщица на наречии Вольных баронств никак не соотносится с солнцеподобной.

— Угу, — согласилась с ним Клафелинщица.

Сделав пару маленьких шагов, она положила свои миниатюрные ладошки на наши с Содером головы, с усилием свела их вместе, после чего сама приблизилась настолько, что я ощутил ее горячее дыхание у себя на губах.

— Еще раз услышу, что назвали Клафелинщицей, — чарующим голоском прошептала она, — оторву причиндалы! И больше не придется тратить деньги на шлюх из Синей ямы. Представьте, какая выйдет экономия! Вам все ясно?

— Нам все ясно, госпожа Клафелимиди, — дружно прохрипели мы.

— Вот и отлично, — отпустив нас, обворожительно улыбнулась деканша. — Вижу, все собрались. Это хорошо.

Оглядевшись по сторонам, я обнаружил всю нашу команду, столпившуюся около скамейки. Не заметил, когда они подошли, но по улыбкам и взглядам можно было предположить, что где-то к началу нашего допроса.

— Так, все идем за мной! — Клафелинщица устремилась через академическую площадь к сверкающему белому дворцу, служившему местным обитателям административным корпусом. — Всем командам выделили отдельные аудитории, где мы будем готовиться между этапами соревнований.

Взбежав по лестнице с громадными глянцевыми колоннами, мы недолго потолкались в сутолоке в общем фойе, которое сразу запомнилось мне своими высоченными потолками с гигантскими хрустальными люстрами, и по причудливым винтовым лестницам взобрались на четвертый этаж.

Там мы нашли дверь под номером четыреста двенадцать, за которой обнаружилась богато убранная аудитория. Красные ковры на полу, на стенах полотна художников, изображавших эпические битвы, большой глянцевый овальный стол, полый по центру, кожаные кресла, и пальмы в горшках по углам.

— Чтоб я так жил! — завистливо проворчал Колин.

— Так! Рассаживаемся! — скомандовала Клафелинщица.

Я мгновенно выбрал место за дальним краем стола, и ринулся к нему с целеустремленностью бабки, увидевшей свободное место в общественном транспорте. За мной привычно потопал Содер. Правильно. Начальство неминуемо прижмёт седалища поближе к входной двери, а мы еще с Земли знаем, что чем дальше от начальства, тем спокойнее.

— Эй! — донесся до нас окрик Драгомира. — Содер, Гарет! Вы куда?

Я резко остановился. А Содер, торомоз, не остановился! Он с размаху попытался пробить мой череп своим носом. Изначально неравноценный поединок прогнозируемо закончился полной победой моего затылка.

— Ай! — вскрикнул америкос, согнувшись и зажав нос рукой. — Ты чего?

— Это ты чего! — потирая затылок, я склонился к другу. — Жив?

— Нормально, — распрямился Содер.

Глянув на его руку, крови не обнаружил. Пронесло.

Наша попытка первыми занять самые стратегически выверенные места не прошла незамеченной от остальных студиозов. Увидев, что мы не получили травм, способных угрожать нашей жизни, они самым бессовестным образом рассмеялись.

— Содер, Гарет, у вас все хорошо? — подошла к нам Доротея.

Ответить нам не дали. Клафелинщица нетерпеливо похлопала по спинке одного из кресел, и огласила свое решение:

— Тут сижу я! Гарет, ты справа от меня, Содер — слева!

Смех студиозов усилился. Изобразил воодушевленную улыбку, я бодрым маршем прошел к указанному месту.