Аларик

– Именно так - потравил.

– Всерьез потравил?

– Всерьез! До жара, рвоты и судорог.

Ого! Жар, рвота и судороги. Если все дошло до таких симптомов... Но отравить одного человека - это куда ни шло. Всякое в жизни бывает. Но если он довел до такого нескольких человек... Хм - это и правда, звучит очень подозрительно.

– И вы его осудили?
– попробовал догадаться я.

– Нет.

– Почему?

– Потому что он умер, - с серьезным видом объявил старейшина.

– Как умер?
– От изумления у меня распахнулись глаза.

– А вот так вот - умер. По необъяснимым причинам, - пожал плечами староста.

– По необъяснимым причинам? Что значит - по необъяснимым?
– засомневался я.
– У любой смерти всегда бывает причина.

– Обычно оно так и бывает. Но - не в этот раз.

Странно все это. Очень и очень странно.

– Хорошо - вы не смогли разобраться в причинах его смерти. Но, если в деревне умирает гильдейский зельевар, его смерть должны расследовать другие зельевары из гильдии. К вам должен был приехать сам господин Бельдигус и два старших зельевара...

– Само собой! Как только я прознал, что зельевар Тория умер, я сразу же известил об этом самого главу гильдии. Господин Бельдигус приехал к нам с несколькими людьми. Они тщательно осмотрели давно холодное тело, но так и не смогли докопаться до истины: один говорил, то его хватил удар, другой - что разбилось сердце.

– А господин Бельдигус?

– Господин Бельдигус считал, что зельевар отравился.

Вот это да? Три зельевара и три разных диагноза. Странно. И, правда, странно.

– Так вот, - снова продолжил старейшина.
– После того случая у наших жителей и родилась неприязнь к зельеварам. Одни из них стали ненавидеть зельеваров за что, что они сильно пострадали от его лечения.

– Вот как?

– Да. Многие тогда очень сильно намучились. К тому же, им потом пришлось потратиться на других врачевателей. А поскольку народ у нас в основном небогатый, и лишней монеты почти ни у кого нет, их неприязнь возросла вдвойне.

Что ж - это я понимаю.

– Другие же испугались его внезапной смерти.

– Испугались? Почему?

– Обычно проштрафившегося зельевара ждет суровое наказание. А Тория взял и умер, словно таким образом он избежал наказания. Обманул закон и предстоящий суд.

– Хм...
– Странное рассуждение. Хотя, кто знает, какое наказание за это преступленье положено? Может смерть действительно таки лучше?

– Ну, а часть людей... Часть сельчан стала держаться мысли, что отравление наших жителей было частью какого-то мрачного плана. Черного плана Тории. И что его смерть - это лишь отсрочка. Что он придет и доведет свой план до конца. Может не сам, а руками другого целителя. Например - тем зельеваром, что станет ему на смену.

Что? Чего? Что это досужие вымыслы? Это же просто бред!

– Но вы же в это не верите?
– искренне возмутился я.

– Я? Не верю, - заверил меня старейшина.
– И стараюсь разуверить в этом других людей.

От такого заверения у меня сразу стало легче на сердце. Если мне верит староста, то это уже немало.

– И правильно делаете, - поддержал я его.
– Честное слово, я никому не собираюсь мстить за зельевара Торию, - заявил я ему.
– Мало того - до сегодняшнего дня я даже не знал о существовании этого человека.

– Знаю. И охотно верю, - легко согласился тот.
– Но одно дело - я, а другое - остальные жители. За прошедшие пять лет затаившиеся боль, обида и подозрения никуда не делись, а с твоим приходом вновь выплеснулись наружу. И с удвоенной силой. Вот ты и хлебнул эту гадость самым полным глотком.

Да - хлебнул, так хлебнул. И еще хлебну, я в этом не сомневался.

– Но я же не виноват. Я ничего не делал, чтоб меня невзлюбили!
– вновь возмутился я.

Мое возмущение казалось мне справедливым. Ведь провожая меня в дорогу, отец дал мне всего одно напутствие.

– Жизнь зельевара проста, как флакон для зелья. Делаешь хорошие зелья - почет тебе от людей. Не делаешь - стыд и позор. Поэтому лучше старайся, и все у тебя будет прекрасно.

Стараться. Да - я готов стараться. И я готов отвечать за свои ошибки. И я не против справедливого наказанья. Но только - справедливого. А что же меня наказывать, если я ничего не сделал?

Но старик не ответил на мое возмущение. Сделав еще пару шагов, староста деревни остановился перед одним из дворов и повернулся ко мне.

– Вот он, двор нашего прежнего зельевара. Если ты у нас остаешься, значит, теперь он твой.

Бросив изучающий взгляд на открывшуюся картину, я удивленно хмыкнул. Передо мной расположился приличных размеров двор с садом, огородом, и небольшим сараем. А посреди двора стоял дом - большой, не меньше чем на три комнаты, сложенный из крепких бревен. Крыша у дома была высокая, окна небольшие, столпы веранды резные. Но пять лет недосмотра и запустения все же сделали свое дело - краска на двери и на ставнях бессовестно облупилась, сами ставни порядочно расшатались, да и соломы на крыше стало не хватать - ветер разбросал, не иначе.

– Давай посмотрим, что нас ждет внутри, - предложил старейшина.

Пройдя за калитку, я убедился в том, что огород и сад давно заросли сорняками. Да уж - не мудрено. Сняв со стены ключ, я не без труда отворил входную дверь и, пропустив старосту, принялся тщательно все осматривать. Увиденное подтвердило все мои опасения - на всех предметах быта лежал толстый слой старой пыли, в воздухе витал запах звериных испражнений, а на полу то и дело поблескивали лужи - видимо накапало с прохудившейся крыши.