Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

разве один раз, и то — поверхностно, в один благоухан­

ный летний вечер, на поляне у всходов к «горе П и к » , —

Блок продолжал:

— Ну, и я, может быть, только раз. И тоже, кажет­

ся, очень поверхностно. Чуть-чуть... Ни Христа, ни

Антихриста.

Мы давно уже стояли около парадного входа в ре-

риховскую квартиру и долго прощались, не могли рас­

статься.

Незнание Блоком Христа, ни в его божественном, ни

в человеческом образе, продолжалось и через двенадцать

лет, когда он писал свои «Двенадцать», и Христос, по его

признанию, вошел в поэму помимо его сознания и во-

370

ли 7, и не в том образе, про который язычник Пилат

сказал бы: «Ессе Homo» *.

Предсказанный Блоком в разговоре миг, когда «друг

про друга чувствуют, кто он, откуда, какого духа, кому

служит», он был между нами впоследствии, — впервые в

1906 году, когда мы были далеко друг от друга.

Психологический, почти психиатрический уклон на­

шего разговора не был обычным в беседах Блока. Помню,

однажды у А. А. Кондратьева, о котором будет гово­

риться, с Блоком встретился его гимназический репе­

титор, педагог и писатель особого пошиба (впоследствии

основатель специфической гимназии) Вяч. М. Грибовский.

После многих разговоров этот последний спросил у свое­

го бывшего ученика, как бы невзначай: «Не было ли у

вас галлюцинаций?»

Блок твердо и очень сухо ответил: «Нет».

Экстазы — явление совершенно другого порядка, чем

галлюцинаторная деятельность больного мозга. Больным

душевно Блок не был до последних своих дней.

В середине ноября, придя к Блоку, по условию, один,

я застал его дома. Провели вечер в присутствии жены его

матери и, некоторое время, вотчима 8. Небольшая комна¬

та дышала каким-то рабочим уютом. На письменном сто­

ле лежал раскрытый том Байрона и — на писчей бума­

ге — только что сделанный Блоком по заказу перевод

байроновских стихов «Аннслейские холмы». Б ольшую

часть этого вечера провели в том, что я, только однаж­

ды до того «напечатавшийся», читал свои стихи; Блок

делал замечания. Одно стихотворение — «Ночь блед­

неет знакомой кудесницею...» 9 — ему довольно понра­

вилось.

С обитателями квартиры так гармонировали сцены из

рыцарской жизни, на прозрачной цветной бумаге, кото­

рыми были оклеены нижние стекла высоких окон.

В следующее посещение Блока я застал у него длин¬

ного, большеносого, длинноволосого, хитроглазого сту­

дента. Студента этого я сразу узнал: это он произносил

ранней осенью такую — и образную, и вместе развязную

и вместе — sit venia verbo ** — ужасно плоскую речь на

* Се Человек ( лат. ) .

** Да будет позволено сказать ( лат. ).

371

выборах «старост». Так он знаком с Блоком! Так он

поэт! Вот как!

Да, и поэт очень, очень талантливый. Блок первый, и

еще поэт А. А. Кондратьев (о котором, кстати, столько

времени никаких вестей) восхищаются свежестью, ори­

гинальностью, подлинностью чутья древности (доистори­

ческой) и другими качествами поэзии Сергея Городец­

кого. Яркость «Яри» через несколько месяцев, помните,

кинулась в глаза всем!

Четверо мы — инициатива живчика Городецкого —

задумываем кружок, общество молодого искусства. Горо­

децкий привлекает к нему своих друзей и товарищей

(между прочим, поэтов В. А. Юнгера и Н. В. Недоброво,

обоих ныне — более трех лет — покойных, а также своего

младшего брата, талантливого художника — одного из

первых футуристов, А. М. Городецкого, безвременно скон­

чавшегося еще до войны). От Блока в этот круг вхо­

дит друг его, член религиозно-философских собраний,

впоследствии же — Религиозно-философского общества,

Евг. П. Иванов. Когда приезжает Андрей Белый, он не­

изменно посещает собрания кружка (два — у Блока).

Бывает художница Т. Н. Гиппиус. Также поэт Яков Го­

дин (ныне крестьянин). Затем мой университетский то­

варищ П. П. Потемкин, только что меняющий замыслен-

ную карьеру психиатра на противоположную ей (по его

же тогдашнему мнению) карьеру поэта-декадента.

П. П. Потемкин собирался пройти естественный фа­

культет университета, затем поступить на третий курс

медицинской академии, а окончив ее, ехать за границу

для ознакомления с психиатрическими новейшими мето­

дами, имея в виду научно доказать, что произведения

клинических душевнобольных по существу ничем не

отличаются от декадентских и символических стихотворе­

ний. «Pia desideria» * многих скептических умов, начи­

ная с Макса Нордау, применительно к каждому зачинаю­

щемуся направлению в искусстве. Но и теперь существу­

ют ученые и полуученые люди, которые с пресерьезным

видом цитируют соловьевские «горизонты вертикаль­

ные» 10, когда разговор заходит о современной поэзии,

в блаженной инерции своего мышления не соображая

того, что часть таких соловьевских современников убеле­

на сединами, другая же мирно покоится в могилах. Пре-

* Благие пожелания ( лат. ) .

372

бывание П. П. Потемкина в нашем обществе имело след­