Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

зик Б. П. Гущин, затем инженер Н. П. Бычков. Ближай­

ший к Блоку по духу сверстник его, Андрей Белый — по­

лучил законченное образование как естественник, не как

филолог. Последние вообще более чужды были нам, то

есть тому, говоря оккультным языком, эгрегору 33, который

образовывался нашим общением. Хотя отдельно каждый из

нас находил много соответствий интересам своим в фи­

лологической среде, но, поскольку мы были вместе, нас

влекло не к ней, а к обществу представителей так назы­

ваемых точных наук и техники. И в последних, по-види­

мому, отвращения общение с поэтами не вызывало.

382

Бывали мы вместе и по соседству с аэродромом —

на ипподроме. Описывая в 1907 году в «Вольных мыс­

лях» смерть жокея, Блок тогда еще на скачках ни разу

не бывал. Он наблюдал их (редкий тип скакового зри­

теля, но существовавший!) извне, из-за забора в Удель­

ном парке, куда с ранней юности любил забираться из

Гренадерских казарм пешком. «Игра» к Блоку не при­

вилась, хотя он с удовольствием сделал две-три ставки.

В карты он не играл; в шахматы играл, но слабо.

И, однако, ко всем этим чуждым ему человеческим сла­

бостям относился не только с терпимостью, но и с ува­

жением, видя в них элементы, мировое целое в каких-то

отношениях обогащающие. У меня было довольно позд­

нее (года 1914-го) блоковское письмо, где он исключи­

тельно пишет об одном: просит оказать содействие ка­

кому-то ремесленнику для входа в Шахматное обще­

ство, где тому хотелось бы развернуть свои таланты.

Самое приятное было для нас поездки за город.

На Острова поездки начинались уже с марта, при пер­

вом талом снеге, и тогда уже в творчество прорыва­

лась — очень по-разному — весна.

Первая загородная в 1911 году была прогулка наша

с Юрием Верховским в Сестрорецк; началось это с ве­

чера у Блока, где, кроме нас, были еще гости. Осталь­

ные ушли, а мы трое не легли спать, проговорили

до шести часов и отправились к Приморскому вокзалу,

к первому поезду. Дальнейшее у меня описано в посла­

нии к Юрию Верховскому. Так как эти стихи напе­

чатаны только за границей, приведу их здесь.

Благодарю. Твой ласковый привет

С Кавказских гор — мне прозвучал отрадно,

И мысль моя к тебе помчалась жадно,

Поэт.

Мне вспомнились прошедшая весна

И нашей суточной, бессонной и невинной

Прогулки день, когда твоей старинной

Виолы стала петь струна.

И узкая песчаная коса,

И первый сон наш на полу беседки,

Где к Руси прилегла ее Соседки

Суровая краса.

383

И чахлой зеленью поросшие холмы

На берегу извивной речки малой.

Ты вновь там спал, тяжелый и у с т а л ы й , —

Твой сон хранили мы.

Мы отошли, тебя от мух укрыв,

И, разогнав сонливости остатки —

Без сюртука — как были сбеги сладки

К воде, в обрыв!

Ты мирно спал, а я и тот поэт

(Ах, ставший днесь угрюмцем нелюдимым!)

Вели вдвоем о всем невыразимом

Вполголоса совет...

Потом ты мылся, зачерпнув воды

Своим цилиндром, будто он из меди...

Ах, волован забуду ли в обеде

Среди другой еды!.. 34

Есть у меня от Блока письмо, написанное им под

свежим впечатлением нашей бессонной беседы на берегу

пограничной реки; в нем больше всего говорится о

«savoir vivre» *. Кроме же этого, мы говорили, дей­

ствительно, о «невыразимом»... 35

Затем Блок уехал в Шахматово и ждал туда

меня. Вследствие опухоли, которую я, вопреки ясному

диагнозу врача, упорно считал за свинку, поехать к

Блоку мне не пришлось. Сильно жалею, что не повидал

его в этой, родной для него по-иному, обстановке.

По возвращении в Питер Блок скоро собрался за гра­

ницу. Но до этого он «научился» от меня прогулкам

в Шуваловский парк и купанью по дороге. Раньше

он знал только кладбище (см. «Вольные мысли»), парка

не знал. С того лета узнал и полюбил и ездил туда

один. Зимою же любимою его поездкой стало путеше­

ствие (в одиночестве) с Приморского вокзала по желез­

ной дороге до Озерков. Там выпивал он, также в одино­

честве, вина; уезжал обратно. И фраппировал видом

знатного иностранца буфетную прислугу, железнодорож­

ников и шпиков.

Заведя речь о поездках, припоминаю много разных.

Зимнюю этого года в Юкки, в тамошний р е с т о р а н , — по­

ездку, которая имела для Блока своего рода роковое зна-

* Об умении жить ( фр. ) .

384

чение. Дело в том, что там, впервые в жизни, он вкусил

сладость замирания сердца при спуске с гор. В ту зиму

там были устроены великолепно расчищенные снеговые

скаты через лес прямо на середину озера. Мальчишки с

санками вертелись на гребне горы («Русская Швейцария»),

предлагая свои услуги. Мы уселись и скатились благо­

получно раз. Блок захотел сейчас же другой. А по­

том так пристрастился к этому «сильному ощущению»,

что с открытием «американских гор» в «Луна-Парке»

сделался их постоянным страстным посетителем. Ездил

туда и один, и с подружившимся с ним вскоре М. И. Те­

рещенко (издателем «Сирин», а впоследствии министром

финансов). В одно лето, за первую половину его, Блок