Александра

Погляди ты на тех бойцов,

Целый свет помнит их в лицо.

Вот застыл легион в строю,

Дедов наших я них узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти,

Трудный путь им пришлось пройти.

Это те, кто в мечи

Поднимался, как один,

Те, кто брали Рим.

Я, конечно, переиначила по ходу дела некоторые слова, но авторы песен меня поймут. Да и что они могли мне сказать, за сотни лет до своего рождения? Заметила, что в госпиталь стали набиваться мои гвардейцы. Мужа увидела. Василия, деверя своего.

На Руси нет семьи такой,

Где б не памятен был свой герой,

И глаза молодых солдат

С синевы небес глядят.

Этот взгляд словно высший суд

Для ребят, что сейчас растут.

И мальчишкам нельзя

Ни солгать, ни обмануть,

Ни с пути свернуть.

В этот момент я услышала звук губной гармошки. Увидела Ленку. Она играла. Моргнула мне глазами, типа продолжай, всё круто!

Помни дед твой воем был,

Как герой воевал и жил,

Не щадя себя шёл он в бой

Побратимов прикрывал собой.

Он тогда ещё знал о том,

Будет внук у него бойцом.

Сможет большее он

Через много, много лет,

Так хотел твой дед.

Я качала младенца. Он смотрел на меня. Смотрел своими глазками и молчал, словно внимательно меня слушал. В госпитале стояла тишина.

Есть огонь, то в душе твоей,

И сегодня в кругу друзей,

Мы желаем тебе побед

Будь героем таким же как дед.

Мы желаем тебе добра,

Ну ка братцы, все вместе ураа.

В жизни всё сможешь ты,

Не сдавайся никогда,

Будь бойцом всегда.

Я продолжала качать младенца на руках. Улыбалась ему. И сначала не обращала внимания на тишину, которая стояла, даже после моей песни. Наконец, я остановилась. Посмотрела на всех, кто набился в госпиталь. Анна глядела на меня широко раскрытыми глазами. Дмитрий был бледен и в тоже время в его глазах горел какой-то яростный огонь.

— Царевна Александра. — Обратилась ко мне Анна, прижимая к себе дочь. — Скажи почему они все к нам лезут? Почему, мы, жёны, рождая сыновей, сразу знаем, что они возьмут в руки оружие и пойдут биться? Почему мы страдаем?

— А разве, княгиня Анна, ты этого не знаешь?

— Нет. Я хочу, чтобы мой сын вырос сильным, красивым и был счастлив. Чтобы прожил долго, а не сгинул в кровавой битве. Сколько так ещё можно рожать мальчиков?

— Столько, сколько понадобится. И не только мальчиков, но и девочек. Девочки вырастая, становятся жёнами и матерями, рождая опять воинов. Почему так? Почему они накатываются на Русь и с Запада, и с Востока, словно стаи волков и шакалов? Разве ты этого не знаешь? Странно. Я знаю почему так. И Елена знает.

— Я не знаю, царевна Александра. Почему? Скажи мне, прошу тебя.

Я обвела взглядом всех, кто там, в госпитале.

— Вы правда не знаете? — Я поняла, что это мой звёздный час. То, что я скажу разнесут по всем уголкам Руси. — Но ведь пращуры наши знали. Это же так просто. Они будут накатывать волна за волной. С востока скоро эти волны иссякнут, а вот с запада только будут нарастать. Каждый раз будут приходить. У них есть такое понятие как дранг нах остин, то есть натиск на восток. И они, пока существуют никогда от него не откажутся. Они будут получать от нас болезненные удары. Мы будем бить им морды до кровавых соплей. Они будут откатываться назад, копить силы и опять идти к нам. Чтобы поработить, согнуть, оскопить. Да, это так. Почему? Всё просто. Именно на Руси бьётся сердце мира. Неужели вы этого не чувствуете? Достаточно приложить руку к земле и закрыть глаза. И вы почувствуете, как бьётся это сердце. Тук-тук, тук-тук. Пока бьётся это сердце, этот мир живёт и существует. Не даром над Русью раскрыт плащ Богородицы. И есть благодать от Господа. Нам ими многое дано — наши вои самые ярые. Наши девы самые прекрасные. Не даром на рабских рынках девы с Руси ценятся очень дорого. Но не надо думать, что мальчики важнее девочек. Ибо именно девочки, вырастая рожают воинов. Они, девы русские, есть сокровище и достояние, которое надо оберегать и хранить пуще зеницы ока. М ы обречены на это. На вечный бой. Защищать сердце мира. И ещё, хочу сказать то, что вы не готовы услышать. Готовы? — Я оглядела из всех. Князь Дмитрий кивнул. Мой муж кивнул. Многие мужчины попросили меня сказать то, что они не готовы услышать.

— Хорошо. Только не обижайтесь мужи. То, что я скажу, то есть правда. Вы думаете, что сыновья, это самое главное? Да, они наследники. Но разве ваши дочери меньше, чем сыновья? Нет, они и есть ваше самое главное сокровище. Почему девы с Руси ценятся на рабских рынках Востока больше, чем все остальные? Никогда не думали? Именно в нас, женщинах руссов заложено рожать вам самых ярых и сильных воев. Почему, вы мужи, хотите сыновей, но больше любите дочерей? Потому, что это заложено в нас, любить до конца, рожать детей от любимого мужчины. Хороших детей, и сыновей, и дочерей. Именно женщины дают вам и жизнь, и силу. Отдавая их, своих жён, дочерей, сестёр, чужим народам, вы растрачиваете свою силу. Без нас вы никто. Без нас, ваших жён, сестёр, дочерей, вы просто сгинете и всё. Вот только находятся ублюдки среди руссов, которые торгуют нашими девами. Это самое страшное зло. Таких имать надо и на дыбу весить. Уничтожать без промедления.

Я замолчала. Обвела взглядом всех, кто здесь был. Стояла тишина. Но я увидела, как посмотрел Дмитрий на свою жену. И самое главное, как она посмотрела на мужа. В её взгляде появилась гордость. Она с вызовом смотрела на мужа, прижимая к себе дочь. Я улыбнулась. Может сейчас до них дойдёт, что нельзя, что это преступление отдавать своих женщин чужим народам?! Я отдавала себе отчёт в том, что то, что я сказала, скоро разнесётся по всей Москве. А от неё побежит, словно волны от брошенного камня, по всей Руси. И это даст для меня лишний козырь.

Анну я отправила домой, спустя седмицу. У неё всё было хорошо. Здоровая девочка. А мне она заработала лишний бонус, так как знать, что я какого-то там маркиза спасла, может и лжа, но видеть живой пример на жене князя Воротынского, это уже определённый, высокий уровень.

Митрополит потребовал нас с Еленой на аудиенцию на следующий день…

Ехали с ней в крытой повозке. Нас, как и положено сопровождало два десятка вооружённых до зубов конных латников. Плюс мои баши-бузуки.

— Сань, так я не поняла, что говорить то будем? — Заныла Елена.

— Тебе ничего говорить не надо. Единственное, что скажешь, что знаешь про сердце мира. Что оно на Руси святой. Скажешь, что я читала тебе древний хеттский свиток.

— Какой свиток?

— Свиток хеттов. Жил такой народ тысячи лет назад, который создал державу, соперничавшую с египетскими царями. А мы, Комнины, родом с земель, где жили эти хетты. И в нас течёт их кровь. Поняла?

— Поняла, что не понятного. Мы хетты. Блин, Сань, может хватит врать так? А то ведь может кирдык настать. Я боюсь.

— Пока я с тобой рядом, ничего не бойся и делай мне тротил.

— Какая ты кровожадная, Сань. Вроде беременная, должна мягче стать.

— Я в спальне с мужем мягкая, а в остальном извини, расслабляться нельзя. И запомни одно железное правило, чем чудовищнее ложь, особенно разбавленная толикой правды, тем она убедительней. Разговаривать с патриархом буду я. Ты молчишь, сопишь в тряпочку и подтверждаешь мои слова.

— Господи, Сань, вот связалась я с тобой и что? Сидим в диком средневековье. Лапшу народу на уши вешаем и делаем оружие массового поражения. Всю жизнь об этом мечтала.