Александра
Шрифт:
Мы простились со стариком. Вышли. Только в повозке, когда остались с Еленой одни, спросила её:
— Лен, ты зачем ляпнула про откровение?
— Не знаю, Сань. Будто что-то толкнуло меня. Сама даже не поняла, как сказала. А потом поздно уже было.
— Я смотрела на тебя, как ты молилась. Что с тобой произошло?
— Не знаю. Мне вдруг стало так легко. Словно я дома у родителей оказалась. И при этом я маленькая.
Я обняла её и прижала к себе. Она меня тоже. Так мы и приехали домой.
Через седмицу, то есть через неделю мы узнали, что Симон оставил свой сан, сложил свои полномочия, как митрополита и стал готовится к принятию Великой Схимны.
Когда я зашла к Государю в его светлицу, где он работал с документами, разбирая свитки и челобитные, он был погружён в работу. Подняв на меня взгляд, некоторое время молчал, разглядывая. То, что я беременная он уже знал. Увидела, как его взгляд скользнул по моему животу, хотя ещё ничего видно не было. Что-то в его глазах при этом промелькнуло. Но что, я так и не поняла.
— Проходи, Александра. Присаживайся. О чём с Симоном говорили?
— Об азбуке.
— Азбука? Как интересно. И об откровении божьем. Так ведь, Саша?
— И о нём. Ты же, Государь всё знаешь. — Конечно, я бы удивилась, если бы Василий не знал, о чём мы с митрополитом говорили. Слухачей хватает и стукачей тоже. Он смотрел на меня своими чёрными глазами. Я опять почувствовала странную дрожь, что пробежала у меня по спине. А потом почувствовала томление внизу живота. Господи, я что на него реагирую? Но я мужа люблю. Василий встал из-за стола, подошёл ко мне. Остановился у меня за спиной. Я подняла голову и чуть повернула её, смотрела на московского правителя с низу вверх.
— Какая же ты всё-таки… — Он замолчал, продолжая рассматривать меня.
— Ты хочешь сказать многогранная? — Помогла я ему и улыбнулась. Он замер, словно смакуя слово многогранная. Потом увидела улыбку на его губах.
— Как ты точно сказала, Саша. Многогранная. И во истину многогранная. Сколько у тебя граней, как на красивом камне или на стилете.
— На стилете три грани, Государь.
— Знаю. Зато каких!!! Смертоносных.
— Для кого смертоносных, но не для тебя. — Пошла игра на грани фола, подумала я и мысленно усмехнулась. Мы опять с ним стали играть в какую-то непонятную игру. Вернее, он знал в какую. И я знала, вернее догадывалась, но не хотела признаваться в этом. Он стоял, смотрел и улыбался.
— Это хорошо, Сашенька, что для меня не смертоносных. Почему-то верю тебе… Или хочу верить. Никому не верю, а тебе хочу верить. — Он посмотрел в окно. А я смотрела на него. Василий был без кафтана. Кафтан лежал на лавке. Сам он был в шёлковой рубахе. На нём был широкий пояс с кинжалом в ножнах. Штаны и высокие сапоги. Он отошёл от меня. Бросил взгляд на стол, поморщился. Я видела, что он уставший. Сама встала. Подошла к нему. Коснулась его плеча.
— Государь, ты устал, я же вижу. Тебе отдохнуть бы.
— Отдохнуть это хорошо бы. Да только пока буду отдыхать меня и куры загребут. Тут столько дел. Кстати, посмотри. — Он взял какой-то свиток со стола. Передал мне. Я его раскрыла. Это была карта. Я всматривалась в неё. Засечная черта. Удивлённо посмотрела на Василия. Он улыбался.
— Ну как? Правильно? — Спросил он.
Я расстелила карту у него на столе. Пододвинув другие свитки. Сделала это на автомате, забыв спросить у него разрешения. Но он промолчал. Спохватившись, посмотрела на него жалобно. Он всё понял, кивнул мне.
— Всё хорошо, Саша.
Я смотрела. Практически всё так же, как и в нашем варианте времени.
Только с небольшими изменениями. Я вела пальцем по линии засечной черты. Читала названия населённых пунктов. В какой-то момент бросила взгляд на князя. Заметила, как он смотрел на меня. Я же стояла, склонившись над столом, зад оттопырив. А он рассматривал меня в такой позе. В его глазах опять были странные огоньки, как мне показалось. Я выпрямилась, даже покраснела. Князь вновь усмехнулся.— Да, Государь, всё верно. Я тоже так представляла Засечную черту.
Он кивнул. Подошёл и встал рядом со мной, смотрел на карту. Потом перевёл взгляд на меня.
— Вот видишь, мы даже мыслим с тобой одинаково. Да, Саша?
— Не знаю, Государь. Тебе виднее.
— Повезло Ваньке с женой. Красивая, умная, дитя ему скоро подаришь. Я же разрешил тебе называть меня на едине просто Василий.
— Помню, да только пока не решилась. ты уж прости меня бабу глупую. — Я подобралась. Понимала, что хожу по тонкому льду. И понимала, что Василию я нравлюсь. Он даже это не скрывает уже.
— Давай только напраслину на себя не возводи. Если кто и глуп, то только не ты. Что такого в твоей азбуке, что она заинтересовала митрополита? — Василий резко сменил тему.
— Наша азбука, это тоже кириллица, Василий. Основана на той, которую сейчас используют на Руси. Только она более удобная. Лучше усваивается учениками, а значит ей можно научить гораздо большее количество людей.
— А зачем мне много грамотеев?
— То нужно твоей державе, Василий. Чем больше грамотных людей, тем сильнее государство. Тебе нужно больше тех же архитекторов, строителей. Больше инженеров, в том числе военных. Врачей, то есть лекарей. Больше металлургов. Да даже тех же управленцев. Возьми детей из крестьян, из городских низов, сирот. Создай для них школы, где они будут жить и учиться. Я бы назвала их кадетские корпуса. И ты вырастишь через 10 лет для себя несокрушимую опору, которая будет предана тебе до мозга костей. Это будут и простые управленцы и военные, инженеры и врачи, учителя. Они не будут привязаны к какому-нибудь родовитому семейству или клану. Они будут преданы лично тебе. Одень их и обуй, корми. И всё вернётся тебе сторицей.
Мы стояли с ним близко друг к другу. Смотрели друг другу в глаза. Он словно хотел заглянуть мне в самую душу. Я не отводила взгляд.
— Ишь ты какая, шустрая. — Великий Князь усмехнулся. — Школы создай, чернь туда набери. Как ты сказала, корпуса?
— Да, кадетские корпуса.
— Кадетские… Что означает сие слово?
— Кадеты, то есть ученики. Понимаешь, Василий, наступает такое время, когда государства, в лице того или иного правителя должно будет забрать себе окончательно монополию на войну.
— А сейчас что? Разве не так?
— Нет, не так. Посмотри сам. Что происходит в Европе? Идёт одна нескончаемая война. Кто воюет? Крупные феодалы, которые используют наёмников.
— Короли и даже император немецкий используют наёмников. Это в порядке вещей.
— Именно. Но сам посуди, крупные владетели, князья, графы, маркграфы, герцоги имеют свои собственные отряды, плюс нанимают наёмников. Кому преданы все эти войска? Королю? Императору или тому, кто их нанял или содержит? Вот то-то и оно, Василий. Сейчас идёт процесс объединения в Европе. Возьми тех же франков. Французские короли практически завершили объединение Франции. Даже ещё прирезали себе других земель. И французские короли начали создавать армию нового типа. Они постепенно создают свою монополию на войну, отбирая это право у своих вассалов.