Александра

— Что за армия нового типа?

— Это называется регулярная армия. Она полностью содержится за счёт государственной казны. Её одевают, вооружают, обучают. Всё за счёт казны. Создать и содержать регулярную армию под силу только централизованному государству. Твои предки, дед, отец уже начали создавать такую державу. И ты продолжаешь их дело. Москве уже по силам начать создавать новую армию. Хотя бы просто заложить сейчас фундамент. Вот эти кадетские корпуса и будут являться основой, началом новой русской армии. Что такое армия нового типа? Это единоначалие. В ней нет места местничеству, как сейчас. Вот скажи мне, собирается войско. Идут как обычно большой полк, полки правой руки и левой руки. Кто главный?

— Главный воевода большого полка.

— Вот. Но при этом он назначается исходя из его родовитости. Не из-за его знаний или таланта полководца, а именно исходя из родовитости. Хотя в военном плане он может быть бездарь. Мало того, даже и тут бояре начинают свое местничество, выяснять у кого предки родовитее. Это вред. Вред для армии, вред для державы. В армии нового типа такого нет. Если назначается командующий, то ему подчиняются беспрекословно. И не имеет значения какая у него родословная и какая родословная у тех, кто обязан ему подчиняться. Его приказы выполняются, а не обсуждаются. За неподчинение и отказы выполнить приказ, виновный обязан быть предан суду военного трибунала. Всё местничество в выгребную яму. Жесткая вертикаль власти. Такая армия становится как единый организм, одно тело. А не кто во что горазд. Новая армия живёт и воюет по новым законам, которые есть воинские уставы. Где всё прописано. И повторяю, всё это оплачивается из казны. Военные не имеют права заниматься ничем другим, кроме несения воинской службы. И если строить новую армию, то нужны новые воинские звания. От простого рядового, до маршала. И нужна унификация.

— Что это такое? — Князь сел на край стола. Смотрел на меня с удивлением и любопытством.

— Это одинаковая форма одежды, различаться будет только по родам войск. Одинаковое вооружение, которое будет поставляться казной. Это единые калибры у артиллерии. Сейчас как льют пушки? Кто во что горазд. И для каждой пушки нужно отдельно лить те же ядра. А для новой армии это никуда не годиться. Нужна единая сетка калибров для артиллерии. Нарушать которые будет запрещено. Это нужно, чтобы литейные мастерские лили ядра одинакового размера для тех или иных типов пушек, гаубиц, мортир. Если стрелковое оружие, то тоже единые калибры, для литья пуль.

— Стрелковое оружие? Это что за оружие? Стрелы с луками?

— Нет. Стрелковое оружие это мушкеты, аркебузы. Одним словом, ручное огнестрельное оружие, которыми будут вооружать полки нового строя. Сейчас эти аркебузы тяжёлые. Долго заряжаются. Точность никакая, в белый свет как в копеечку бьют. Над этим нужно работать оружейным мастерам. А где их взять? И мы опять возвращаемся к кадетским корпусам, которые будут воспитывать не только будущих офицеров для армии, но и гражданских специалистов, мастеров. Но новая армия потянет за собой и реформы в государственном управлении. До сих пор есть такое уродливое наследие прошлого, как удельщина. Это никуда не годиться, как и местничество. Удельщину и местничество нужно ликвидировать. А то, что это такое, удельный князь может чуть ли не свою монету чеканить. Во всех землях Руси должны действовать одни и те же законы. Твои законы, Василий, не местных удельных князьков.

Великий Князь засмеялся. Я с удивлением на него посмотрела.

— Что не так?

— Ай да Сашка! Ай да молодец! Как у тебя всё просто!

— Я не говорю, что просто, Василий.

— Боюсь, что удельные князья с тобой не согласятся. Мои родичи, например, братья мои.

— А это их проблемы. Они могут соглашаться, а могут нет. Кто правитель на Руси? Ты? Так вот пусть подчиняются. А кто не подчиниться, я думаю, с бунтовщиками ты сам знаешь, что делать. А не подчинение монарху, это есть мятеж и бунт, что дОлжно караться безжалостно.

— Молодец, Саша. Мне самому эта удельщина поперёк горла.

— Правильно, что поперёк. Абсолютная монархия, в которой отчаянно нуждается сейчас Русь, удельщину не приемлет. И это не только здесь. Это сейчас происходит везде в Европе. Ты же хочешь, чтобы твои потомки правили сильной державой, которая может любого своего врага в бараний рог согнуть?

Василий встал. Смотрел на меня. Я видела, как зло и в тоже время с тоской сверкнули его глаза.

— Потомки говоришь? А где эти потомки? — Он опять посмотрел на мой живот. Я даже попыталась втянуть его. Господи дура, зачем напомнила ему об этом. У Василия это больная тема. — Ваньке твоему повезло. Потомство уже есть!

— Пока ещё нет. Потомство нужно сначала выносить, потом родить.

— А ты что, не выносишь, Саша? Выносишь и родишь.

— Да уж куда я денусь. Постараюсь выносить и родить.

— Вот и молодец. — Глядя на меня улыбнулся. У меня от сердца отлегло. — Есть будешь? — Я почувствовала, что на самом деле голодна. Кивнула ему. Он хлопнул в ладоши. — Федька! — Дверь открылась и в светлицу влетел боярин. — Снедь неси. Трапезничать с царевной будем. Шевелись. И вина принеси. — Василий посмотрел на меня вопросительно.

— Мне лучше морса. Государь, сам же знаешь, нельзя мне вино пить, коль дитя под сердцем ношу.

— Хорошо. Федька, морса принеси брусничного. И ещё, если не дай бог, царевна поест, а после этого ей плохо станет, на кол сядешь. Понял меня?

— Понял, Государь Великий. Как такое можно? У меня всё проверяется.

— Вот пусть и дальше проверяется. — Боярин исчез за дверьми. Василий ходил туда-сюда. — Я согласен с тобой, что удельщину нужно убирать. Но опять же, вот родятся у меня сыновья. Хорошо старший станет во главе державы, а младший? По покону предков ему удельное княжество надо выделить. Так всегда делали.

— Вот и до делались. Растащили всю Русь по уделам и не стало Руси. Была единая Русь, с которой никто справится не мог. Всем по зубам давала. До Константинополя русы доходили. Предок твой к вратам Константинополя щит свой прибивал. А что потом? Руси не стало, зато получилась навозная куча из разных там княжеств. Суздальское, Владимирское, Тверское, Рязанское и прочие. И если раньше Русь сама кочевников нагибала, то потом кочевники пришли и сами Русь нагнули. Раком поставили. Заставили упереться руками в пол и зад им подставить. И пользовали её в таком положении сколько? Две сотни лет. Пока батюшка твой не послал их и пинка под зад не оформил. — Я зло задышала, глядя на Великого Князя. Он смотрел на меня округлившимися глазами. Потом захохотал. Смеялся до слёз. Мне стало обидно. — Чего смеёшься. Я что не права? Права. — Василий продолжал хохотать.

— Ну, Сашка! Не могу с тебя. Раком поставили и пользовали! Это же надо так бабе сказать!

— Я не баба!

Государь перестал смеяться. Посмотрел на меня удивлённо.

— А кто ты?

— Я женщина!

— А какая разница?

— Большая, Василий. Баба на базаре торгует. А я женщина, с большой буквы этого слова. Я дочь воинов. Жена воина. Стану матерью воина или воинов.

Василий чуть склонил голову на бок. Продолжал улыбаться, глядя на меня.

— Хорошо, Саша, женщина! — Он подошёл ко мне. Взял мою голову в руки. Я спокойно стояла. Молилась, чтобы он в губы меня не стал целовать. Он не стал. Поцеловал меня в лоб. — Почему раньше я тебя не увидел?

— На то воля божия, Василий.

— Да, наверное. Но всё равно, благодарю его, что ты есть. — Он отпустил меня. — Всё, что ты говоришь, это хорошо. Но…

— Что НО?

— Армия нового типа. Ты хоть понимаешь, сколько это стоит? У меня просто нет столько серебра и золота. Если бы у нас хоть один серебряный рудник был, я не говорю про золотой даже…

— Есть у тебя. И серебряные рудники, и золотые.

Василий замер. Смотрел на меня своими чёрными, как ночь глазами. И в них мелькнула жёсткость.