Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

* * *

Минует день, минуют три, Четвертый день приходит, Едва тускнеет свет зари, Лучафэр вновь восходит. И дева памятью своей Во сне его взыскует, И по властителю морей Душа ее тоскует. — Лучафэр, по лучу скользни, Приди в мои мечтанья, Приникни в дом и осени Мое существованье! И слышит это сын небес, И гаснет, болью мучим, И небо там, где он исчез, Вскипело вихрем жгучим. И пламя лижет небосвод, Бушует в глуби пенной, И дивный образ восстает Из хаоса вселенной. Сияет пламя над челом Пылающей короной, Он приближается, огнем Светила обагренный. Под сенью темного плаща Белы, как мрамор, руки, Лицо бледнее, чем свеча, И взор исполнен муки. Лишь роковая глубь очей Таит огонь желанья, Как ненасытных двух страстей Угрюмое пыланье. — Из сфер моих, где я парил Печально и уныло, Сошел я, сын стихийных сил, Сын ночи и светила. Пойдем со мною в дальний путь, Оставь свой мир беспечный. Лучафэр я, и ты пребудь Моей невестой вечной. Я кудри светлые твои Венками звезд покрою, Войдешь ты в звездные рои Ярчайшею сестрою. — О, словно демон, ты хорош! Ты можешь только сниться! Но в путь, в который ты зовешь, Я не решусь пуститься! Ведь так твоя жестока страсть, Что струнам сердца больно, И взгляда пламенного власть Томит меня невольно! — Зачем же ты, любовь моя, К себе меня призвала? Что смертна ты, бессмертен я, Ужели ты не знала? — Не нахожу я слов, мой друг, Что были бы ответом. Твоих речей мне внятен звук, Но темен смысл при этом. Но если впрямь моей любви Ты жаждешь, витязь светлый, Спустись на землю и живи Меж смертными, как смертный. — Сложить бессмертие у ног Любимой — мне отрада! Бессмертие — любви залог, И мне его не надо. Хочу принять другой закон И во грехе родиться. От хладной вечности пелен Хочу освободиться! И удалился, и исчез. Своей любви покорный, Сорвался с высоты небес, Растаял в бездне черной…

* * *

В ту пору юный Кэтэлин, Паж, выросший в приволье, Лукавый разливатель вин При гостевом застолье, Что за царицей шлейф носил, Ступая шаг за шагом, И весел был, и дерзок был, Подобно всем бродягам, Чьи щеки яблочка алей — Вокруг царевны ходит, К ней крадется, как лиходей, И глаз с нее не сводит. «Ну и красавица! Огонь! Дивится всяк, кто видит. Эй, Кэтэлин, не проворонь! А может, что и выйдет!» И он настиг ее, один Оставшись с ней в покое. — Чего ты хочешь, Кэтэлин? Оставь меня в покое. — Хочу? Чтоб грустью не томясь В окне пустого зала, Ты б засмеялась и хоть раз Меня поцеловала. — Не слишком речь твоя скромна. Ступай своей дорогой. Ведь я Лучафэру верна, И ты меня не трогай. — Когда поймешь, о чем здесь речь, Не будешь равнодушной. И ты мне только не перечь. Будь смирной и послушной. Представь: следит ловец в лесу За птицею несмелой. Вот так я руку занесу, И ты вот так же сделай. Лицо приближу к твоему. Теперь гляди мне в очи. Теперь тебя приподниму Нежней, чем птицу ловчий. Когда склонюсь — лицо приблизь. Прекрасная подруга. И так вот будем мы всю жизнь Глядеть в глаза друг другу. Теперь дыханье затаим В пленительной тревоге, Чтоб поцелуи — мой с твоим — Слились на полдороге. Лукавцу юному она Рассеянно внимает, То отстранится, смущена, То робко уступает. И тихо молвит: — С детских пор Мы рядом возрастали. Ты легок, на язык востер. И я не такова ли?.. А он, Лучафэр, в этот мир Вошел из бездн забвенья. Он океану дарит ширь, Безбрежность и волненье. И тайно я склоняю взор, Слезами муки полный, Когда к нему, в немой простор, Спеша, стремятся волны. Чтоб утолить мою печаль, Он светит ярким светом, Но от меня уходит вдаль, К неведомым планетам. И так печально-холодны Лучи его сиянья! И мы навек обречены Томиться без свиданья… И потому подобны дни Пустыне неподвижной, А ночи красоты полны И тайны непостижной. — Забудь, дитя, твой дивный бред! Оставим замок тесный, Бежим, чтоб затерялся след, Чтоб стали мы безвестны. И будем славно жить вдвоем. Весельем дни заполня, Ни о Лучафэре твоем, Ни о родных не помня…

* * *

Летит Лучафэр. Пара крыл Растет огромной тенью. Тысячелетний путь покрыл За тысячу мгновений. Под ним созвездия горят, Над ним — шатер небесный. А он, как молнии разряд, Меж той и этой бездной. И с тех высот, где он парит, Он видит звезд рожденье, И первозданный хаос зрит, Как в первый день творенья. Вокруг него мерцает высь, Бескрайняя, как море. Любовью движимая мысль, Он тает в том просторе. Ведь там, куда стремится он, — Ни мысли, ни границы, Там тщетно хочет ток времен Из ничего родиться. Лишь он летит сквозь темноту, Не ведая покоя, Летит сквозь бездну, немоту, Забвение слепое. — Отец, разрушь мой вечный плен Во имя жизни тленной, И будешь ты благословен В пределах всей вселенной. О, дай мне смертного черты, Судьбу иную, боже! Ведь жизнь творить умеешь ты И смерть даруешь тоже. Венец бессмертья отними И огненные очи И дай один лишь час любви Взамен за это, отче. И ввергни в хаос древних лон Меня своей рукою. Я в час покоя сотворен, И жажду я покоя. — Гиперион, дитя небес, Зачатый в звездных лонах, Не требуй таинств и чудес, Во мне запечатленных. Ты человеком хочешь стать, Со смертными сравняться. Но суждено им умирать И суждено рождаться. Творить никчемный идеал Им суждено впустую. Но волны, умерев у скал, Родят волну другую. Их ждет счастливая звезда Или удары рока. Нам плыть в ничто и в никуда Без времени и срока. Жизнь, что явилась из вчера, Назавтра умирает. Угаснет солнце, но с утра Другое воссияет. Пусть перед смертью все равно И все — добыча тленья. Но все, что ей обречено, Достойно и рожденья. Лишь ты, пылая и скорбя, Живешь, конца не чая. Вели — и мудростью тебя Бессмертной увенчаю. Проси — и голос обретешь, Поющий глас стихии, За песней горы поведешь И острова морские. А если хочешь мощь явить И власть тебе по нраву, Мир расколю, чтобы слепить Ты мог себе державу. Тебе вручу я паруса, Оружье войск несметных. Пройдешь всю землю. Но нельзя Стать смертным из бессмертных. Зачем же ты не хочешь жить? Вернись к своей планете, Взгляни на землю и увидь, Что ждет тебя на свете.

* * *

И вновь Лучафэр в небеса Взошел, как изначально. И свет в зените разлился Угрюмо и печально. Смеркается, и небосвод Темнеет постепенно, Встает из отдаленных вод Дрожащая Селена. Она восходит, свет излив На кроны чащ зеленых, Туда, где тень высоких лип Укрыла двух влюбленных. — Дай голову к тебе прижать В покое безмятежном И очи медленно смежать Под этим взглядом нежным. Лучом холодным просветли Мой разум беспокойный, Покоем вечным утоли Мятежность страсти знойной. Уйми бушующую боль Любовного страданья. Ты — первая моя любовь, Последнее желанье. Глядит Лучафэр на их лиц Немое выраженье, Он видит — руки их сплелись Как бы в изнеможенье. И пали лепестки с ветвей, Как капли дождевые, На головы земных детей, На кудри их льняные. И, нежностью опьянена, Она возводит очи, И вновь к Лучафэру она Взывает среди ночи: — Лучафэр, по лучу скользни Ко мне с высот бесстрастья, Проникни в лес и осени Мою любовь и счастье. А он трепещет в вышине Над холмами, над пущей, Указывая путь волне, В немую даль бегущей. Но уж не падает в моря Из выси беспредельной. — Не все ль равно — другой иль я Тебе, сосуд скудельный? Живите же в своем кругу Со счастьем человечьим. А я иным быть не могу — Я холоден и вечен.

1883

УШЛА ЛЮБОВЬ Перевод М. Петровых

Ушла навек любовь моя С мечтами золотыми, И навсегда прощаюсь я С напевами моими. Забвенье прячет их в сундук Своей рукой бесстрастной. Не дрогнет ни единый звук В душе моей безгласной. А сколько ручейков лесных И сколько звезд небесных, Любовь и горечь дней моих Я схоронил в тех песнях! Из глубины глубин ко мне Взмывали эти звуки, И я с собой наедине Рыдал от сладкой муки. Из сердца рвался мой напев Преодоленьем боли. Скорблю, что, сердцем охладев, Я не страдаю боле. Возникни вновь хотя бы раз, Яви мне милосердье, — Верни сиянье темных глаз, Их свет сильнее смерти. Пусть дрогнут у тебя уста Улыбкою усталой, Пусть воплотится в жизнь мечта, Чтоб жизнь мечтою стала, Чтоб ночь была, чтоб мир притих, Чтоб вышла ты из сада, Как из таинственных ночных Страниц Шехеразады. Да, это был волшебный сон, Спокойный, тихий, нежный, И был за это обречен Исчезнуть неизбежно. Ты слишком ангел, думал я, Не женщина земная, И мой восторг — любовь твоя Не надолго, я знаю… Мы веровали, может быть, Чрезмерно в чары эти, Дерзнув о боге позабыть И обо всем на свете. Иль в мире счастью места нет? Лишь миг в земной юдоли Сиял его священный свет Преодоленьем боли.

1888

КОГДА ВОСПОМИНАНЬЯ… Перевод М. Зенкевича

Когда воспоминанья вновь Меня влекут в былое, К тебе, к тебе, моя любовь, Иду порой ночною. И та же самая звезда Над тем же самым домом Манит меня, как и тогда, Своим лучом знакомым. Восходит кроткая луна Над темными дубами, Признаниям любви она Внимала вместе с нами. Обнявшись, мы клялись не раз В любви взаимной, вечной, Сирень, вся в белом, подле нас Роняла цвет свой млечный. Угаснет ли моя любовь, Уйдя в воспоминанья, Когда ручьи кругом звенят, Как светлых струн рыданья, Когда луна среди дубов Скользит в тиши укромной, Когда глаза твои блестят Так сладостно и томно?

1883

У ОДИНОКИХ ТОПОЛЕЙ… Перевод Г. Перова

У одиноких тополей Бродил я дотемна; Меня в округе знали всей, Не знала ты одна. Глядел не раз я на окно, Где жизнь твоя текла, Меня все поняли давно, А ты не поняла. Как жаждал я, чтоб ты нашла Хоть слово для меня, Чтоб ты хоть день мне отдала — И мне хватило б дня! Хоть час один побыть с тобой, Обнять тебя хоть раз, Услышать милый голос твой И умереть тотчас! О, если б взгляд твоих очей Мне засиял тогда, — Как вспыхнула б во тьме ночей Чудесная звезда! Бессмертен был бы твой удел, Ты век была б живой, Нетленный мрамор бы одел Прекрасный облик твой. И стала б ты одной из тех, Каких уж боле нет: Богиней, белою как снег, Из тьмы минувших лет. Ведь я любил как в смутном сне Языческой душой, Что от отцов досталась мне Из древности глухой. Сегодня, после долгих лет, Я больше не тужу, И ты печально смотришь вслед, Когда я прохожу. Теперь твой стан, черты лица, Как и у всех других… И тусклым взором мертвеца Взираю я на них. Ты не сумела уловить Тот дивный луч во мгле, Перед любовью засветить Лампаду на земле.

1883

И ЕСЛИ ТОПОЛЬ В ПОЗДНИЙ ЧАС… Перевод Эм. Александровой

И если тополь в поздний час По стеклам хлещет с силой, То лишь затем, чтоб в сотый раз Напомнить мне о милой. И если звезды в вышине Мерцают над рекою, То лишь затем, чтоб в сердце мне Хоть каплю влить покоя. И для того луна всплыла, И прочь гроза несется, Чтоб память о тебе жила, Покуда сердце бьется.

1883

ГЛОССА Перевод С. Шервинского

День примчится, день умчится. Все старо и вечно ново. Зло, добро узнать случится, Размышляй, ища благого. Не надейся и не бойся. Ты не верь волне текучей! Пусть зовут, — не беспокойся, Сам себя ничем не мучай. Много видим мы событий, Много звуков ловим ухом, — Только помним ли, скажите, Все уловленное слухом? О себе предайся думе, Предпочти уединиться, — И пускай в житейском шуме День примчится, день умчится. На стальных весах мышленья, Чуждых всякого пристрастья, Полно взвешивать мгновенья, Выверять личину счастья, Порожденного мгновеньем, — Вмиг пропасть оно готово! Удовольствуйся сужденьем: Все старо и вечно ново. Знай, что ты живешь в театре. Пусть актер гримасы строит, Роль одну играет за три, — Но лица и грим не скроет! Отойди… Ведь он, без чувства, Тронуть сердце криком тщится. И на поприще искусства Зло, добро узнать случится. Что прошло и что настало — Одного листка страницы. Узнает в конце начало Дней постигший вереницы. Все, что было, будет сущим. Ты о бренности земного В настоящем и грядущем Размышляй, ища благого. Знаешь сам, всего на свете Распорядок изначален. Длинный ряд тысячелетий Мир и весел и печален. Те ж актеры в новом гриме… Слушать их опять настройся, Хоть давно обманут ими, Не надейся и не бойся. Подлецы, грязнее тины, Строят мост к победам шумным. Обойдут тебя кретины, Будь ты хоть из умных умным. Но не бойся, ты не робок: Кончат дракой неминучей! С ними ты не стой бок о бок… Ты не верь волне текучей! О, не верь, пловец, сирене! Мир тебя в тенета тянет, Чтоб других сменить на сцене, Тащит в бездну, где и дна нет. Осмотрительно, сторожко Прокрадись и тихо скройся… У тебя — своя дорожка, Пусть зовут, — не беспокойся! Не польстись на их приветы. Помолчи, когда клевещут. Знаешь сам, твои советы Достоверностью не блещут. Пусть болтают и бранятся, — Удались на всякий случай… Да не надобно влюбляться: Сам себя ничем не мучай. Сам себя ничем не мучай, Пусть зовут, — не беспокойся. Ты не верь волне текучей! Не надейся и не бойся, Размышляй, ища благого. Зло, добро узнать случится… Все старо и вечно ново… День примчится, день умчится…

1883

ПРОШЛИ ГОДА… Перевод А. Эфрон

Прошли года, как тучи, стороною И растворились в небе без остатка… Былые сказки, ереси, загадки Уж не имеют власти надо мною… Уж стало горьким все, что было сладко, Вечерний сумрак овладел душою. С усталою закатною порою К чему былой восход играет в прятки… К чему рука перебирает струны Давно забытой, отзвучавшей лиры — Не зазвенят в душе былые звуки! Я никогда не буду больше юным! Проходит счастье — остаются муки… Проходит жизнь, как облака в эфире.

1883

ВЕНЕЦИЯ Перевод Ю. Нейман

Угасла жизнь Венеции счастливой, Замолкли песни, отблистали балы, Лишь от луны на мраморе портала. Как в старину, сверкают переливы. И бог морской грустит во тьме канала: Он юн — и верит, что былое живо, Звеня волнами, просит он тоскливо, Чтобы невеста из гробницы встала. Но спит она, над нею — тишь могилы, Один Сан-Марко — страж ее бесстрастный, — Как прежде, полночь отбивает с силой, Провозглашая медленно и властно Зловещим, низким голосом Сивиллы: — Не воскресишь умерших, все — напрасно!