Александрийская поэзия

Тянутся овцы к закутам, травой насытившись вволю,

Он же идет впереди, играя на звонкой свирели

Дивно звучащую песнь пастушью, — так же дельфины

Вслед кораблю поспешали, гонимому ветром попутным.

580Вскоре пеласгов земля многонивная скрылась в тумане.

Вот миновали герои уже Пелионские скалы,

Вдаль уносясь непрестанно; сокрылся и мыс Сепиадский;

Вот показался средь моря Скиаф, и за ним — Пересия, 311

Там, где уже материк, где Магнесии берег безбурный.

Вот и Долопов 312курган завиднелся; к нему, уступая

Ветра противного силе, пристали под вечер герои.

Здесь, величая Долопа, они среди мрака ночного

В жертву овец принесли, ибо волны на море вздымались,

И пребывали на бреге два дня, а на третий в дорогу

590Вновь устремили корабль, распустив на нем парус огромный.

(Брег тот еще и поныне «Арго отпустившим» зовется.)

Дальше оттоле отплыв, миновали они Мелибею, 313

Берег приморья крутой, обдуваемый ветром, проехав.

А на заре увидали они пред собою Гомолу, 314

Близко лежащую к морю, но мимо проплыли и вскоре

Устья Амира-реки 315на ладье миновали герои.

Тут Евримены узрели они и омытые морем

Скалы Олимпа и Оссы; потом до склонов Паллены,

Что по ту сторону мыса лежат Канастрейского, 316ночью

600Быстро вперед уносясь, под дыханием ветра домчались.

А поутру перед ними Афона фракийского кручи

Вздыбились, что наивысшей вершиной своей затеняют

Лемнос до самой Мирины, 317настолько от них отстоящий,

Сколько пройдет лишь к полудню ладья с хорошей оснасткой.

Весь этот день и всю ночь крепчал на пользу героям

Ветер попутный, и был на судне парус распущен.

С первым же солнца лучом тот ветер утих — и на веслах

К скалам Лемносским подплыл Арго, к берегам Синтеиды. 318

Там, на острове, был весь народ беззаконием женщин

610Жестокосердно в минувшем году истреблен поголовно.

Жен законных мужья там отвергли, возненавидев,

И полонянок они возлюбили горячей любовью,

Коих добыли, предав разорению землю фракийцев,

Против лежащую, ибо преследовал гнев Афродиты

Женщин за то, что они ее долгое время не чтили.

Жалкие! Ненависть их ненасытная меры не знала,

Ибо не только мужей и наложниц, ими любимых,

Предали смерти они, но весь мужеский пол, чтоб в грядущем

Не понести никакой за убийство жестокое кары.

620Только одна изо всех пощадила родителя-старца —

Дочь владыки народа, Фоанта-царя, Гипсипила.

В ящике полом его она в море спустила, чтоб мог он

Так хоть от смерти уйти. И его рыбаки невредимым

Вскоре пригнали на остров, что прежде звался Ойнеей,

После же был наречен Сикином — по имени сына,

Коего в браке с Фоантом родила наяда Ойнея.

Бычьи стада ли пасти, носить ли медные шлемы,

Плугом ли нивы взрыхлять хлебородные — все это было

Легче для женщин, чем труд Афины, вверенный прежде

630Их попеченью. И все же любая из них то и дело

Моря широкую гладь обводила взором тревожным,

В страхе жестоком пред тем, что фракийцы напасть на них могут.

Вот почему и теперь, увидав, что на веслах подходит

К острову быстро Арго, все они за ворота Мирины

Бросились к брегу, надев на себя боевые доспехи,

На кровожадных похожи фиад. 319Они полагали,

Будто фракийцы пришли. Среди жен Гипсипила явилась,

Дочь Фоанта, одетая в отчий доспех. Растерявшись,

Молча стояли они: столь силен был томивший их ужас.

640Тою порой с корабля в свой черед послали герои

Быстрого вестника к ним, Эфалида, которому были

Вверены и передача вестей, и жезл Гермеса, —

Был отцом ему бог и дал нетленную память:

Ведь и поныне еще, хоть герой отошел к Ахеронта

Водоворотам ужасным, забвенье души не коснулось,

Ибо навеки судьбой решено, чтобы в разное время

То под землей пребывала она, то в мире под солнцем

Между живущих жила… Но какая нужда меня нудит

Речь так подробно вести, сказанья о нем излагая?

650Вкрадчивым словом склонил Гипсипилу он, чтобы прибывшим

Женщины дали приют, ибо день уж смеркался, они же

Не опускали причала с зари, при ветре попутном.

Тут лемносские жены ко граду пришли, чтоб на вече

Место занять, ибо так приказала сама Гипсипила.

После того как они собрались густою толпою,

К ним обратилась царица с такой ободряющей речью:

«Надо, подруги, мужей одарить в изобилье дарами,

Теми, что на корабле им возить подобает с собою, —

Пищей и сладким вином, — чтоб они за чертой пребывали

660Стен городских и чтоб, к нам приходя то за тем, то за этим,

Точно про все не прознали, — боюсь, что далеко худая

Слава о нас разнесется. Мы злое дело свершили.

Им по душе не будет оно, коль о нем разузнают!

Вот наш совет — он таков… А теперь пусть из вас мне на смену

Встанет другая, коль лучшее что придет ей на разум.

Я ведь для этого вас созвала сюда на собранье».

Молвила так и воссела на каменном отчем престоле.