Александрийская поэзия

Дикие звери, покинув и норы и логова в дебрях,

Вышли, махая хвостами. Но, кроме того, и другое

Чудо свершила богиня. До той поры на Диндиме

Не было вовсе воды, а теперь с вершины, томимой

Жаждой, источник забил неустанный, и ключ этот водный

Стали «Язоновым» звать все окрест живущие люди.

1150В честь богини был пир на горе Медвежьей устроен,

И воспевали на нем многовластную Рею. С зарей же,

Ветры когда улеглись, на веслах отплыли герои.

В каждом из лучших мужей тут зажегся дух состязанья

Кто перестанет последним грести. Ведь безветренный воздух

Моря гладь усыпил и утишил бурленье пучины.

Вверясь безветрию, вдаль все и вдаль подгоняли герои

С силой корабль. И его, что по морю летел, не могли бы

Даже и равные вихрю догнать Посейдоновы кони.

Но когда на море зыбь поднялась под порывами ветра, ибо

1160Что от речных берегов вздымается под вечер с силой,

Сразу сдавать они стали под гнетом усталости. Их же,

Что из последних работали сил, Геракл мощнорукий

Влек за собой, подвигая ладьи крепко слаженный кузов.

После того как они, к берегам поспешая Мизийским,

Мимо Риндакия 339устья прошли и большого кургана,

Где Эгеон 340погребен, чуть выше пределов Фригийских,

Тут, на весло поднимая бугры в беспокойной пучине,

Переломил он весло пополам. Сжимая обломок

Крепко в руках, Геракл повалился на бок, меж тем как

1170Море обломок другой поглотило. Сел он в молчанье,

Всех озирая, — рука у него не привыкла к покою.

В час, когда с поля идет садовод ли какой или пахарь

Радостно к хижине снова своей, помышляя про ужин,

И на пороге родном утомленные клонит колени,

Грязью покрытый, в пыли, и, на стертые руки взирая,

Всяческих зол и бед ненасытному чреву желает, —

В этот-то час достигли они Кианиды 341пределов

Около Аргантонийской горы и Киоса устьев.

Приняло мирных гостей радушно племя мизийцев,

1180Жителей той стороны, что, нужду чужеземцев пополнив,

Сладкого дали в подарок вина и припасов дорожных.

Тут сухие дрова одни добывают, другие

Мягкую зелень с лугов несут в изобилье для ложа,

Третьи высечь огонь из огнив спешат, остальные ж

Стали в кратерах вино разбавлять и готовить трапезу,

Вечером жертву свершив покровителю высадки Фебу.

Пир на славу наладить друзьям наказав, устремился

К лесу Зевесов сын, дабы тою порой поскорее

Новое сделать весло по руке для себя, и, блуждая,

1190Он натолкнулся в лесу на сосну, что и веток избытком

Отягчена не была, и раскидистой не была вовсе,

Но походила скорее на тополя стройного отпрыск,

Ибо такою в длину, а равно в толщину была с виду.

Быстро на землю колчан опустив, вмещающий стрелы,

Также и лук свой, с плеча он скинул львиную шкуру.

Палицей, медью обитой, потрясши сосну с корневищем,

Ствол обеими он обхватил руками немедля,

Силе своей доверяя, плечом в него мощным уперся,

Ноги расставил, и как ни глубоко врос ее корень,

1200Вырвал сосну из земли с приставшими комьями вместе.

Как корабельную мачту, когда начинает к заходу

Грозный склоняться зимой Орион, быстролетная буря,

Ветра порывом ударив по ней неожиданно, сразу,

С крепами вместе ее оторвав от канатов, уносит,

Так же он поднял сосну. Потом и лук свой, и стрелы,

Палицу, шкуру он взял и в путь обратный пустился.

Гил между тем, отдалившись от сонма героев с кувшином

Медным в руках, стал священный источник искать, для Геракла,

Чтобы на ужин воды зачерпнуть и успеть остальное

1210Все по порядку к приходу его приготовить проворно.

Сам Геракл воспитал в нем нрав такой с малолетства,

Взявши ребенком из дома отца его Фейодаманта

Славного, коего он беспощадно убил средь дриопов, 342

С ним за быка, за оратая, как-то начавшего ссору.

Плугом начал тогда новину рассекать удрученный

Горем Фейодамант, а Геракл потребовал, чтобы

Тот против воли своей быка ему пахаря отдал.

Он ведь предлога искал для плачевной с дриопами схватки,

Ибо дриопы вели свою жизнь, не заботясь о правде…

1220Да, но все это от песни моей отдалить меня может!

Быстро Гил подошел к роднику. Называют «Ключами»

Этот родник все те, что живут по соседству. Случилось

Нимфам в тот час вести хоровод, — всем была им забота,

Сколько их ни было там на этой пленительной выси,

Песнью ночною всегда величать Артемиду-богиню;

Все они вышли, — и те, что на долю пещеры и кручи

Гор получили, и те, что в лесах обитали окрестных.

Из родника же прекраснотекущего выплыла нимфа,

Водная нимфа, и сразу она заприметила Гила,

1230Что пред нею блистал красою и прелестью нежной,

Ибо с эфира его своим озаряла сияньем

В час полнолунья луна. И Киприда ей грудь всколыхнула

Страстью, и долго в смущенье душою она не владела.

Но когда Гил погрузил сосуд в светлоструйный источник,

На бок склонившись, и стала вода в изобилии с шумом

В звонкий медный кувшин наливаться, закинула нимфа

Левую руку свою за шею Гилу, желая

С уст его нежных сорвать поцелуй, а правой за локоть