Альфа и Омега. Книга 3

Альфа меня не перебивал, хотя в некоторых местах, я чувствовала, ему хотелось. Когда же я наконец замолкла, угрюмо глядя на него из-под полуопущенных ресниц, он негромко произнес:

— Ну, во-первых, не все оймахисты сейчас под землей, и ты прекрасно это знаешь.

— Намекаешь на то, что это мог сделать кто-то из ребят Меркурио? — поморщилась я, не желая даже допускать такую идею.

— Во-вторых, не все они отчитываются перед ним в каждом своем шаге. Часть, как ты знаешь, уже разъехалась, и мы их перемещения и активность не отслеживаем. Хана, я не говорю, что у них был способ, ресурсы или возможность это сделать, но, по крайней мере, был мотив, не так ли? — мягко спросил он.

— Нет, не так, — упрямо возразила я. — Анни для них больше не была угрозой, ведь она даже не знала, что они теперь на поверхности. Единственные, кому это, возможно, действительно выгодно, это Гвин и старейшины внизу, но я тебе уже объяснила, почему не считаю, что они могут быть к этому причастны. Хотя… — Тут я задумалась. — Хотя Церковь, вероятно, сможет преподнести это именно так. Но тогда непонятно, зачем им усложнять процесс опознания тела, отрезая от него какие-то части. Нет, это все какая-то ерунда. Что говорят полицейские? — Я подняла на мужа встревоженный взгляд.

— То, что им сверху спущено говорить, — пожал плечами Йон. — Ведется следствие, подозреваемых нет, Церковь выражает крайнюю степень обеспокоенности.

— А что Карл? — вдруг вспомнила я. — С ним кто-то говорил?

— Он тоже пропал, — с неудовольствием вынужден был признать мой альфа. — Я пытаюсь найти его следы по неофициальным каналам, но пока все глухо. Медвежонок уже сказал, что инициирует официальное расследование на уровне Церкви и, если понадобится, выступит против своего отца, но это займет какое-то время, а учитывая, что до Праздника Благоденствия осталось всего несколько дней, я не думаю, что сейчас кто-то будет всерьез заниматься поисками улик и подозреваемых. Скорее, они воспользуются предпраздничной суматохой, чтобы побыстрее все замести под ковер.

Я досадливо цокнула языком и покачала головой. Смерть Анни — настолько внезапная и нелепая — совершенно никуда не вписывалась, ни в одну из очерченных в моей голове схем. Те, кому она могла быть выгодна, едва ли имели шанс каким-то образом приложить к ней руку, а те, кто был близок к омеге, должны были как никто другой желать ей долгих лет жизни. Место обнаружения тела и его состояние однозначно говорили о том, что убийство хотели скрыть. И если оно уже успело начать разлагаться, значит после смерти прошло какое-то время, но почему тогда Церковь не объявила об исчезновении своей Духовной Матери? Не хотели привлекать внимание и устраивать скандал, надеясь отыскать ее самостоятельно? Или знали, что искать уже некого? Но тогда мы снова возвращались к самому насущному и неудобному вопросу — зачем?

— Но вообще я хотел поговорить с тобой не об этом, — вдруг вырвал меня из мрачных размышлений Йон.

— А о чем? — уныло уточнила я, отчего-то заранее решив, что это тоже вряд ли что-то позитивное.

— Я собирался покупать нам билеты в Этерий на Праздник Благоденствия и тут почти случайно выяснил, что у Сэма на балансе есть частный самолет, — с исключительно нарочитой небрежностью отозвался альфа, тем не менее зорко следя за моей реакцией. У меня же от удивления резко подскочили брови и губы сложились в растерянное «о». Наверное, после всего, что я уже видела и знала, подобные новости должны были считаться чем-то само собой разумеющимся, но одно дело полный гараж люксовых авто и личное казино, а другое — целый личный самолет. Такое даже в кино не каждый раз можно увидеть.

— В общем я приказал его подготовить на завтра, — продолжил Йон. — Медвежонок и госпожа Боро полетят отдельно, а наших ребят мы можем взять с собой.

— Ты имеешь в виду Джен и остальных? — догадалась я.

— Да-да, — с наигранным раздражением кивнул альфа. — Твою надоедливую подругу, ее неадекватного приятеля и кое-кого из команды Меркурио. Ну и его самого, конечно. Мы все вместе начали это дело, и, думаю, будет справедливо, если и закончим его вместе. Ты так не считаешь?

— Закончим? — повторила я, не сдержав нервного смешка и запив его принесенным мне после еды чаем с ароматом черники. — Кажется, это в лучшем случае будет окончание пролога к чему-то, что я даже представить себе не могу.

— А и не надо, — пожал плечами Йон, тоже словно только сейчас вспомнив про свой кофе. — У всех своя роль. У нас — роль посланника, как у того голубя, которого в сказке выпустили искать землю после большого потопа. А потом нас так или иначе попросят уйти со сцены, потому что в дело вступят куда более серьезные ребята, у которых от этих новостей вся жизнь встанет с ног на голову. Если Дани понадобится наша помощь, мы всегда будем рядом, но сам я точно не хочу лезть на передовую и участвовать в том переделе мира, что начнется, когда народ начнет приходить в себя.

— Да неужели? — изогнула бровь я, подавшись вперед и накрыв ладонью его руку. — Прямо так совсем и не хочешь?

— Я попросил Кадо подготовить домик у озера к нашему возвращению из Этерия, — невозмутимо отозвался альфа. — Говорят, осенью там просто невероятно красиво. Я вполне смогу решать текущие дела с помощью видеосвязи, и я более чем уверен, что ты тоже. Подготовка в «Мечте Ории» ведь уже вышла на финальную стадию?

— Ну не то чтобы, — немного смутилась я. — Но да, мое личное присутствие уже не так обязательно. Мне понравилась кандидатура того управляющего, которую ты предложил в тот раз. Думаю, я смогу сегодня-завтра передать ему все дела.

— Вот и славно, — одобрительно улыбнулся Йон, завершая наш разговор несколькими прочувствованными глотками остывшего кофе.

В это время года желающих попасть в Город Вечных было хоть отбавляй, и потому количество рейсов и поездов, туда направляющихся со всех направлений, было увеличено почти вдвое, но они все равно были забиты под завязку. Не стоит говорить, что новости о том, что нам не придется толкаться в очередях, очень меня порадовали — как будто даже больше, чем само осознание, что у нас есть собственный самолет. И мне до сих пор не верилось, что в этом году я наконец побываю на Празднике Благоденствия вживую. Слишком долго я рассматривала эту поездку исключительно в разрезе того, что нам предстояло сделать, как-то упустив из внимания тот простой факт, что окажусь на самом известном и одном из самых красивых праздников в мире. В детстве, старательно калякая свои обращения к Великому Зверю и мечтая, чтобы из них сложили молитвенный кораблик и отправили его в большое плавание, благословленное самим Иерархом, я и представить не могла, что однажды могу оказаться среди тех почти ненормально счастливых прохожих, которых под камеру расспрашивали об их планах на год и о впечатлениях от украшенных улицах Этерия. Это казалось чем-то совершенно ирреальным и невозможным.

Может быть, поэтому в день отлета мне настойчиво казалось, что что-то обязано пойти не так. Я была готова к каким угодно препятствия — от лопнувшей по пути в аэропорт шины до запрета на вылет по погодным условиям. Но день был удивительно мягкий и теплый — возможно, один из последних теплых дней этой осени. Вытянувшаяся вдоль ведущего в аэропорт шоссе лесополоса уже слегка подернулась пыльной позолотой, которая казалась особенно яркой и выразительной на фоне словно бы отполированного бледно-голубого сентябрьского неба. Почему-то мне никак не удавалось отвести от нее взгляд, как если бы она вдруг стала самым настоящим из всего, что меня вообще окружало. Смешиваясь в моей голове с не дающим мне покоя ощущением неизбежной предопределенности, она заставляла меня мучительно и почти исступленно вглядываться вдаль, как если бы именно там меня ждали все ответы.

— Все в порядке, маленькая омега? — поинтересовался Йон, заметив мое взволнованное и в то же время какое-то отрешенное состояние.

— У тебя никогда не было ощущения, как будто все, что с тобой произошло до какого-то конкретного момента, случилось именно для того, чтобы ты в нем оказался? — с трудом подбирая слова, спросила я.

— Может, и было, — не стал отрицать он. — А что?

— Я как будто… вспоминаю все одновременно, — задумчиво проговорила я, продолжая смотреть на пролетающие за стеклом автомобиля деревья. — И некоторые моменты особенно ясно. Те моменты, когда все могло пойти иначе, но в итоге привело нас туда, где мы сейчас. Знаешь, я уже давно не думала о судьбе и случайностях. О том, ведут ли нас куда-то или мы сами выбираем дорогу. А теперь у меня такое чувство, что сдать назад уже не выйдет. Что вот оно — то, ради чего было все остальное. Как у той… лестницы из воды в парке. Мы либо взлетим, либо свалимся, но ступени вот-вот закончатся в любом случае.