Альфа и Омега. Книга 3

Боро выглядел уставшим — черты его заострились, морщины стали глубже и резче, а кожа казалась какой-то желтоватой. Я не могла и не хотела ему сочувствовать, но все же невольно задалась вопросом о том, чем были наполнены его последние недели. Страхом разоблачения из-за сына-омеги? Или планами по его устранению — тем или иным способом? Совершенно вдруг и не кстати я вспомнила об Анни — несчастной разорванной на части Анни, о чьей смерти все как-то вдруг забыли на фоне этих блистающих улиц и грандиозных планов. Я поежилась, невольно ощутив настойчивое желание стряхнуть с себя что-то липкое и мерзкое.

— Я приветствую вас на Празднике Благоденствия, дети мои, — ворвался в мои размышления голос Боро. — Всех, кто сейчас собрался на улицах и площадях Этерия, и всех, кто внимает моим словам из собственного жилища на другом конце света. В этом году, как и всегда, мы все собрались в едином порыве восславить Великого Зверя и дары, что он ниспослал нам в этом году. Мы стоим на пороге большой зимы, и лишь считанные дни отделяют нас от темноты, что притаилась за горизонтом. В это непростое время, когда ночь вновь устанавливает свои законы в мире света, каждому из нас надлежит сделать сложный выбор. Ответить на вопрос о том, кто он и кем видит себя в общей пирамиде жизни. Великий Зверь обращается к нам со своей мудростью, напоминая о том, что мы — избранный им народ, пришедший сюда прославлять бога и нести его слово тем, кто, к своему горькому сожалению, лишен врожденной связи с ним.

— Это он про людей что ли? — нахмурилась Джен. — Какой… интересный поворот сюжета.

Я медленно кивнула, не понимая толком, что я вообще слышу и к чему ведет Иерарх, но уже предчувствуя, что его вывод мне совсем не понравится.

— Многие века Церковь Чистых дней отказывала в наставлениях тем, кто в них, возможно, больше всего нуждался, — меж тем продолжил Иерарх, глядя в камеру перед собой, а потому — прямо мне в глаза, заставляя ерзать на стуле и инстинктивно искать защиту у сидящей рядом альфы. — Но я намерен изменить это. Мы позволили себе забыть, что люди — это братья наши меньшие, оставленные божественной благодатью за ошибки их предков. В них самих нет вины за то, что где-то на своем пути их родители допустили роковую ошибку и впустили грех в свою жизнь. И они вовсе не обречены, даже если кажется иначе.

Мы с Джен непонимающе переглянулись, и на мой немой вопрос альфа только развела руками.

— Мы нашли способ вернуть не-бестиям утраченную благодать, — торжественно завершил Боро, и от довольной улыбки, внезапно разрезавшей его обычно столь хмурое и жесткое лицо, меня буквально затошнило.

Внизу на улице зашумели, и я вполне могла понять вспыхнувшую волну непонимания и растерянности. Много лет Церковь вела битву за выживаемость расы бестий, ища причину проблем с рождаемостью в омегах, но еще ни разу никто даже в качестве фантастической теории не предполагал, что мы можем изменить природу людей. Это звучало настолько дико, что даже прежние выступления Анни и ее обещания носителям метки Райских кущ на земле больше не казались такими уж абсурдными.

— Джен, что он несет? — беспомощно спросила я. — Что это за бред вообще?

— Я не думаю, что он серьезно, — с усилием отозвалась подруга, мотнув головой. — Он же недавно занял пост Иерарха, ему надо… как-то зарабатывать очки. Возможно, идеи отца Евгения про всесильность истинной связи оказались не слишком подходящими для этого дела.

— Думаешь, из-за этого они могли убить Анни? — Я не хотела об этом думать, но мои мысли были сильнее и быстрее меня. — Думаешь… что-то пошло не так?

— Я думаю, что уже через пару минут все станет неважно, — возразила Джен, когда Иерарх, сказав еще несколько дежурных официальных фраз, наконец исчез с экранов. — Следующим выступает Дани, и что бы там его папаша ни воображал себе в своей стране розовых пони и веселых единорогов, это не будет иметь никакого значения.

— Этот Праздник Благоденствия мы все точно… запомним надолго, — тяжело выдохнула я, откидываясь на спинку кресла и обмахиваясь винным меню.

В промежутке между выступлением Иерарха и кардинала Восточного города на экранах показывали прямые включения с улиц Этерия. И хотя в этом году меня совершенно не интересовало, нравится ли туристам, как украшена главная площадь города и отправили ли они бумажный кораблик с молитвой во дворец Иерарха, большая и яркая мельтешащая картинка все же невольно приковывала взгляд, поэтому я иногда посматривала на сменяющие друг друга лица на ней. Но потом почти сразу возвращалась к нашему с Джен разговору.

— Слишком круто для простого совпадения, — покачала головой альфа. — Сперва Анни становится главным пиар-проектом церковников, на который они тратят кучу времени и сил, потом она внезапно пропадает и ее никто не ищет почти неделю, затем ее тело находят в ужасном состоянии, а Иерарх, ни словом об этом ни обмолвившись, на весь мир заявляет о том, что нашел способ превращать людей в бестий, хотя это кажется совершенно…

— Она могла рассказать ему, — тихо произнесла я.

— Кто? О чем? — нахмурилась Джен, не улавливая мою мысль.

— Анни. Она могла рассказать ему теорию Общества о том, как появились бестии. Если они захватили мир однажды, то могут… возможно, смогут сделать это снова. Если то, что делает нас такими, какие мы есть, это какая-то… генетическая аномалия, какой-то вирус, то… — Я замолкла, но мне не нужно было договаривать, чтобы побледневшая подруга закончила за меня:

— То все можно повторить.

Мне не хотелось верить в это. Не хотелось допускать даже мысль о том, что то, что нам казалось непобедимым и абсолютным оружием против Боро и его власти, на самом деле уже некоторое время было частью его плана. Меня затошнило, и я резко подалась вперед, цепляясь за перила балкона. Мечущийся взгляд снова уткнулся в экран через крышу — там вот-вот должен был появиться Медвежонок, а пока светила улыбкой какая-то женщина средних лет в лиловом платке в горошек. Она что-то пространно и долго говорила, а за ее спиной кто-то периодически ходил, иногда дурашливо улыбаясь в камеру и показывая разные знаки руками и пальцами. Но та, чье лицо буквально примагнитило к себе мой взгляд, не улыбалась и ничего не показывала. Просто стояла на углу улицы и о чем-то говорила с крупным темнокожим мужчиной, одетым в камуфляжный костюм. Но даже если бы она танцевала и радостно смеялась вместе со всеми, это бы ничуть не умалило моего ужаса от самого того факта, что я ее вижу.

— Не может быть… — прошептала я, резко поднимаясь на ноги. — Джен, этого не может быть!

— Да конечно, не может, — подтвердила подруга, думая, что я все еще говорю об Иерархе. — Он почти наверняка блефует. Я пока не понимаю, зачем ему это, но…

— Нет, я не о том, — перебила ее я, развернувшись и сверкая глазами. — Джен, я только что видела Гвин. Гвин в Этерии!

Несколько секунд альфа потрясенно молчала, а потом осторожно уточнила:

— Глава Общества? Та самая… странная мадам, что едва не оставила тебя гнить под землей? Которая мечтает своими руками отправить всех церковников на тот свет?

— Да, она, это она… Джен, это… Великий Зверь… — До меня медленно, но неотвратимо дошел сказанных подругой слов. — Не может быть! Нет, она не могла!

Я рванула к лестнице, чудом не опрокинув столик, за которым мы сидели. Альфа нагнала меня уже буквально в дверях на улицу, когда я чудом не столкнулась с входящими в кафе посетителями.

— Хана, может, объяснишь? — напряженно спросила она, крепко держа меня за локоть и не давая двинуться с места.

— Ты сама сказала! — воскликнула я. — Она мечтает отправить всех церковников на тот свет. А где прямо сейчас находится вся церковная верхушка? Самый важный религиозный праздник в году, куда съехались кардиналы со всех стран мира!

Джен побледнела, но упрямо сдвинула брови и возразила:

— Нет, это просто безумие, ей никогда не подобраться так близко.

— Я не могу… не могу так рисковать. Я должна найти ее. Я должна, Джен!

Я все-таки сумела вырваться из цепкой хватки альфы и второй раз не дала себя поймать. Нырнула прямо в толпу, усердно работая локтями и не тратя время на извинения за чрезмерно неделикатные тычки. В голове пульсировала только одна мысль — нельзя позволить Гвин сделать то, что она задумала. Что бы она ни затеяла и зачем бы ни прибыла сюда сегодня, рискнув всем и выйдя на поверхность спустя столько лет, это безусловно не сулило никому из находящихся во дворце Иерарха ничего хорошего.