Аллигат 2

Граф сидел за столом. При её появлении встал.

Она положила стопку книг на край стола, прижала их ладонью. Осмотрелась в поисках Стэнли.

Хорошо, что его нет, — отметила отстранённо.

Не спускала настороженных глаз с мужчины. Знал бы он, как ей тяжело вновь видеть его и после вынужденной лжи делать вид, что ничего не произошло. Как невыносима тяжесть его давящего взора на её лице.

Молчаливое приветствие устроило обоих.

— Прочитайте и подпишите, — подвинул он к ней раскрытую папку, уступая своё место за столом.

Отошёл к окну и с мрачной решимостью повернулся к женщине спиной.

Так легче.

Ему не нужно смотреть на неё, чтобы видеть, как она присела на край кресла и углубилась в чтение. Он слышит её шумное дыхание. До него доходит запах её духов: сладкий и манящий.

Глаза Ольги снова зацепились за ажурную головку ключа в ящике стола. Захотелось убедиться, что ни её портрета, ни чёрной книги с пентаграммой на переплётной крышке в нём нет. Хотелось думать, что всё привиделось.

Она всегда была согласна с тем, что не всё просто и понятно в нашем мире. Можно долго рассуждать о том, существует ли магия на самом деле или это иллюзия, самовнушение, позволяющее выдать желаемое за действительное. Ольга не станет ни с кем спорить на этот счёт. Магия — это ритуал, умение работать с энергетикой человека. Кто-то может с ней обращаться, кто-то нет. Всё зависит от сил, скрытых в нашем подсознании и нашей готовности поверить в это.

Жарко. Она раскраснелась. Шея под волосами вспотела. Платье липло к лопаткам. В висках стучала кровь. Бил озноб.

«Виконтесса» бездумно перебирала бумаги в папке не в силах заставить себя собраться с мыслями.

Договора, ходатайства, мировая сделка, воля сторон, условия…

Плотные листы голубого цвета с гербовыми печатями вызывали неприязнь. Строчки прыгали перед глазами.

Ольга морщила лоб и шевелила губами, перечитывая витиеватые фразы вновь и вновь.

Собрав волю в кулак, упрямо тряхнула головой и отогнала прочь сомнения. Дотошно изучила каждый документ. Не найдя ничего подозрительного и поняв, что уже сейчас можно покинуть особняк, подписала документы. С шумом захлопнула папку и встала. Глянула на прямую, напряжённую спину графа.

Он повернулся к ней:

— На ваше имя в банке Англии открыт счёт. Ежемесячно до завершения бракоразводного процесса вы сможете снимать с него по сто пятьдесят фунтов стерлингов. При вынесении окончательного решения сумма будет пересчитана с учётом произведённых выплат. Украшения виконтессы переданы маркизе Стакей.

Ольга вернулась в комнату и выпроводила Бертину. На душе было пусто. И холодно.

В раздумье распахнула дверцы шкафа и прошлась глазами по полкам: лишняя пара платьев, как и белья с обувью не помешает. Достала саквояж. Тот самый, который вынуждена была оставить на вокзале.

Собралась быстро.

Траффорд вошёл незаметно и невозмутимо сообщил:

— Миледи, экипаж подан, — и вышел.

С ней не пришли проститься. Теперь она для них изгой и общение с ней будет исключительно посредством деловой переписки. О результатах развода её известят.

Не этого ли ты хотела? — устало подметило сознание. За что боролась, на то и напоролась.

Окинув комнату беглым прощальным взглядом, Ольга спустилась в холл.

Дворецкий находился на своём посту. Значит, граф Малгри где-то рядом. Она в последний раз осмотрела холл и себя в старинном зеркале в полный рост. Посмотрела на воинственно выпятившего подбородок мужчину. Была уверена, что он, постоянно находясь в шаговой доступности от любимого хозяина, не может не быть в курсе его дел. Всех дел!

На плечи Ольги легла накидка. Траффорд подхватил её пузатый саквояж, проводил к экипажу.

Мартин стоял у окна в библиотеке и смотрел, как за выехавшей каретой закрылись ворота.

Она села в экипаж, не оглянувшись, — заметил он.

За его спиной послышалось покашливание.

— Я сделал всё, как вы велели, милорд, — сказал Траффорд тихо.

Подождал немного и подал запечатанный конверт:

— Принесли только что.

В наспех написанной записке значилось: «Билеты на имя Лоис Кирби доставлены по адресу Клот Фэр, дом 29. Поезд на Саутгемптон сегодня в час дня. Отплытие парохода в Европу завтра в семь утра. Прослежу лично».

Мартин вернул мужчине записку и конверт:

— Сожги и позови лорда Хардинга. Сразу же после ленча я наведаюсь к Акерли Ларкинзу. Пошли предупредить его о визите.

Траффорд украдкой вытер выступившие слёзы в уголках глаз: его хозяин, как всегда, безупречен.

***

Ольга удобнее устроилась на мягком сиденье экипажа и прислонила гудящую голову к его спинке. Укачивало. Внимание рассеивалось. В уставшем мозгу блуждали обрывки мыслей.

Она знала такое своё состояние: симптомы сильнейшей простуды налицо. К ней прибавилось умственное и длительное нервное перенапряжение. О выздоровлении в ближайшие дни можно не мечтать.

Глянув в окно и увидев высокие деревья Гайд-парка, Ольга пожалела, что назвала кучеру адрес книжной лавки. В таком состоянии от неё там будет больше вреда, чем помощи. Да и подвергать дополнительной нагрузке ослабевший организм не следует.

Справятся без моего участия, — качнула она головой.

Открыв лючок в стенке под потолком, Ольга попросила кучера изменить маршрут и отвезти её на вокзал Виктория. Там она наймёт кэб и поедет к миссис Макинтайр. Если адрес книжной лавки был известен лорду Хардингу, то адрес её съёмной комнаты на Олдерсгейт-стрит знала только Эшли.

Четыре мили до вокзала Ольга проехала в зыбкой полудрёме.

Опустив на лицо густую вуаль, вышла на привокзальной площади и направилась к зданию вокзала. От входа обернулась на карету графа. Она уезжала. Никто за «виконтессой» не следил.

Ольга не спеша перешла площадь и свернула на Виктория-стрит. Незачем брать кэб у вокзала и переплачивать вдвое.

Мысли ворочались вяло и неохотно, становясь всё более негативными и пессимистичными. Она думала о прожитом времени в этом веке и всё больше убеждалась, что все её попытки изменить жизнь к лучшему были мелочными и бесполезными, а успехи иллюзорными: она ни к чему непригодна, кроме как стать чьей-то содержанкой.

На крыльце дома её встретил рыжий хозяин. Он глянул на неё вопросительно и, как показалось Ольге, с укором. Она погладила его между ушами и вздохнула:

— Не сердитесь, Мистер Шуг. Я снова дома и надеюсь, что нынешнее настроение моей души очень скоро поменяется с чёрного на белое.

Кот заурчал, выражая полное согласие с постоялицей.

Ольга как можно тише открыла входную дверь и впустила кота. В гостиной играла музыка. Её громкие аккорды отозвались в висках короткими пронзительными уколами. Ольга рассчитывала проскочить на второй этаж незамеченной, но не вышло.

— Мисс Табби, — услышала она громоподобный голос Сондры и поморщилась, — прошу вас подойти ко мне.

Ольга оставила саквояж и ридикюль у вешалки и поздоровалась с выглянувшей в холл Гризелью. Прошла в гостиную, поприветствовала хозяйку. Сложив руки на животе, смирно стала сбоку от пианино. На его верхней крышке возвышалась хрустальная пепельница с тлеющей сигаретой в удлинённом мундштуке. В этот раз Ольга кроме цитрусовых ноток в табаке выделила холодную мяту и совсем уж неожиданный нежный сладковатый аромат сливок.