Аллигат 2

Сондра, с румянцем во всю щёку, щурила жёлто-зелёные глаза и жевала мясистыми губами. Её большие руки с нанизанными на пальцы перстнями с крупными кровавыми камнями зависли над клавиатурой.

Ольга пошатнулась и сжалась в ожидании оглушающих звуков, но…

Сондра потянулась к сигарете. Блаженно прикрыв веки, затянулась. Наклонила голову к плечу и окинула постоялицу с головы до ног придирчивым взглядом.

Та опустила глаза и с полным равнодушием приготовилась выслушать нудное нравоучение.

Наверное, выглядела она настолько жалко, что генеральша лишь тяжело вздохнула:

— Видно, придётся мне наведаться к хозяину лавки, дабы разъяснить ему о его непозволительном поведении по отношению к вам. Нельзя заставлять девиц благородного происхождения работать допоздна.

— Он не заставлял. Я сама изъявила желание остаться и помочь ему, — вяло ответила Ольга.

Сондра выдержала гнетущую паузу и сухо ответила:

— Очень надеюсь, такого больше не повторится. Ступайте, мисс Табби.

Каждый её шаг отзывался в висках ослепительной болью.

Вид широкой кровати вышиб все мысли из головы.

Ольга скинула обувь и платье, заползла под одеяло, сжалась в комок и уткнулась лицом в подушку.

— Наконец-то… — закрыла она глаза, тотчас ухнув в сон, больше похожий на обморок.

Она не слышала, как в комнату прокрался Мистер Шуг. На мягких лапах он осторожно запрыгнул на кровать и лёг под боком леди. Лизнув её холодную руку, завёл колыбельную песню.

Дом вторил ему, убаюкивал, дышал теплом и любовью. Часы на каминной полке отсчитывали ускользающие в небытие минуты. В окно заглянули робкие солнечные лучи, пробившиеся сквозь серые облака, разгоняемые весенним порывистым ветром.

А во входную дверь стучал посыльный. В его руках ярким пламенем горел нарядный букет алых тюльпанов.

***

Её разбудило ощущение чужого присутствия.

Не открывая глаз, Ольга прислушалась. Без сомнения, в комнате был кто-то ещё. До неё доносился отчётливый звук неторопливых шагов, шуршание ткани. Ноздри щекотала смесь запахов: чего-то кислого и приторно-сладкого, терпко-зелёного, острого.

Сбоку мурлыкнул и потянулся Мистер Шуг; коснулся пушистыми лапами её руки.

Раздалось мелодичное звяканье колец на деревянной перекладине — раздвинулись портьеры. Сквозь закрытые веки хлынул поток солнечного света. Ольга вскинула руку к глазам. Болезненно щурилась, наблюдая за Эшли, протирающей подоконник влажной тканью.

— Вы проснулись, — обрадовалась та, возвращая портьеру на место, закрывая образовавшуюся широкую щель. — Брысь! — махнула на кота. — Вот, негодник, никак не выгнать. И лезет же к самому лицу. Выпнула его в коридор, а он ломиться стал так, что я испугалась, что снесёт дверь с петель. Откормленный, скотсмен.

— Скотсмен? — уточнила Ольга, напрягая память. Слово, прозвучавшее как русское ругательство, в данном случае не могло им быть по определению.

Мысли в тупом оцепенении ворочались грузно, неуклюже. Она посмотрела на рыжего соню и погладила его. Он приподнялся, замер и уставился на обвисшую тряпку в руке недовольно бурчащей прислужницы.

— Так рыжий же… шотландец, как и его хозяйка, — пояснила Эшли и Ольга поняла, что она имела в виду. Вспомнила, что «скотсмен» — это общепринятое именование шотландцев.

— Даже не берусь представить, — продолжала ворчать женщина, — чего бы мы от него ни наслушались, умей он говорить. У-у, — замахнулась она на кота, — живоглот. Видела вчера, как пичужку драл под кустом сирени. Всё ему мало.

— Вы приходили… вчера? Когда? — не могла понять Ольга, сейчас день, вечер или утро следующего дня? Сколько же она проспала?

— Так ближе к вечеру и пришла. Сразу как закрыли лавку, мистер Уайт наказал найти вас и справиться, всё ли у вас хорошо. Адрес назвал, а Ньют вызвался показать ваш дом на Аддисон Роуд, чтоб я долго не плутала.

С Ольги мгновенно схлынула дрёма. Из приятного мутного полумрака ярким пятном выступил букет красных тюльпанов. Большую стеклянную вазу на ножке, стоящую на верхней крышке секретера, Ольга раньше не видела.

— Вы были в особняке? — голос вибрировал нетерпеливыми нотками.

Эшли кивнула:

— Хотела вас повидать, но мне сказали, что вы уехали и теперь искать вас нужно не у них.

— Дворецкий так сказал?

— Нет, кто-то из женской прислуги. Я спросила, где искать, а она ответила, что не здесь и захлопнула дверь.

Женщина протирала поверхность тумбочки:

— Тогда я пришла сюда, а вы спите. И жаром от вас так и пышет. Я не стала вас будить. Только руки ваши и ступни натёрла яблочным уксусом, укутала ноги. И всю ночь слушала, чтоб задыхаться не стали, — вздохнула она.

— Вы оставались на ночь?

— А как же! Я не оставлю вас одну, пока вам не полегчает. Надо же было так сильно застыть! Всё эта лавка: двери настежь, ветер, сырость, — недовольно выговаривала Эшли.

Ольга глянула на соседнюю несмятую подушку. Под боком притих кот.

— Где вы спали?

— Да разве ж негде? — глянула Эшли на кресло, в котором лежала подушка и сложенный плед. — Вы всю ночь напролёт проспали как младенец: всхлипывали, вздрагивали, будто бежали куда-то.

— Хозяйка знает о моей болезни?

Женщина потеребила ухо:

— Я не говорила, а её прислуги сегодня нет.

— Пусть не знает.

— А как же… — остановилась Эшли посреди комнаты, встряхивая бульотку, проверяя, есть ли в ней вода. — Если нужен будет доктор? Вы такая бледная, ни кровиночки в лице.

— Обойдёмся без доктора. Обычная простуда, — как можно спокойнее уверила её Ольга. — Через три-четыре дня буду здорова.

Её глаза вновь зацепились за вазу с цветами.

— Передайте мистеру Уорду спасибо. Люблю тюльпаны.

— Вы говорите о вот этих цветах? — уточнила Эшли, указав на вазу. — Когда я вчера пришла, они уже стояли.

Букет от Уайта, — не сомневалась Ольга. Уже второй. Выходит, она его снова приняла. Неприятный холодок расползался по телу. Будут ещё? Как сделать так, чтобы цветы, когда посыльный доставит их снова, отправили назад? Не сидеть же под дверью сутками в ожидании очередной доставки? В душе росли обида и гнев. Навязчивый, наглый тип! Что ему от неё нужно? Она же ясно сказала, что не станет участвовать в краже!