Алпамыш
Шрифт:
Байсары между тем при собственном скоте сиротой жил. Видит он однажды — караван какой-то проходит. Бросил он стада, навстречу караванщикам побежал, такие слова говорит их старшему, караван-баши.
— По свету ты ходишь, караван-баши!
Все твои пути да будут хороши!
Из какой страны ведешь свой караван
И в страну какую, караван-баши?
Сердце на огне страданий сожжено:
Чужеземцем стать мне было суждено…
Путь
Господом два глаза было мне дано,
Сделал он из двух четыре мне давно,
[28]
—
Сколько ни смотрю — со стороны родной
Помощи себе не вижу все равно.
Говоря со мной, уйти ты не спеши, —
Жалобу мою поведать разреши.
Выслушав слова Байсары, караван-баши так ему ответил:
— На твои слова такой ответ я дам:
По купеческим я странствую делам, —
Прохожу по разным странам-городам.
Здесь я покупаю, а сбываю там.
Родом из канджигали я буду сам.
Со страной калмыцкой давний торг веду,
Из столицы Тайча-хана я иду.
В срок, бог даст, в Байсун обратно попаду.
Ценный у калмык
о
в я купил товар:
Много вьюков тканей я везу в Байсун.
Бархат, холст везу и кармазу в Байсун.
На байсунский все я выпущу базар,
Бог даст — неплохой барыш я получу.
Меньше даст аллах — и то я буду рад.
По таким степям скитаясь, говорят:
«Кто живым пришел и не понес утрат,
Отдыху в родной стране, как чуду, рад».
А моя страна — как раз Байсун-Конграт.
Вижу я, что ты — несчастный человек.
Вижу — ты унижен и обижен здесь.
Если по рожденью ты, как я, — узбек,
У тебя ко мне какая просьба есть?
Ты кому в Конграт подать желал бы весть?..
Словам караван-баши обрадовался Байсары и так сказал ему:
— Знай, добрый человек, что сородичи, земляки мы с тобой, — сам я тоже из Байсуна, Байбури-бию прихожусь родным братом, Байсары — имя мое.
Рассказал Байсары караванщикам, из-за чего он к калмыкам откочевал, все злоключения свои поведал им, изложил просьбу свою караван-баши:
— Челобитную мою брату моему Байбури передай, о горестном моем положении поведай ему, пусть размолвку давнюю забудет, пусть поможет мне выбраться из чужбины.
Только он это сказал, тут же и пожалел, подумал: «Нет, не могу перед братом так унизить
себя — прощеная у него просить: не я его, он оскорбил меня». Все еще не угасла обида его на Байбури, все еще не утерял он гордыни своей, даже и униженным будучи. Говорит Байсары старшему караванщику:— Ошибочно сказал я тебе слово свое — за обиду не посчитай, — просьбу мою изменить разреши: не бию Байбури, брату моему, а дочери моей Ай-Барчин просьбу мою доставь. В ее собственные руки письмо мое передай, что видел глазами своими, то своими словами тоже ей поведай.
Выслушали караванщики слова Байсары, тут же при нем на бумагу их записали, обещание ему дал караван-баши вручить письмо Барчин-ай. Отправились караванщики дальше своим путем. Остался опять одиноким Байсары, долго с расстроенным сердцем стоял он, вслед каравану глядел…
Караванщики своим путем идут.
Мерно за верблюдом шествует верблюд,
Жвачку на ходу животные жуют,
На горбах тюки с товарами несут.
Люди на верблюдах разговор ведут:
— Этот Байсары, гляди, чем стал он тут!
Как дерв
и
ш теперь — он изнурен и худ.
Не хотел платить в Конграте он зякет, —
Поселился здесь — всего богатства нет!
На чужбине столько испытавши бед,
Он своей родне решил послать привет.
Но пока на помощь кто-нибудь придет,
Он, пожалуй, здесь, в чужой земле, сгниет!..
Караван меж тем все движется вперед,
А за караваном пыль столбом встает.
Ночь идет за днем, за ночью день идет, —
Караванный путь неблизок и нескор.
Переваливая через столько гор,
Люди на дорогу устремляют взор:
Может ведь нагрянуть и разбойник-вор.
Станут на привале — выставят дозор.
Где им питьевая встретится вода,
Там и отдыхать стараются всегда.
Песню ль заведут, начнут ли разговор, —
Разговор порою переходит в спор.
Хоть еще конца дороги не видать, —
Дай бог быть живыми и товар продать, —
Любят уж заране прибыли считать.
Так между купцов ведется с давних пор.
А уж где барыш, там спор да перекор, —
Слово невпопад — и начался раздор.
Надо же в дороге время коротать!
К вечеру, смотри, они дружны опять.
Если ночевать в пути решат они,
Чем ни есть себя вооружат они.