Алпамыш

Что-нибудь такое предприми теперь, —

К выходу усилья устреми теперь.

Я уже от страсти не в уме теперь!

Что задумал делать, делай — не тяни, —

На Тавке-аим скорей меня жени!..

Ответил Кайкубату на эти слова так Алпамыш:

— Не настанет осень, — розам не отцвесть.

Соловью на куст отцветший не присесть.

Пять ли сот баранов или даже шесть, —

За Тавку-аим такой калым не в честь.

За тобою больше половины есть.

Если ты калым не уплатил сполна,

У меня охоты нет из ямы лезть.

Можешь это в мудрых книгах ты прочесть:

Должен был калым ты начинать с коня.

Хочешь по дешевке шаха дочь иметь?

Не привел коня — так нечего шуметь!

Покидать зиндан нет смысла для меня.

На эти слова Кайкубат Алпамышу так ответил;

— Коль пятьсот баранов — лишь крупица есть,

Жадности твоей где же граница есть?

Сколько на душе забот и страхов есть!

Сколько наказаний мне у шаха есть!

Ай-Тавка моя не чаровница ль есть?

Пегая в остатке кобылица есть, —

Не скажу, конечно, чтоб отборный конь, —

Под хурджун годится, — только с места тронь.

Если б кобылицу отдал Кайкубат,

Будет ли тогда конец калыму, сват?

Отдал я тебе все, чем я был богат.

Что б ни приказал ты — я в твоей руке,

Но жени меня скорей на Ай-Тавке!

Алпамыш в ответ такое слово сказал Кайкубату:

— Сердце к положенью твоему склоня,

Так и быть — сочту кобылу за коня.

Ай-Тавку получишь скоро от меня… —

Алпамыш сказал из подземелья так.

— Э, уговорил! — возликовал бедняк.

Повод кобылицы Кайкубат схватил,

Свой хурджун чабаний он с нее стащил,

К самому зиндану он ее подвел,

Наземь на краю зиндана уложил,

Ноги ей арканом накрепко скрутил,

Подтолкнул ногами — и в зиндан свалил.

— Э, теперь сполна калым я уплатил!.. —

Голову задрав, бек Алпамыш глядит,

Как в зиндан кобыла пегая летит.

На лету батыр кобылу подхватил, —

Этим гибель он ее предотвратил, —

Осмотрел — подумал: «Кляча, а не конь!

Все же на удачу есть в зиндане конь…»

Дни прошли — опять явился Кайкубат:

— Чем меня теперь обрадуешь ты, сват?

Кажется, в расчете мы с тобой уже,

Но тоска все та же на моей душе.

Так сидеть в зиндане до каких же пор?

Был ведь между нами твердый уговор!..

Выслушал Кайкубата Алпамыш — и говорит ему:

— Нет, Кайкубат, — не удовлетворен я. — Мал такой калым за шахскую дочь.

А Кайкубат ему чуть не плача:

— Нечего мне больше в калым давать, — сказал же я тебе, — все уже отдал.

— А раз нечего больше давать, торговлей займись, — говорит ему Алпамыш. — Что выручишь, мне принеси.

— Чем торговать буду? — взмолился Кайкубат, — где мне товар взять?

— Э, — говорит Алпамыш, — товар я тебе дам. Вот смастерил я из костей несколько чангавузов, — девушки любят на чангавузах играть, — поди продай.

Алпамыш из зиндана выбросил наверх сделанные им чангавузы, — Кайкубат собрал их, в хурджун положил, — подумал:

«Янги-базар Тавкой управляется, — сорок ее девушек наблюдают за базаром, потому и другие девушки любят собираться там. Пойду на Янги-базар, — продам скорее».

Отправился он на Янги-базар, стал на чангавузе наигрывать, девушек приманивать. Стоит он — поигрывает, товар свой расхваливает:

— На Янги-базаре стою,

Чангавузы я продаю,

Сам на них играю, пою, —

Мастер Кайкубат знаменит, —

Тили-тули-тиль-тули-ю.

Чангавуз приятно звенит,

Райскому сродни соловью.

Девушкам-красавицам всем

Дешево товар отдаю.

Чангавузы нравятся всем,

Тили-тули-тиль-тули-ю.

Станом вы стройней тополей,

Тело ваше снега белей,

Щеки — яркой розы алей,

Звезд небесных взоры светлей,

Жемчуг — ваши зубы на вид,

Как рубины — губы на вид, —

Все вы райских гурий милей!

Словно звонкострунный комуз,

Сладкозвучен мой чангавуз.

Девушки-красавицы, эй,

Несколько грошей не жалей,

Тили-тули-тиль-тули-ю, —

Чангавузы я продаю.

Кайкубат-уста я зовусь, —

Эй, кому продам чангавуз?

Яблочек румянее вы,

Роз благоуханнее вы,—

Эй, кому, кому чангавуз?

Чангавуз купить поспеши,