Аляска

– И все для того, чтобы в валютном баре с иностранцем поболтать?
– разочарованно спросила я.

– Да нет, конечно!
– вскинулся Мишка.
– Ты намекнешь этому иностранцу, что неплохо бы сходить в ресторан. И он нас обязательно поведет, вот увидишь! Хочешь вечер в 'Национале' провести? Живую музыку послушаем, потанцуем. Иностранец любую жратву закажет, какую ты только захочешь! Вечер проведем так, что...

– Ефремов, очнись!
– жестко прервала я его восторженное пение.
– После ресторана он меня к себе в гостиницу потащит! Я тебе что - валютная проститутка?!

– А кто тебя заставляет с ним вместе из ресторана выходить?
– легко парировал мой выпад Ефремов.

– Мы с тобой уйдем, когда захотим! Он же не будет нас к стульям привязывать! Наедимся от пуза, потанцуем - и сбежим, поняла? По-тихому! Кстати, - взял он назидательный тон, - это тоже требует умелой игры - уйти по-английски, не прощаясь!

Я задумалась. Мишкин замысел был ясен. Но, кажется, любовь к искусству была сильна в нем ровно настолько, насколько и тяга к авантюрам. Бог знает, что творилось у него в голове! Вообще говоря, в Мишкином предложении меня ничто не оттолкнуло. Его 'спектакль' мне понравился. Это было интересно. Мне хотелось видеть, как действуют мои девичьи чары на взрослых мужчин-иностранцев. Мне хотелось живо общаться на английском языке, я не делала этого с самого отъезда Моники! Мне хотелось играть и лукавить. И, в конце концов, оставить с носом самоуверенного иностранца, который думает, что меня можно купить, - да еще всего лишь за бокал шампанского и порцию салата 'Столичный'!

Одним словом, оказалось, что я, как и Мишка Ефремов, была авантюристкой!

Юный режиссер молчал, ожидая моего слова.

– Ладно, - сурово уронила я.
– Неплохо вроде придумано. Но я слышала, что в валютный бар входные билеты нужно покупать. За доллары. А у меня валюты нет.

– Об этом не думай, - отрезал Мишка.
– Все расходы я беру на себя. Там любая валюта годится. Я фунтами стерлингов расплачиваться буду.

– Ничего себе...
– удивленно пробормотала я.

– Ну так я же из Лондона приехал!
– как ни в чем не бывало пожал плечами Ефремов. Для него, видимо, иметь наличную валюту в кармане было обычным делом. 'Избаловал тебя папа-режиссер!' - подумалось мне. Но я ничего не сказала, а продолжила допрос с пристрастием:

– Так, а Моника здесь причем?

Мишка оживился еще больше:

– Да ты сама подумай! Тебе Монику играть сам бог велел! Иностранец будет тебя расспрашивать, откуда ты, чем дышишь. Как в твоей стране люди живут. А о какой стране ты больше всего знаешь? Конечно, о Бразилии! Ты же с Моникой целый год общалась!

– Ну, поня-а-тно, - задумчиво протянула я.
– О жизни в Бразилии я, конечно, много смогу наговорить.

– Вот!
– обрадовался Мишка.
– А эта твоя прическа, - осторожно дотронулся он до шапки курчавых волос на моей голове, - прекрасная деталь облика, придающая достоверность образу бразильянки!

За лето мои волосы отросли. Экзотическая прическа стала более пышной. И к тому же обогатилась черными локонами, спадающими вдоль висков почти до плеч.

– Замечательно!
– восхищенно поцокал языком Мишка, разглядывая меня.
– Настоящая представительница белого населения крупнейшего государства Южной Америки!

И тут я сообразила: белая Моника - это плохо. В Бразилии смуглых мулатов и метисов почти столько же, сколько и белых. Да и вообще, я была уверена, что в сознании большинства людей образ жителя Южной Америки прочно увязан с бронзовым цветом кожи. Жительница Бразилии просто обязана быть смуглой!

Я подумала и спокойно выдала Мишке:

– Моя Моника будет мулаткой.

– Это как?
– удивился он.
– Ты, конечно, за лето загорела. Но все равно на мулатку не тянешь. Как ты собираешься ею стать?

Я уже знала, что буду делать.

– Найду способ, - успокоила я своего напарника в будущей авантюре.

– Ты останешься доволен.

– Ну, здорово!
– обрадовался Мишка.
– Тогда давай завтра начнем репетировать! Я тебе кое-какие актерские штучки покажу. Проиграем роли, диалоги проговорим. У меня дома. Идет?

На том и порешили.

***

На следующий день я пошла в магазин ВТО и купила большую пластиковую тубу с кремом. Надпись на ней гласила: 'Крем для интенсивного искусственного загара'. Я присмотрела эту штуку еще в начале лета, когда мы с Моникой стали ездить купаться и загорать на Москву-реку. Тогда по улице Горького, ныне Тверской, ходил троллейбус ? 12. Мы садились на него и минут через 30-40 оказывались в конечном пункте маршрута - в лесопарке Серебряный Бор. Он раскинулся на северо-западе Москвы, на большом острове, образованным излучиной Москвы-реки и Хорошевским каналом. Это излюбленное место летнего отдыха москвичей. Здесь - сосновый лес и множество песчаных пляжей. На одном из них мы с Моникой и располагались.

Так вот, в начале лета меня сильно беспокоила одна проблема. У моих родителей, - что у отца, что у матери, - была чрезвычайно белая кожа. То есть абсолютно белая, как мелованная бумага. Они не были альбиносами, но и нормальным содержанием меланина в кожных покровах похвастать не могли. Загорали они медленно и плохо, да и не любили этого дела. И все бы ничего, если бы они не передали безупречную белизну лица и тела своей дочке. Я тоже имела ослепительно-белую кожу. Для девушки это скорее достоинство, чем недостаток. Но из-за этого в первые дни пребывания на пляже я испытывала сильнейший дискомфорт. Пока меня не покрывал первый легкий загар, я выглядела среди поджаренных на солнце обитателей пляжа как белая ворона.

– Olya, you are glowing in the sun! (Оля, ты сияешь на солнце!) - смеялась Моника.
– What for do you need a tan? (Зачем тебе загар?) When you are going to swim, all the guys on the beach are staring at you. (Когда ты идешь плавать, на тебя пялятся все парни на пляже!)

А мне было не до шуток. Вот тогда я и приглядела в магазине ВТО крем для искусственного загара. Но так его и не купила. Не могла себе представить, как это - намазывать кремом все тело, с головы до ног!

Сейчас же меня ничто не смущало. Мне нужно было решить простую задачу. Обеспечить искусственный загар лицу, шее, верхней части груди и плечам, рукам от пальцев до локтя и ногам от стоп до колен. То есть тем участкам тела, которые не покрывались платьем.

Я с увлечением взялась за дело. Убедилась, что дома никого нет, скинула с себя верхнюю одежду и встала перед зеркалом с тубой в руках. Крем для загара оказался настолько нежной субстанцией, что его правильнее было бы назвать эмульсией. Он был белого цвета с легким парфюмерным запахом. Довольно быстро впитывался и тогда придавал коже бронзовый оттенок.

Я начала обработку тела с рук. Выдавила крем на ладонь и пальцами размазала его от кисти до локтя.

И сразу же поняла, что превратить себя в мулатку - дело непростое!

Во-первых, на смуглой поверхности кожи ясно проступали следы моих пальцев. Если бы крем был обычной белой косметической мазью, проблема бы не возникла. При втирании она становилась бесцветной. А тут мои руки от кисти до локтя оказались исполосованы бороздками различных оттенков коричневого. Их мои пальцы прокладывали при скольжении по коже. Так что руки у меня получились полосатые!

Я поняла, что крем нужно аккуратно втирать ладонями и при этом совершать круговые массажные движения. И начала все сначала.