Амнезия "Спес"

А вот потом мы двинули к самому гнезду, которое тоже, по мере приближения, старшие принялись поливать огнем.

— Хватит, — махнул рукой Стояк и, прияв у Прыщавого лом, с ним на пару врубился в гнездо.

Оказалось, что оно не каменное, а как будто склеенное из песка и щебня. Оно крошилось осколками и сыпалось трухой.

А по мере того, как все больше отколачивалось кусков, изнутри стали вываливаться и порхатки. Эти сильно отличались от трутней и по размеру, и по цвету, да и крыльев, похоже, у них не было. Многие из этих светло сереньких тварей еще шевелились, а Паленый принялся ногой подталкивать некоторых ко мне, объясняя:

— Эти, средние, неплодящиеся самки. Они ухаживают за маткой и личинками, и кормят молодняк. Эти, покрупней — тоже трутни, но рабочие: гнездо обихаживают, жратву таскают, что охранники заплевать смогли, — указал он на тех особей, которые, единственные, из выпавших, имели зачаточные крылья, — а вот эти мелкие козявки у них «мужики».

— В смысле? — не понял я.

— Они матке личинок забабахивают! — хохотнул Стояк, обернувшись к нам.

Сказать, что я от его пояснений прозрел и сразу все понял… но кивнул, потому, как было не место и не время вопросы задавать. Что и подтвердил Паленый, тут же спихнув с груды щебня к моим ногам следующее, самое, наверное, крупное тело — белесое и противное вдвойне даже на вид:

— А вот и она, «красотка» — матка порхатая, — та была вся в слизи и брыкалась довольно бойко.

Сверху, из разбитого наполовину гнезда, тоже текло что-то густое, и наставник, отстранив командира с Прыщавым, пыхнул внутрь огнем.

— Во, подсушил немного!

Когда сбили последний нарост с потолка, Паленый всунул мне в руки фаербласт и велел:

— Дожигай всех. Предохранитель снизу, в лунке у основания ствола — все просто.

Действительно просто… но противно-то как!

Все отошли, меня поставили на расстоянии метров трех от кучи черепков, на которой все еще барахтались полуживые обитатели гнезда, и в три глотки дали команду: «Жги!».

Сделал. Сглотнул подступившую тошноту. Порадовался, что в этот раз схлынуло быстро.

— Молодец Хвост! Выйдет из тебя искатель, теперь вижу! — одобрительно похлопал меня по плечу Стояк, — Многие долго не могут первую живность убить… ну как долго? Считай, первым разом иногда и заканчивается.

Мне, если честно, от его слов полегчало. А то, я уж начал бояться, что это что-то ненормальное, всяких тварей жалеть…

Тронулись дальше. Куча щебня, оставшаяся от гнезда, просела под машиной Бата, а более тяжелый багги командира и вовсе раскатал ее почти до ровного состояния. Так что мы с Паленым, считай, кочки и не заметили. Только-то и хлюпнуло пару раз под колесом нераздавленным до нас тельцем. Но я уже держал себя в руках и почти не отреагировал на это.

Правда сверху, с одного края потолка, еще стекало вязкими каплями и Паленый дернул меня к себе:

— Башку-то отклони, гадость эта тоже достаточно ядовитая.

Буду знать.

Но далеко мы не уехали. Пара минут ходу и впереди, по правую руку, стал заметен поворот. Не доезжая, встали. Бат подкрался к проему, пыхнул огнем из-за угла, заглянул и спокойно вернулся к своему багги:

— Чисто, — отрапортовал он.

Но Стояк команды трогаться сразу не дал, а протиснувшись к нам, принялся советоваться с Паленым по карте.

— Думается мне, — задумчиво принялся рассуждать мой наставник, — что в этот раз, пойдя через ферму и по реке, мы хорошего кругаля дали, так что теперь надо по тех тоннелю подальше пройти, чтоб точно в нужный нам район попасть.

С этим решением и двинули дальше.

Каждые минут десять аккуратной езды, в стене, то с одной стороны, то с другой, обозначался следующий поворот. Завидев таковой, останавливались, Бат крался к нему, проверял огнем и только потом давал разрешение на дальнейший проезд.

Повороты по левой стороне нас не интересовали, а вот по правой, где-то к пятому, Стояк с Прыщавым опять принялись прикидывать, что делать дальше. К тому моменту хран успел уже поменять второй баллон с газом, но, слава Спес, потрачено все было только на предосторожность, а реальной опасности так больше и не обнаруживалось.

Впрочем, на седьмом повороте было решено свернуть.

Выбранный тоннель ответвления довольно ощутимо шел вверх, к тому же он оказался еще уже того, по которому мы продвигались до сих пор. Колеса нашего багги то и дело цепляли по бокам трубы и жгуты проводов, отчего постоянно потряхивало. Но вот здесь ехать было именно, что совсем недалеко — в свете фар почти сразу стало видно, что коридор этот тупиковый.

А стоило пройти половину пути, и даже я понял, что впереди не стена, а тяжелая металлическая дверь. Правда, потемневшая от времени, что и не позволило определить ее сразу.

Потом мы по цепочке передавали из машины Пердуна все, что запрашивал Стояк: опять ломики, два домкрата, какой-то «шприц с соплями» и всякую непонятную дребедень, которую я ни с виду, ни по названию не опознавал совершенно.

Хотя, вру. Вот эту штукенцию, имеющую одну плоскую блямбу и два отходящих от нее провода, которые следовало втыкать в уши, я видел у докторов в госпитале. Они ею что-то слушали у нас в груди.

Собственно, Стояк собирался использовать ее так же, только в применении не к кому-то из нас, а к двери.

Он дождался, пока мы все, кроме Кука, который так и оставался нас прикрывать возле своего багги, переберемся прямо по машинам к нему, а потом цыкнул через плечо:

— Не дышать! — и приник, как к груди больного, к старой металлической двери.

Я, поняв приказ дословно, вздохнул посильней и замер.

Потом терпел-терпел, терпел-терпел… а не выдержав выдохнул — шумно, смачно, с харчком.

— Придурок, — хмыкнул Паленый, — «не дышать», это значит — тихо: не сопеть, не пыхтеть и не пердеть. И уж точно не кашлять!

— Замерли, я сказал! — рявкнул на нас командир и продолжил дальше «лечить» дверь.

Закончил он, когда я уж устал стоять неподвижно.

— Тихо, — выдал он, — давай, Прыщавый, подтаскивай домкраты и начинай работать ломом.

Тот подошел, посветил в то место, где дверь касалась камня пола, провел рукой по стыку и настороженно выдал:

— Слушай, Стояк, тут уже был кто-то! Видишь, долбали здесь?

— И что? — хмыкнул командир, — Это хорошо, нам работы меньше — не придется самим ковырять камень. Подсовывай лапы в старые пробоины.

— Нет, подожди, — еще более опасливо возразил Прыщавый, — никто давненько в «золотые» территории не доходил. Последняя попытка была у команды Прока, из которой он сам не вернулся. И было это лет десять назад… если правильно помню.

— Восемь, — поправил его Паленый и переглянулся со Стояком.

Тот, раздув гневно ноздри, жестко сказал:

— Я — командир, и я решил туда идти, так что заткнись и работай!