Амнезия "Спес"

Первое, что я увидел, в ужасе распахнув глаза, это напряженное лицо наставника.

— Не ори, — одними губами произнес он, — понял?

Я кивнул.

Тот отпустил меня и, нацепив на себя намордник, опять взглядом велел сделать это и мне. Потом мы, также переглядываясь, подняли и защиту на глаза. И только после этого Паленый позволил мне сесть.

Тут же, поверх его плеча, я увидел стоявших чуть дальше Стояка и Прыщавого, замерших в напряженных позах. Все внимание их было направлено куда-то за край отгораживающего наш лагерь завала. В руках оба держали арбалеты, направленные туда же, куда смотрели их глаза.

Я подтянул свой и попытался вскочить. Паленый придавил меня ладонью и тихо буркнул:

— Не высовывайся, осторожно!

Я кивнул, давая понять, что понял, и мы двинули к парням.

Стараясь увидеть то, что так пугало старших, я все же аккуратно высунулся и обмер сам! Там, на самом верху противоположной насыпи, которую мы раскопали всего несколько часов назад, стоял щер!

Уже представляя размеры и самой насыпи, и, соответственно, других предметов относительно нее, я осознал, что зверь этот просто огромен! Навскидку, в холке он, скорее всего, был… не ниже меня!

Из-за перекатывающихся под бликующей чешуей мышц, массивное тело грузным не выглядело, а наоборот, пугало своей мощью. К тому же щер был в боевой трансформации — броневые пластины на морде закрыли ноздри, сделав ее похожей на заостренный таран, а наросты, которые превращали тело зверя в винтовой бур, когда он проламывал породу или нападал, стояли дыбом.

И тут, на краю зрения, где-то гораздо ниже, чем находился щер, я скорее почувствовал, чем действительно заметил, какое-то движение. Заставив себя оторвать глаза от страшной твари, опустил взгляд и у подножия той же насыпи увидел замерших Пердуна и Кука!

А они-то, что там делают?!

Но я успел только ошалеть от понимания, что им по ходу — все, кранты, а в следующее мгновение щер разверз пасть и взревел. Сейчас будет атаковать!

Вибрирующий гортанный звук взвился к близкому потолку, отскочил от него и наполнил собой, казалось, все огромное помещение, включая и далекую, невидимую в темноте, его часть. Я так и вовсе оглох.

А потом в звенящей тишине только и мог наблюдать, как, пригибая мощную голову к самым камням, щер метнулся вниз. Парни рванули с места тоже. Но тварь была настолько быстра, что те не успели сделать и десятка шагов, а она уже преодолела все метров тридцать спуска! А стоило ей достичь подножия насыпи, как ее зловещая пасть опять разверзлась и… она дохнула раскаленным воздухом.

Теплое веяние долетело до нас, находящихся на другой стороне улицы. А Пердун с Куком, так и не успевшие далеко убежать, от напора жаркой волны на ногах не устояли и покатились кубарем.

— Самка! — заорал Бат, стоявший чуть дальше за склоном и которого я до сих пор не замечал.

— Отлично, не огонь! — отозвался Паленый, — Погнали! Ей нужно время для нового дыха!

И мужики, как один, сорвались с места. Я тоже рванул вроде, но в этот миг щера метнулась опять и, достигнув парней, которые только-только начали подниматься, схватила ближайшего к ней Кука за голову. Тот и вскрикнуть не успел, как от первого толчка шея его видно надломилась, а от последующих и вовсе, не выдержав тяжести мотаемого из стороны в сторону утяжеленного доспехом тела, лопнула! Туловище, брызнув кровью из образовавшейся дыры, отлетело, а голова хрупнула в пасти так громко, что услышал даже я.

Но, расправляясь с храном, Пердуна щера тоже не упустила и, хватая Кука пастью, шипастым хвостом лупанула и по нему! То, что от удара такого хлыста тот в воздух подлетел, я краем глаза видел, но как приземлился — нет, взгляд мой упорно не хотел упускать перемалывающую череп челюсть, с которой меж зубов все еще свисала дрыгающаяся и истекающая кровью трубка трахеи.

От этого ужаса очнулся только тогда, когда чья-то фигура закрыла от меня морду зверя. Тут-то я и осознал, что все давно уже возле щеры, а я, как идиот, до сих пор стою на месте и отупело таращусь издалека. И видно все так хорошо, только потому, что остальные подсвечивали тварь для более точного прицеливания!

Ломанулся туда. Пока длился забег, лихорадочно вспоминал, куда следует бить щера. Но вздернутые происходящим мысли скакали, не желая извлекать из памяти нужные знания.

«Целиться следует… следует… куда?!»

Тварь эта бронированная настолько, что если не знать, куда бить, то ее ни болтом не прошибешь, ни свордом не достанешь! В их защитных пластинах металла столько, что по составу они не только сплав, идущий на наши клинки, переплюнут, а как бы и не покруче вечной брони хранов элит-звена будут!

Когда ноги донесли меня до места схватки, сообразить я так и не успел, но зато с ходу угодил под хлыст хвоста, мечущегося так быстро из стороны в сторону, что затормозить вовремя не получилось. И пришлось телу действовать самому, раз голова все равно соображать отказывалась.

Лишь машинально фиксируя, как разворачивается в полете шипастый кончик плети, с разбега на ногах не удержался — на рассыпавшемся щебне по инерции поехал вперед и загремел на спину. Но, в общем-то, получилось это вовремя — едва успел хоть как-то сгруппироваться, чтоб не долбануться головой, как над лицом мелькнул хвост, чиркнув одним шипом по наморднику.

На отбитую задницу обращать внимание было некогда, а дыхание мое так и не пришло в норму с момента пробуждения, так что ком в груди, считай, я и не заметил.

Первый раз спустил болт из положения лежа, увидев, что под передней лапой щеры, в сочленении уже торчит один и испускает заряд, цветком расходящийся по металлизированной чешуе. Сразу, как прозрел — вспомнил, что именно такие места у них самые уязвимые, а еще возле наростов с левой стороны, на которую они укладываются в спокойном состоянии… и под челюстью.

Мысль о том, что только что, конкретно, жевала именно эта челюсть, под которую надо целиться, меня в этот раз не пришибла, а как-то отрезвила. И даже разозлила, придав сил.

Я вскочил и уже стоя спустил еще один болт. К сожалению, этот тоже отскочил от брони твари. Тут же пришлось опять уворачиваться от хвоста, который, что хорошо, опять пошел совсем низко, и я умудрился через него перескочить, что в ту, что в обратную сторону.

Краем глаза заметил, что Паленый, стараясь не попадать в поле зрения щеры, полез на насыпь. А оказавшись выше нее, принялся стрелять. Первый болт скользнул по чешуе, но вот второй угодил под одну из тех пластин у основания головы, что раскрываясь, вместе с заостренным носом образуют наконечник «бура». Молнии с треском пробежали по всему «вороту» и засверкали ореолом вокруг головы.

Зверюга на пару мгновений забыла о нас и затрясла башкой, попытавшись сложить пластины. Пользуясь возможностью прицелиться более тщательно, мы подступили ближе. Вдарили из всех пяти арбалетов разом!

Только два болта попали в цель, а три опять отскочили от бронированной туши. Разряды заскакали по чешуе из-под левой задней лапы и одного из средних наростов на спине.

Но в этот момент от тряски головы и шевеления пластин вылетел болт Паленого, а вот те, что были в теле, видно щере так уже не досаждали и движения зверя опять стали более осмысленными и, соответственно, опасными для нас.