Аморальное

– На этот раз не выйдет, – тихо и деликатно произнесла она, – я почти каждый день бываю в этом кафе, официанты могут подтвердить, – он смотрел на неё так, что ей пришлось произнести ещё несколько слов. – Что же ты там делал сегодня, объяснить сложнее.

Он улыбнулся.

– Ты можешь спросить.

Она пожала плечами.

– Но не спрашиваю.

Он странно посмотрел на неё.

Они гуляли по парку, потом он позвонил Эрику, который забрал их на машине. Они ехали долго, и Ими начинала думать о том, что её отвозят на казнь, и продумывать пути отступления, но Рэй не давал ей сосредоточиться, она вообще не понимала, что происходит, когда была рядом с ним. Её счастье теперь казалось слишком странным даже ей самой, слишком нереальным, настолько нереальным, что ей хотелось закончить это как можно скорее. Он её пугал. Она чувствовала, что не должна с ним общаться, но совершенно не могла изменить что-либо или отказать ему. Она не решалась спросить его, куда они едут, и они ехали где-то полчаса, прежде чем остановились, Эрик вышел и куда-то ушёл. Ими выглянула в окно, пытаясь понять, где они и зачем, но Эрик не открывал ей дверь, да и Рэй, казалось, не собирался выходить из машины, судя по тому, что его рука вдруг оказалась на её шее. Ими вздрогнула и резко посмотрела ему в глаза, сжимая его руку в своих. И хотя он не душил её, как ей показалось вначале, и, вероятно, не собирался убивать, Ими не могла перестать паниковать и мечтать выскочить из машины и бегом вернуться в департамент.

Рэй положил руку ей на шею, потом скользнул к груди.

– Не надо, – тихо выдавила она, понимая, что никак не сможет сопротивляться. Не было и смысла сопротивляться: они остановились на каком-то пустыре, далеко бы она не убежала, Эрик был где-то снаружи, где – она знать не могла, не могла и применить сейчас насилие к Рэю или проявить настойчивость. Ей стало грустно и больно от осознания своей пластилиновой беспомощности и неизбежности грядущих событий.

Она и не сопротивлялась. Она только постаралась как можно незаметнее убрать пистолет в сумку, лежавшую за её спиной. Рэй почти даже не раздел её, и хотя салон х7 был куда просторнее, а обивка – мягче, чем, к примеру, в машине покойного Джексона, Ими казалось, что ей сломают спину или, по меньшей мере, ногу. Она находилась в безумно неудобном положении, её кости постоянно упирались в деревянные вставки салона и бились об другие его жёсткие части, она несколько раз так сильно ударилась головой об дверь, что перед глазами выкатывалось что-то чёрное, и всё темнело, и сама она была постоянно слишком прогнута, слишком больно и напряжённо, а иногда под спиной и вовсе не было никакой опоры и ей приходилось напрягаться всем телом и держать себя навесу, чтобы не повредить позвоночник, и хотя Рэй не задерживал её надолго в одном положении, каждая его смена ничуть не расслабляла мышцы и только приносила больше боли. Ими думала, что вывихнула ногу в районе таза, когда всё кончилось, и она, наконец, смогла прислониться к мягкой обивке заднего сидения свободно и без насилия.

– Ты выглядела как девственница, – лениво сказал он, смотря, как она пытается привести одежду в порядок.

– Так и есть, – она не смотрела на него, и её голос звучал очень глухо, как пустынный воздух, – в каком-то смысле.

– В каком?

Она помолчала.

– Я… никогда не была с мужчиной… добровольно.

Он прищурился и погладил её по ноге.

– И много у тебя было мужчин?

– Больше, чем может быть у девственницы.

Он коротко улыбнулся.

– Неужели ты никогда не любила?

– Любила.

– Неудачно?

Она кивнула.

– Кто был первым?

– Мой брат.

Он удивлённо вздёрнул брови и чуть нагнул голову вперёд.

– Брат?

– Да.

Рэй слегка нахмурился.

– А ваша семья?

– Они не знали.

– А он?

– Тоже.

– И чем всё закончилось?

– Его убили.

Рэй непонятно улыбнулся и откинулся на спинку.

– Я уже готовился к запутанной истории инцеста.

– Мы были детьми.

Он перевёл взгляд куда-то в сторону.

– Тебе никогда не хотелось уехать?

– Я уезжала.

– Там было хуже?

– Нет.

– Но что-то держит тебя здесь?

И тогда она поняла, что если не сделает усилие над собой, то Рэй уничтожит её слишком быстро.

– Ты хочешь уехать? – она решила перевести стрелки.

Он задумался.

– Я всегда уезжаю.

– Это не твой город?

– У меня нет своего города.

– А Эдинбург?

Что-то непонятное, похожее на осуждение, появилось в его взгляде.

– Я родился не в Эдинбурге.

Она понимающе кивнула.

– Но жил там?

– Не совсем.

Она промолчала. Он тоже молчал, минуты три, потом вернулся Эрик, и они тронулись с места.

– Куда мы едем теперь?

Он пожал плечами.

– Зачем ты привёз меня сюда?

– А я уже начал верить, что нашёл женщину, не задающую вопросы.

– Я перестаю быть ею, когда вопросы задают мне.

Он чуть наклонился вперёд, заглядывая ей в глаза.

– Ты всегда была такой податливой?

Она промолчала.

Она видела в окно, куда они едут, она узнавала дорогу и всем сердцем надеялась на то, что ошибается. Но она была права, и вскоре автомобиль остановился рядом с её домом.

– Нам по пути, – непринуждённо пояснил Рэй. – Но если ты не собиралась идти домой, можем подвезти тебя в другое место.

Она молчала, смотря на свои колени, и пыталась подобрать слова.

– Я ведь осталась тогда.

– Когда?

– В отеле. Чтобы ты не следил за мной.

– Я и не следил, – он коснулся её щеки. – Точнее, не я следил.

Она молчала и смотрела на колени.

– Амелия, у меня не так много времени, как я обычно даю понять, и стоять здесь мы не будем вечно.

Она молчала.

– …и если ты не выйдешь сейчас, то придётся выходить в другом конце города.

– Зря я говорила тебе про человека за спиной.

– Я всё ещё могу говорить по-другому.

Она медленно вышла из машины и направилась к дому. Она шла медленно и напряжённо, потому что понадобились усилия для того, чтобы не хромать. Тело болело невыносимо.

По крайней мере, теперь она знала, что маскировка и двойная жизнь не прихоть паранойи. По крайней мере, он, казалось, не узнал, что она из полиции.

Она просидела на полу весь остаток дня, слушая музыку и периодически постукивая головой о стену. К вечеру она уже легла на пол, к ночи вернулась в себя и подумала о том, что пора заняться ушибами. Наутро следовало бы сделать объёмную причёску, чтобы скрыть опухлость на затылке, и что-то нужно было делать с ногой, потому что боль в соединении бедра с тазом не проходила и мешала не только передвигаться, но даже сидеть. Ими делала растяжки, приняла ванну, постоянно щупала и массировала больное место, но всё, что она смогла выяснить о характере повреждения – это защемлённый нерв.

Мрачный ядовитый осадок не давал ей уснуть, как затхлый туман над болотом, и она лежала в кровати до пяти утра, без мыслей, без чувств и желаний. Потом она, всё-таки, уснула на пару часов, и утром пришло время заметать следы и ехать в департамент.

А Рэй снова исчез, и она снова жутко боялась преследовать его, но через неделю, всё же, решилась и поехала ночью к Блэкам. Рэя она увидела только дважды, и то мельком, когда он проходил мимо окна, всё остальное время он был, по всей видимости, в комнатах, окна которых выходили на другую сторону. Через два дня Ими в полной готовности подобралась к участку, усыпила собак и прокралась в дом.

Эрик и Дерек не спали, они смотрели хоккей в гостиной, и Ими чувствовала, как становится тепло, хотя её пульс, казалось, не менялся, и в голове не стучало, и она даже не нервничала, и этот жар тела был единственным знаком для неё, что адреналин в крови зашкаливает. Корли почувствовал её: он лежал в гостиной рядом с диваном. Он поднял голову и уши, резко вскочил и убежал за ней, но Эрик и Дерек этого, на счастье Имтизаль, не заметили. Корли не лаял: он узнал её по запаху, но был удивлён и внимательно обнюхал её, преградив ей дорогу в коридоре, оскалился и потом ещё долго сомнительно смотрел ей вслед, прежде чем вернулся в гостиную.