АН (цикл 11 книг)
Шрифт:
— Очень даже неплохо, — изрекла она, вернув чашку на стол. А затем повернулась к моей тётушке и властно спросила: — Мари, как ваш ребёнок? Растёт здоровым?
— Да, Ваше Императорское Величество. Благодарю, — залепетала она и склонила голову.
— Хм. Рада слышать, — спина императрицы была настолько прямая, будто она палку проглотила. — А вы, Борис, Глеб, готовы к новому учебному году? — строго спросила она.
— Конечно, Ваше Величество.
— Абсолютно, Ваше Величество.
И эти тоже склонились…
— Кхм… — я кашлянул, выпуская лёгкий поток Ауры.
—
— Да вот… давление подскочило. К чему бы это, как вы думаете?
— Возможно, вам не стоило смешивать ягоды с совершенно разных полей?
— Вы считаете? — изобразил я задумчивость. — Мне кажется, одна, пусть и крупная ягода, которую ветер сорвал с куста и принёс на моё поле, не должна испортить мои ягоды.
— А мне кажется, что урожай, который можно вырастить с одной этой великолепной ягоды, превзойдёт все возможности вашего поля, Аскольд Андреевич.
— Если только этот урожай не нарушит мои планы, а органично впишется в них. В любом случае, отказывать от своих ягод, — не сводя глаз с императрицы, я взял за руку Соню, — в угоду новому сорту я не хочу. Но если этот новый сорт органично впишется в экосистему моего поля, буду рад принять его.
Семь секунд императрица сидела неподвижно.
А затем сняла вуаль вместе с тиарой и положила «Корону вдовы» рядом с собой.
— Знаете, так неудобно пить чай, когда твоё лицо закрывает ткань, — бодро произнесла она и взяла пирожное. В полной тишине она его съела и запила чаем. Затем снова посмотрела на тётю Мари и со вздохом произнесла: — Марина, вы ведь всё ещё кормите?
На этот раз голос императрицы прозвучал довольно учтиво. Да и поза её стала более расслабленной, хоть и не менее величественной.
— Да, — неловко произнесла тётя.
— Значит вам не стоит волноваться. А то молоко будет плохо выходить.
После её слов пять пар глаз удивлённо уставились на меня.
Императрица это проигнорировала и потянулась за следующим пирожным.
— Прошу, — с улыбкой протянул я такое же пирожное Софье и ещё одно взял сам.
Сидим. Едим. Пьём чай.
То и дело смотрим на императрицу.
Без вуали видно, насколько красиво её лицо. Несмотря на то, что ей уже почти пятьдесят один, выглядит Елизавета Александровна моложе моей тётушки. Притом её черты лица, цвет глаз и волос — не такие, как у Сони. Хотя некое общее сходство, которое сложно уловить лишь одним взглядом, отчётливо прослеживается.
Между тем и остальные, придя в себя от напора Её Величества, смогли перейти к чаю и пирожным.
— Марина, я слышала, вы долго воспитывали Аскольда. Не расскажите, каким он был раньше? — с участливой улыбкой спросила императрица.
— Аскольд-то? Ну… — тётушка окунулась в воспоминания и тоже улыбнулась. — Активным и добрым ребёнком. Заступался за братьев. Был сильным, настоящим образцом для них! После средней школы он даже решил, что не будет поступать в старшую. Говорил, что станет работать и помогать мне. А потом… — она тепло посмотрела на меня. — Потом вдруг заявил, что поступит в «Алую Мудрость». При этом и деньгами нам помогал! А потом
обнаружил в себе способности к живе. Хорошо, что тогда он познакомился с Вадимом, и Вадим помог ему научиться управлять своими силами. Эх… Мне тогда было нелегко принять, как же быстро Аскольд стал совсем взрослым. Настоящий старший брат для Глеба и Бори. Видимо, тогда кровь древнего рода и взяла своё…— Вот значит как… Резко стал взрослым. Да… дети быстро растут, — тихо проговорила императрица и бросила короткий взгляд на Соню.
Этот взгляд не укрылся от моей тёти. Несмотря на всю простоту её натуры, чисто женским тактом она обладает в полной мере.
— Аскольд, спасибо за гостеприимство. Рада была повидать вас после долгой разлуки. Но, увы, нам нужно возвращаться. Вова хорошо спит только в своей кроватке и, если уложить его по режиму. Пора ехать домой, купать его и укладывать. Ваше Императорское Величество, — тётя Мари поднялась на ноги и поклонилась. — Прошу нас простить, но мы вынуждены откланяться.
— Да, конечно. Я понимаю, — улыбнулась тёща и перевела взгляд на Вадима. — Муж вернулся с битвы, достойная жена должна устроить ему достойную встречу.
Тётушка смутилась, а Глеб с Борей и вовсе отвернулись.
— Спасибо, что приехали, — я поднялся и обнял тётю, пожал руку Вадиму.
— Аскольд, провожать нас не нужно, Боря с Глебом с этим прекрасно справятся, — заверила тётя.
— Идём, Борис, — хлопнул по плечу моего брата Глеб.
Боря с грустью посмотрел на пирожные, на тётушку и Вадима. Затем пирожные в его глазах сменились искрой понимания. Он встал и поклонился императрице.
Церемония прощания заняла две минуты. Затем ещё три минуты потребовалось слугам, чтобы навести порядок на столе, принести чистые кружки, чайник с горячим чаем и новые пирожные.
И вот, наконец, двери гостиной закрылись, и мы остались втроём.
Императрица резко вскочила со своего кресла и бросилась к Соне. Вдолбленные длительными тренировками рефлексы сделали своё дело. Моя жена подалась вперёд, чтобы нанести удар на опережение.
Но тёща меня удивила, успев поставить блок.
— Что ты творишь, мама?! — изумлённо воскликнула Соня.
— Обнять тебя хотела! — ошарашенно выпалила императрица.
— Ну так обнимай! А не кидайся так внезапно!
Пару секунд они ошеломлённо смотрели друг другу в глаза. Затем одновременно улыбнулись и бросились друг другу в объятья.
Хорошо, что я не стал предотвращать их столкновение.
— Мама, я так скучала!
— Я тоже, Солнышко! Ни дня не проходило, чтобы я не думала о тебе!
Обе всхлипывали и заливались слезами.
Взяв чашку чая, я молча направился к двери, ведущей на веранду.
— Ты так выросла! Стала настоящей красавицей!
— А ты совсем не изменилась, мама! Мама!
— Боги, неужели этот день настал! Прости, что так долго! Если бы я сбежала раньше, ты была бы в опасности!
— Не извиняйся, мама! Главное… о, Боги, как же я рада!
Я закрыл за собой дверь и плюхнулся в плетёное кресло. Что за трогательная сцена…
Интересно, а мой настоящий отец пустит скупую слезу, когда мы наконец-то увидимся?