Аналитик
Шрифт:
— Тут могу тебя порадовать, — хмыкнул добродушно Сталин. — Мне тут отчет прислали об открытии «второго Баку».
— Это где?
— Волго-уральский нефтяной район.
— Это здорово, но ведь там нефть только нашли? — осторожно заметил я. — А сколько еще времени и средств надо затратить на ее добычу, а затем переработку? Хорошо если к концу второй пятилетки этот район станет давать нефти столько же, что и в Баку.
— Тут ты прав, но ведь ты анализ как раз для корректировки плана второй пятилетки и делаешь? — заметил Сталин. — Так что учитывать этот момент должен.
— Понял, буду иметь в виду.
Еще немного обсудив проблемы железнодорожников и общее направление развития транспортной инфраструктуры, Сталин внезапно перевел тему на лагерных заключенных.
—
Так-так-так. Вот и аукнулись мне слова о быте лагерников. А я уж думал, что тема забыта. Мол, сказал я тогда глупость, но товарищи вовремя пресекли. Но нет, Иосиф Виссарионович ничего не забывает.
— Могу повторить лишь то, что сказал тогда, — решил я стоять на своем. — Если собранная мной информация правдива, то это бомба замедленного действия для нашей страны. Я уже упоминал, что капиталисты не преминут выставить истории этих заключенных в самом не выгодном нам свете. Пусть даже не сейчас, но ведь эти заключенные когда-нибудь выйдут на свободу. Не все же там на пожизненном сроке. Да и даже не нужно быть зека, чтобы понять о состоянии людей, что отправлены на строительство канала. Местные жители со стороны все видят. Также может и какой-нибудь резидент из недружественной нам страны съездить на стройку и сделать несколько фото. Это первый аспект. Второй — труд заключенных малоэффективен. И выручает только их количество, а никак не качество их труда. Но ведь при нормальном обеспечении и мотивации они могут дать нашей стране в разы больше! И третий аспект — как я и сказал, они когда-нибудь выйдут. И что наши граждане услышат от них? Что их гнобили? А ведь у нас народ сердобольный, многие забудут о том, что вот эти заключенные сидели за дело. Посчитают, что те искупили вину, а наслушавшись рассказов об их труде и жалеть начнут. И роптать на наши силовые органы. Понятно, что не вслух, но определенное недовольство и страх перед властью будет. А власть крепче лишь тогда, когда держится не на страхе, а на уважении. Страх конечно тоже важен, но без уважения неугодную власть просто сметут. Революция тому пример — уж насколько у нас боялись помещиков и дворян, но те так достали народ, что никакой страх людей не остановил.
— Вы, товарищ Огнев, сравниваете советскую власть с дворянской? — с угрозой в голосе спросил Сталин.
— А с чем еще я должен ее сравнивать? — не притворно удивился я. — В газетах тем же самым занимаются. Постоянно напоминают, как было плохо при царе, и как хорошо сейчас. Что это как не сравнение?
Пожевав губами, генсек хмыкнул.
— Я вас услышал, товарищ Огнев. Если у вас все, то больше вас не задерживаю.
С того разговора уже прошло две недели и незаметно закончился май. Я снова был на стройке с другими парнями. На этот раз кроме нас присутствовали и девушки, записавшиеся в кооператив. Работа нашлась для всех. Фундамент был залит и даже успел затвердеть, потом с завода привезли межэтажные плиты перекрытия, а сейчас мы занимались отливкой кирпичей. Два парня закидывали цемент и песок в бетономешалку лопатами, остальные расфасовывали получившуюся смесь по формам, в которых должен затвердеть будущий стройматериал. Ну а девушки брали из-под навеса уже готовые кирпичи, освобождая нам формы, и занимались кладкой стен под руководством бригадира.
— Хорошо кто-то придумал с этими кирпичами, — сказал Игорь, заполняя очередную форму. — Тут же сразу и пазы есть и штырьки под них, чтобы кирпич при укладывании не перекосился. Даже ребенок с такими кирпичами с кладкой справится. У меня дядька печник, так он рассказывал, что с обычными так не получится. Там умение нужно, чтобы правильно кирпич положить.
— Можешь автограф у автора взять, — хохотнул Борис, указывая на меня.
— Да ладно? — удивленно присвистнул Игорь. — Твоя задумка?
— Моя, — кивнул я, заполняя свою форму цементным раствором. — Давно это было. Я тогда тоже дом строил для своих.
— И что с ним стало? — с интересом спросил
Миха.— Ничего, стоит, — пожал я плечами. — Там тоже многоквартирник мы строили. Потом поменяли ту квартиру на новую, поближе к работе, — вздохнул я, с ностальгией вспоминая первое свое собственное жилье.
Ребята немного позубоскалили про то, что я «вечный строитель» и надолго не задерживаюсь на одном месте, после чего снова вернулись к работе. Смейся — не смейся, а дом сам себя не построит.
Под вечер, когда уже все в конец умаялись и решили завершить на сегодня, ко мне подошел Борис и позвал в гости.
— Приходите с Людой, — сказал он, — познакомлю вас с Полей.
— Той самой? — тут же вспомнил я его рассказ, как его одна девушка в КБ то ли игнорировала, то ли подтрунивала.
— Ага, — широко улыбнулся он.
Похоже, моя первая версия, что Боря ей нравится, оказалась тогда верной. Заверил друга, что мы обязательно придем, после чего отправился домой.
Люда, когда услышала о предложении сходить в гости, согласилась далеко не сразу. Оно и понятно, последний месяц беременности, живот у нее уже такой, что просто по квартире передвигаться трудно. Но и сидеть дома целыми днями ей не хотелось. Я и согласился на предложение друга как раз, чтобы «выгулять» свою любимую. А то чахнет в последнее время. Ну а до его дома на машине доедем. Благо за мной, как за директором, закреплен служебный транспорт и ничего плохого в том, чтобы разок использовать его в личных целях я не видел. Вот если бы не Люда и ее положение, тогда бы на конке доехал или на автобусе, что постепенно появлялись на улицах Москвы.
Молчаливый водитель Юрка и в этот раз был верен себе. На мою просьбу отвезти меня с женой во внеурочное время просто кивнул. И подъехал к нашему дому вовремя, и даже согласился отвезти обратно через два часа. Ну, надеюсь, он не в обиде.
В квартире Чертоков меня встречал сам Борька.
— Проходите, не стойте в дверях, — улыбался он.
А заметив большой живот Люды, сконфуженно посмотрел на меня. Видимо только сейчас понял, как ей в таком состоянии по гостям ходить. Я же все время находился рядом с любимой и был в прямом смысле опорой — особенно при подъеме по лестнице, лифта в доме Бориса не было.
Поля оказалась худенькой миловидной девушкой, моей ровесницей чуть старше самого Бориса. Зато ниже друга на пару сантиметров и с длинными волосами ниже лопаток. Шатенка к слову. А вот стесняшкой она точно не была. Сразу включилась в разговор, часто подтрунивала над Борисом, с интересом посматривала на меня и живот Люды. Спустя уже десять минут девушки нас покинули, решив обсудить что-то наедине, а мы с другом остались вдвоем на кухне с кружками чая в руках и миской пирогов с картошкой на столе.
— Спасибо, Серег, за совет, — сказал Боря, когда девушки ушли.
— Так помог? — усмехнулся я.
— Да. Стоило мне начать ее не замечать, так она вроде как успокоилась. Я подумал, что ты был прав, когда сказал, что я ей неприятен и навязываюсь, — я так вроде не говорил, но ладно. — Но через два дня она сама сначала ко мне подошла. Попросила кое-что сделать за нее. Я ей отказал, заявив, что это ее работа. Она тогда фыркнула, как кошка, и ушла, — улыбнулся друг. — Потом через день новая просьба, звучащая скорее как приказ. Я снова в отказ. Она тогда к Палычу побежала, но тот ей справедливо указал, что это не моя работа. И уже тогда она ко мне по нормальному подошла и попросила помочь. Ну, я тогда совсем уж отказывать не стал. Сказал, что как закончу со своим заданием, тогда и могу помочь. Она дождалась. И причем дело-то там было плевое! Но вот потом она все же…
Договорить друг не успел. Из комнаты, куда ушли девушки, раздался крик Поли:
— Мальчики, вызывайте скорую!
Мы тут же выбежали из кухни и помчались на ее зов. А когда зашли в комнату, то увидели испуганные лица девчонок, сидящую на кровати Люду и большое мокрое пятно под ней, а также медленно разливающуюся лужу на полу.
— Сереж, — посмотрела на меня Люда, — у меня воды отошли…
Глава 14
Июнь 1932 года