Аналитик

— Но при чем здесь тогда Сергей? — не выдержал Андреев.

— А при том, что он сам должен был приструнить свою подчиненную. А еще лучше — сделать полную проверку ее прошлого! Вывести на откровенный разговор. Обратиться к товарищам из ОГПУ. Тем более, что охраной института занимается ведомство товарища Менжинского и сообщить о странностях Белопольской он мог даже никуда не ходя!

— Проверку сотрудников, которых я нанимал, проводило ОГПУ, — решил я вмешаться в этот обвинительный спич. — И ни на кого мне не указали, как на скрытого врага народа.

Ворошилов метнул на меня уничижительный взгляд и сделал вид, что я ничего не говорил, продолжив гнуть свою линию.

— Мало того, что он потакает этой гражданке, так еще и сделал ее своей заместительницей! Есть подозрение, что у гражданина Огнева с гражданкой Белопольской отношения вышли далеко за рамки обычных рабочих. И еще одно — Сергей Огнев принес на наше рассмотрение два доклада, вместо одного. И один из них написан именно той самой Анной Белопольской, чье предложение о смягчении режима заключения в лагерях мы уже решительно отвергли. А самое главное — принес он эти доклады только тогда, когда гражданка Белопольская написала свой, хотя до этого Сергей Огнев уже подготовил работу по заданной теме. По моему мнению, тут все очевидно — гражданка Белопольская — скрытый внутренний враг. К тому же выяснилось, что ее отец — член РОВС, а дед сидит как раз в одном из наших лагерей. Да и сама она из дворянского рода. Гражданин Огнев же полностью ей во всем потакает и следствию необходимо выявить — насколько он вовлечен во вредительскую деятельность гражданки Белопольской, но у меня нет сомнений, что теперь, несмотря на былые заслуги, гражданин Огнев работает во вред нашей стране!

Высказавшись, Ворошилов сел на место и с презрением посмотрел на меня.

На зал опустилось молчание. Все переваривали только что услышанную новость. Даже товарищ Сталин задумчиво посматривал на старого соратника и кидал нечитаемые взгляды на меня. Но вот он оглядел всех членов политбюро и прокашлялся.

— И все же, товарищ Ворошилов, откуда у вас такие сведения?

Климент Ефремович выразительно покосился на меня, явно не желая в моем присутствии разглашать эту информацию.

— Товарищ Огнев, выйдите пожалуйста на минуту, — правильно понял его Сталин.

Я молча покинул зал, гадая, чем окончится так и не начавшийся доклад.

«Вот блин, опять у меня ожидания не оправдались! — снова мысленно посетовал я. — А ведь было предчувствие! Все пока идет в точности, как с дипломной работой! Но Сталин — не Жижиленко. Он явно меня выгораживать не будет. Подозрительный слишком. Спасает пока лишь то, что я считаюсь его человеком. И нападки на меня воспринимаются им, как нападки на него самого. Но что если Ворошилов сможет его убедить в своей правоте? Вот тогда будет жо.!»

* * *

Тем временем в зале заседания политбюро после ухода Сергея.

— Итак, Климент, — повернулся к Ворошилову Калинин, — мы тебя слушаем.

Сталин же, выпроводив парня, после слов Михаила Ивановича предпочел молча наблюдать. Да и ответа ждали все.

— Ко мне вчера подошел агент ОГПУ. Он-то и сообщил о прошлом гражданки Белопольской. Показал материалы по ее делу, а также фотоснимки ее писем деду. В них он обещала Владимиру Белопольскому помочь, без указания конкретики. Но как вы понимаете — факт ее целенаправленного вмешательства налицо!

— А почему тогда этот агент не сказал о прошлом Белопольской Огневу? — спросил тут же Андреев. — Я же видел лицо парня — для него ваши слова про эту гражданку стали полной неожиданностью.

— Удивление и сыграть можно, — отмахнулся Ворошилов.

— Но все же, если Огнев был не в курсе… — продолжил Андреев.

— То все равно должен был как руководитель интересоваться, чем живут его подчиненные, — поддержал Ворошилова Каганович.

— Поэтому я считаю, что этого «докладчика» нужно арестовать и допросить! — тут же рубанул рукой воздух Климент Ефремович. — Да и эту белополячку — тоже.

— А она из поляков? — удивился Андреев.

— Наверняка, — уверенно кивнул Ворошилов. — Фамилия очень уж говорящая.

— Товарищи, — прервал спор Сталин, — не будем делать поспешных решений.

Тут только похоже Ворошилов вспомнил, кто именно стоит «за спиной» парня и неохотно кивнул, признавая правоту генерального секретаря.

— Климент, я буду тебе благодарен, если ты скажешь имя того агента, что принес тебе информацию, — обратился Иосиф Виссарионович к Ворошилову. — Надо наградить столь бдительного человека.

— Хорошо.

— Ну и спросить с его руководства — почему они раньше нам ничего не сказали про эту Белопольскую. И как вообще допустили ее в институт, — завершил окончательно спор про девушку Сталин.

— А что с докладом то? — вскинулся Андреев.

— Да какой доклад? — воззрился на него Ворошилов. — Верить тому, что враг народа написал?!

— Это еще не доказано, — мягко заметил Сталин. — Но заседание отложим. До момента, пока не будет внесена ясность с этой девушкой и ее истинными целями.

* * *

Ждать пришлось минут десять. И пусть это недолго, я думал, что их совещание затянется на гораздо больший срок, мне это время показалось вечностью. Первоначальное удивление и недоумение ситуацией постепенно перешло в страх. И чем дольше я ждал, тем сильнее он усиливался. Ведь если сейчас Ворошилов убедит руководство нашей страны в моей виновности, то никакие былые заслуги не помогут. Я помню падение и Каменева, и Бухарина, и Троцкого. А у них влияния и личной репутации со связями было не в пример больше моего. И где они сейчас? А ведь мне товарищ Ворошилов серьезную статью пытается приписать! С ней не то что в тюрьму — на каторгу попасть можно!

Наконец дверь в зал открылась, и первым вышел товарищ Сталин.

— Иди за мной, — коротко сказал он, после чего быстрым шагом отправился по коридору.

Похоже мой доклад отменяется. Надеюсь, лишь временно. Но сам факт его отмены уже говорит не в мою пользу.

Мы дошли до кабинета Иосифа Виссарионовича. Прежде чем войти, он потребовал от Агапенко срочно вызвать Берию, а уже после этого поманил меня за собой.

Очутившись внутри, Сталин прошел за стол и, усевшись, принялся набивать трубку, сверля меня взглядом. Вопросов он никаких не задавал, и тишина становилась гнетущей.

— Кхм, я могу спросить? — не выдержал я этого молчаливого давления.

— Спрашивайте, товарищ Огнев.

Фух! Раз все еще «товарищ», то решение по мне пока не принято.

— Вы верите, что я скрытый враг и действую во вред нашему народу?

— Неважно во что я верю. Важно — что говорят факты.

— Но ведь факты можно подать по-разному, — заметил я. — Иногда бывает посмотришь — человек дурак и действует глупо. А после оказывается, что он или не имел всей информации, или наоборот — обладал более полными данными, о которых не знали другие.