Аналитик

— Что я делать-то теперь буду? Я же ничего, кроме как искать врагов народа, не умею!

— Вы и этого не умеете! — придавил его Берия. — А что делать? Рабочих у нас на заводах очень не хватает. В колхозах и совхозах людей мало. Сибирь и Дальний восток — и вовсе любое количество добровольцев примут. Выбор, как видите, большой.

Это был конец. Спорить, что-то доказывать дальше, не было смысла. Гурченко это хорошо видел в глазах заместителя председателя ОГПУ. Василий Кондратьевич пошел ва-банк и проиграл. Теперь осталось одно — хоть немного успеть «подчистить хвосты», пока на него еще что-то не повесили. Приняв судьбу, следователь взял «под козырек» и покинул кабинет.

* * *

— Костюм… — Люда внимательно осматривает меня, держа на руках Лешу.

— Одет, — беру я шутливо под козырек.

— Дипломат…

— Взят.

— Настроение… — уже откровенно улыбается любимая.

— Бодрое!

— Иди уже, шутник, — выглядывает из кухни мама.

Люда на нее лишь смотрит с укоризной и тайком вдруг крестит меня.

— Э? — удивленно смотрю на тут же смутившуюся Люду.

— Иди! — замахнулась уже жена на меня своим кулачком. И уже гораздо тише добавляет. — Божья помощь еще никому не помешала.

— Ну да. Особенно коммунисту, — также тихо хмыкаю я.

На этом мои проводы и заканчиваются. Но волнение любимой понятно. О прошлом «провале» она знает, вот и переживает. Даже от заботы о сыне отвлеклась. Тот куксится недовольно, что внимание не ему уделяют, но молчит.

В этот раз я тоже уже не столь уверен в успехе. Но деваться некуда. Пора!

Глава 20

Начало июля 1932 года

— Здравствуйте, товарищи, — с такими словами я зашел в зал заседания политбюро.

И заметил новые лица, которых не видел ранее, но был знаком по газетам. Сергей Миронович Киров — лучший агитатор после Троцкого в нашей стране. В последнее время чаще писали о его делах в Ленинграде. Видимо и на прошлых собраниях он не был, просто отсутствуя в городе. Черные волосы зачесаны назад, смотрит внимательно, но без враждебности.

Еще одним «новичком» для меня стал Станислав Викентьевич Косиор. Лысый дядька с большими и снулыми, как у рыбы, глазами. Неприятный взгляд, равнодушный какой-то. Надолго я на нем задерживаться не стал, переведя взгляд на последнего «новичка». Валериан Владимирович Куйбышев. Председатель планового комитета. Очевидно, пришел сюда тоже из-за моего прошлого доклада, когда по его итогам, я ему добавил работы и головной боли.

— Здравствуйте, товарищ Огнев, — поприветствовал меня Сталин, и мне пришлось сосредоточиться на своей работе.

После приветствия Сталина, кто благожелательно кивнул, кто тоже ответил коротким «здравствуй». Лишь Ворошилов сидел сычом на своем месте и молчал.

Когда я прошел до трибуны и положил перед собой две папки с докладами, взятыми у Агапенко, Иосиф Виссарионович прокашлялся, привлекая внимание.

— Товарищи, хочу кратко подвести итог по рассмотрению утверждений товарища Ворошилова на прошлом совещании, — начал он. — Работающая под началом товарища Огнева товарищ Белопольская не уличена в работе на наших врагов или в подрывной деятельности против нашей страны. Факт ее родства с членом враждебной организации подтвержден, но и только. На этом у меня все.

Члены политбюро задумчиво покосились на генерального секретаря. Потом посмотрели на насупившегося Ворошилова. И промолчали. А что тут скажешь? Сталин прямым текстом заявил — нечего копать в эту сторону и раздувать скандал. И плевать, что у других людей наличие подобных родственников являются «отягчающим обстоятельством». Двойные стандарты не вчера придумали.

Убедившись, что больше меня перебивать никто не собирается, я начал доклад. Первым делом кратко озвучил тему и основные проблемы, что выявлены институтом в ходе анализа транспортной инфраструктуры СССР. Дальше немного углубился в историю проблемы. Причины ухудшения ситуации с транспортом, а это не только последствия гражданской войны. И до нее мощностей тех же поездов не хватало для обеспечения нужд страны, а Гражданская война только усугубила ситуацию. Дальше перешел к изложению — что уже сделано в этой сфере, и какие планы заложены во вторую пятилетку. Ну и уже только после этого перешел от аналитики вопроса к прогнозированию. Каких результатов ждать, если будет выполнена только та часть, что заложена в пятилетний план. Какие последствия для страны будут, если он не будет выполнен.

Пока что я не сказал что-то принципиально новое для всех присутствующих. Но это и не нужно было. Главное — напомнить им о теме в полном объеме, чтобы поменьше вопросов потом было. Ну и не возникало вопросов по типу «а почему вы предлагаете это, ведь можно вот так». Знаю по прошлому докладу, что без такой подробной вводной части таких вопросов будет много.

— А теперь я перейду к вариантам развития, что подготовил наш институт. Их два — по количеству докладов, что лежат на вашем столе.

Вот тут члены политбюро оживились, особенно Андреев.

Главное отличие моего доклада от Аниного было лишь в одном — я предлагал переходить на новые виды транспорта, развивая технологический уклад страны, что вывело бы в будущем ее в промышленные лидеры. Да и научная база стала одной из самых передовых. У Ани предлагался путь «масштабирования» — увеличение добычи полезных ископаемых, увеличение количества выпуска современных (на нынешнее время) подвижных составов, судов, самолетов, грузовиков и так далее.

Если путь Ани предполагал почти мгновенную (в исторических рамках — всего-то лет пять-семь подождать) отдачу, то мой вариант был ориентирован на десятилетия вперед. Что вызвало жаркие дискуссии у членов политбюро, когда я подвел общий итог.

— Вот видите! — первым взял слово Ворошилов, когда товарищ Сталин поблагодарил меня за доклад и предложил окружающим высказаться, — под красивой упаковкой нас пытаются обмануть! Сейчас мы купимся на предложение этой Белопольской, соблазнившись быстрым штурмом, а тут одной победой не обойдешься. Войну проиграем!

Кто бы сомневался. Но доля истины в его словах есть, с чем согласились и остальные члены политбюро. Правда с оговорками.

— Я бы так категорично не заявлял, — сказал Орджоникидзе. — Да, если заняться ТОЛЬКО выпуском современных машин, не работая над их улучшением и переходом на иные виды транспорта — все так и будет. Но и сразу перейти на новые локомотивы, или вот — перевозить грузы в дальние уголки нашей страны дирижаблями и водными самолетами — не получится. Нужно комбинировать оба пути. Найти баланс. У товарища Огнева, кстати, этот момент упомянут. Но вот есть некий перегиб, на мой взгляд, в сторону скорейшего перехода на новые виды транспорта. Уже предварительно заявлено, сколько предприятия получат подвижных составов, самолетов и машин в следующей пятилетке. План ушел в народ. У людей душевный подъем, они видят перспективы. Если план по выпуску резко сократить — можно подорвать доверие к партии. Сократить в принципе можно — но не так резко и так много. И над новыми видами транспорта и их вводу в эксплуатацию думать тоже нужно. И вводить уже в этой пятилетке. Но в куда меньшем объеме, чем предлагает товарищ Огнев.

Орджоникидзе поддержали Каганович с Калининым. На сторону Ворошилова, хоть и не так категорично, встал Косиор. Станислав Викентьевич привел в пример сельскохозяйственную отрасль, за которую отвечал. Как мои правки помогли с регуляцией вопроса по внедрению колхозов. Что было на тех местах, где пытались просто взять «нахрапом» (а такие, оказывается, были, хоть и не массово, как в моем прошлом мире). И сравнил план Анны с «взятием новой высоты нахрапом», что ни к чему хорошему не приведет.

Зато Куйбышев наоборот — полностью поддержал вариант развития девушки. Он напомнил про сроки разработки второй пятилетки, как может затянуться корректировка плана, из-за чего пойдет срыв работ по всем направлениям. И в данном случае увеличить количество за счет предлагаемых мер гораздо проще, чем качество — если брать мой вариант.