Аналитик
Шрифт:
— А вы имели полную информацию об Анне Белопольской?
— О ее прошлом я ничего не знал, — покачал я головой. — Но собирался поговорить с ней об этом.
— Почему?
— Эээ… — не понял я вопроса. — Почему «что»?
— Почему вы собирались с ней поговорить о ее прошлом?
— Ну, я не совсем о прошлом хотел с ней поговорить. Только выяснить — кто ее родня.
— И с чего у вас возник такой интерес? Тем более сейчас? Вы ведь с ней уже два месяца работаете?
Сдавать Савченко? Не хотелось, но можно же фамилию и не называть.
— Мне сказали, что у нее непростые родители. Я тогда подумал, что это кто-то из членов партии или еще кто может
— Давно сказали?
— Недавно. Буквально на днях.
— Кто? — вопрос прозвучал хлестко, как выстрел.
— Один из сотрудников ОГПУ, которые осуществляют охрану нашего института, — пришлось мне сознаться, правда пока не называя конкретных фамилий.
Сталин тоже это заметил, но «дожать» меня не успел — пришел Берия.
— Подождите пока в приемной, товарищ Огнев, — выставил меня за дверь генсек.
Видимо сейчас допрос будет учинен Лаврентию Павловичу. И уже после этого я узнаю хоть какой-то вердикт. Или не узнаю. Что может быть даже еще хуже.
Лаврентий стоял перед товарищем Сталиным, гадая — что случилось? Единственное, что пришло на ум — это «что-то» связано с Огневым. А раз так, то… Лаврентий догадывался примерно, о чем его могут спросить. И у него был ответ на такой вопрос.
— Товарищ Берия, скажите, насколько полно ОГПУ контролирует сотрудников Института анализа и прогнозирования?
— В полном объеме, — тут же ответил Лаврентий, мысленно поставив себе галочку, что был прав.
— Это хорошо, — вроде как удовлетворенно кивнул генеральный секретарь, от чего Берия расслабился. Ненадолго, потому как следующий вопрос уже больше был похож на претензию. — Тогда ответьте — раз уж у вас все под контролем, то как так получилось, что в институте работает родственник врага народа? И почему вы об этом докладываете председателю реввоенсовета?
А вот это стало для Лаврентия неожиданностью. Нет, не то, что у Огнева под началом работает родственница заключенного в лагерь бывшего белого офицера. Об этом Лаврентий знал. Но вот то, что об этом кто-то доложил Ворошилову — стало неприятным удивлением. И поводом задуматься — кто это у него такой прыткий в ведомстве и чего добивается.
— По последнему пункту — я разберусь, кто и зачем сделал такой доклад, — тут же принялся отвечать Берия. — А что касается Анны Белопольской… — Лаврентий сделал паузу, чтобы понять — об одном и том же ли человеке они сейчас говорят или нет. Дождавшись наклона головы Сталина, подтвердившего, что Лаврентий не ошибся, мужчина продолжил. — То по ней принято решение провести отработку метода вербовки и получить выход на членов РОВС.
— Поясните, — тут же подобрался Сталин.
— У нас есть два варианта, и они зависят от того, является ли сама Анна нашим скрытым врагом, или же она настроена на работу во благо нашей страны.
Вот сейчас Иосиф Виссарионович посмотрел уже более благожелательно и заинтересованно. Воодушевившись этим, Лаврентий продолжил.
— По первому варианту, он же «план А» — если Белопольская является скрытым врагом, тогда необходимо поймать ее на «горячем» и шантажом или угрозами склонить к сотрудничеству. После чего через нее выйти на контакт с РОВС, но так, чтобы те не знали о нашем участии. Дальше можно получать информацию — что происходит в этой организации, какие цели и задачи ставятся ее членам, кто входит в число активных участников, а кто — пассивно помогает им. Также по мере углубления нашей информированности в дальнейшем
планируем забрасывать к ним уже наших агентов, создавая им подходящее прикрытие.— Очень интересно, — довольно затянувшись, кивнул Сталин.
— По второму варианту, он же «план Б» — если Белопольская настроена на работу во благо СССР, работать с ней «в открытую». Тогда можно будет пообещать ей помочь в сокращении срока ее деду, а возможно — если тот поменяет свои политические убеждения, и в реабилитации. То же самое с ее отцом — если тот согласен работать на СССР, пообещать помочь в переезде обратно в страну, устройстве на работу. Взамен — открытая помощь нашим структурам по внедрению в РОВС и иные организации капиталистических стран для сбора информации, шпионажа и подрыва их деятельности, если те наиболее радикально настроены к нашей стране. Оба плана перспективные, но для начала их реализации необходимо точно знать мотивы и конечные цели гражданки Белопольской. Работать «в открытую» было бы проще, но ошибка тут может стоить слишком дорого. Поэтому мы никого и не ставили в известность до того, как проясним ее позицию.
— И как вы собирались это сделать?
— Сейчас ведется активное наблюдение за ней и ее контактами. Просматривается ее переписка. Ведется наблюдение за членами ее семьи. За дедом — очень пристальное, за отцом — по мере возможности. Тут мы пока ограничены. Составляется психологический портрет Анны. Он почти завершен и пока я склонен надеяться, что работать нам придется по «плану Б». Собственно поэтому никто и не мешал Огневу ставить ее в свои заместители. Чем выше должность у девушки, тем выше шанс, что она перестанет переживать о своем будущем и сможет окончательно раскрыть свои мотивы и конечные цели. Получит уверенность, что она прошла все проверки и тогда шифроваться, если делает это сейчас, станет меньше.
— Хорошо, товарищ Берия. И сколько еще вы планируете ее проверять?
— Месяц, — прикинул Лаврентий, сколько времени ему нужно, чтобы уж точно отсечь большую часть сомнений. — Но необходимо ее не спугнуть. И раз уж о ней зашла речь в политбюро и Огнев теперь знает о ее прошлом, необходимо привлечь его к сотрудничеству.
— Почему раньше не сделали?
— Актер из него… — поморщился Берия. — Они часто общаются по работе, и он мог сорвать проверку своим изменившимся отношением.
— А сейчас не сорвет?
— Насколько мне известно, работа Белопольской представлена на доклад членам политбюро. И об этом сама Анна знает. Если через Сергея сообщить ей, что члены политбюро до последнего сомневались — какой из докладов выбрать и вообще может стоит взять Анну на заметку, как замену Сергею, то его подозрительность в ее сторону не будет связана с ее прошлым.
Затянувшись, Сталин несколько минут думал, медленно выпуская дым. Наконец очнулся и кивнул.
— Хорошо, работайте. И впредь об операциях такого уровня сообщайте мне лично. Чтобы я не узнавал их вот так…
Лаврентий мысленно чертыхнулся на не в меру ретивых подчиненных и уверенно заявил, что такого больше не повторится.
Глава 19
Начало июля 1932 года
У каждого в жизни бывают моменты, когда решается его судьба. Иногда мы чувствуем такие случаи. Иногда — понимаем о поворотном миге спустя какое-то время. Я сейчас ощущал всеми фибрами души, что от разговора Сталина и Берии зависит мое будущее. Они находились так близко — всего лишь за толстой дубовой дверью, и одновременно так далеко. И никак повлиять, чтобы не ухудшить ситуацию, я сейчас не мог.