Аналитик

— Пока — отдыхать. Новой темы никто еще не давал, но пообещали исправить это упущение в ближайшее время.

На этой позитивной ноте все разошлись. Я тоже хотел последовать своим словам и отправиться домой. У меня сын недавно родился — и увидеть его хочу и помочь Люде надо, как мне кажется. Но чуть подумав, все же решил задержаться, пока не закончится официальное рабочее время. Мало ли, вдруг тему уже сегодня определят и позвонят, а меня нет на рабочем месте?

Как оказалось — сделал я все абсолютно правильно.

Когда через два часа на столе затрещал телефон, я умудрился закемарить на собственном стуле — сказалось нервное напряжение последних дней — и суматошно заозирался от резкого звука. В итоге трубку подняла Анна. Надо было видеть ее лицо. В первый миг она ответила вполне уверенно, представившись сама и не забыв назвать место, куда попал звонивший, а потом лицо ее вытянулось от удивления, рот приоткрылся, и она испуганно уставилась на меня.

— С-с-сейчас, — заикаясь, пролепетала она и протянула мне трубку.

— Огнев у аппарата, — ответил я, гадая, кто так мог напугать девушку.

— Сергей, — слышу я знакомый голос с очень характерным акцентом, — рад, что застал тебя на месте.

— А как иначе, товарищ Сталин? Рабочее время еще не закончилось.

— Ну так ты же жаловался, что работы сейчас у института нет, — слышу усмешку в трубке, — вот — нашлась.

— И по какой теме теперь работаем?

— Боеспособность и перспективы Красной Армии, — огорошил меня Иосиф Виссарионович. — Товарищ Ворошилов уже в курсе. Члены политбюро тему тоже поддержали. В этот раз четких сроков нет, мы понимаем, что область достаточно обширная и за месяц всех данных можно не успеть собрать и обработать. Но вы уж там не затягивайте.

— Ни в коем случае!

— Хорошо. Да и еще одно — дай трубку, пожалуйста, своей заместительнице.

С удивлением передаю трубку Анне. У нее лицо — белее мела. Руки дрожат, чуть не роняет трубку и, заикаясь, говорит.

— С-с-с-с… кха-кхм… с-слушаю.

— …

Что ей сказал Сталин, мне слышно плохо, но говорил он недолго, полминуты или даже меньше. После чего отключился, и Анна аккуратно положила трубку на аппарат. Я с любопытством смотрел на нее, ожидая, когда девушка придет в себя. Та заметила мой взгляд и растерянно сказала:

— Т-товарищ Сталин извинился, что напугал меня, и п-посоветовал тренировать уверенность. Ик…

Глава 21

Июль 1932 года

— Тук-тук-тук, — постучался я в дверь кабинета.

— Войдите!

Голос был недовольный, с ноткой раздражения. Я решил не обращать на это внимания и просто последовал приглашению. Внутри меня уже ждал Климент Ефремович. О встрече мы договорились заранее, поэтому и проблем, чтобы попасть к председателю реввоенсовета не возникло. Хотя сам Ворошилов нашему общению явно не рад. Впрочем, это взаимно.

— Здравствуйте, — кивнул я. Неприязнь неприязнью, а правила вежливого тона еще никто не отменял.

— Проходи, — указал мужчина мне на стул рядом с его рабочим столом. — Слушаю тебя.

Ха, даже так. То есть сам он ничего предлагать не планирует. Ну ладно, может это и к лучшему.

— Цель моего визита вы знаете. Предлагаю обсудить формат нашего взаимодействия.

— Что? — удивился Ворошилов.

— Как работать будем, — терпеливо пояснил я.

— А-а-а. Ну тут просто. Твой институт подает запрос, мы по нему тебе выдаем материалы.

— Так не пойдет, — не согласился я. — Тема для анализа обширная, а у меня под началом в основном не служившие люди. Мне нужен специалист от вас, кто «в теме» разбирается и у кого есть время консультировать институт. Отвечать на возникающие вопросы максимально полно и быстро. Желательно на время работы, чтобы он был прикомандирован к нашему институту. И это должен быть человек с максимально возможным допуском, уже не первый год служащий в Красной Армии, желательно от уровня комполка или выше…

Ворошилов перебил меня удивленным свистом.

— А у тебя, парень, губа не дура.

— Иначе эффективность анализа будет низкой или работа затянется, — развел я руками. — Это ни в чьих интересах. Или вы считаете иначе?

Вопрос мой был с подвохом — если Ворошилов считает иначе, то автоматом саботирует мою работу. Которую институту поручило все Политбюро. Если же он помогает, то тогда должен мне способствовать. Это понял и сам Климент Ефремович. Взгляд его потяжелел, и около минуты он, не мигая, смотрел мне в глаза. Уж не знаю, продавить меня так хотел, чтобы я пошел на какие-то уступки, или еще что, но морального давления у него не вышло. Поняв это, взгляд мужчины сменился на глубокую задумчивость, а затем к нему словно пришло озарение. Было довольно интересно наблюдать за сменой настроения Ворошилова по его мимике, меня даже заинтриговало, что он придумал. Вон, потянулся к телефону.

— Михаил Николаевич? Зайди ко мне в кабинет.

Положив трубку, Климент Ефремович довольно потер руки.

— Говоришь, нужен тебе человек с максимальным допуском и не первый год в рядах Красной Армии? Получишь его!

Через несколько минут в дверь постучали и тут же открыли, не дожидаясь разрешения. Я обернулся, посмотреть, кто зашел, и еле удержал нейтральное выражение на лице. В кабинет зашел никто иной, как текущий заместитель Ворошилова — Михаил Николаевич Тухачевский!

— Михаил Николаевич, знакомься — Огнев Сергей Федорович, — показал на меня рукой, видно чтобы вообще отмести любые сомнения, Ворошилов. — Выполняет задание партии и политбюро по анализу Красной Армии и ее перспектив. Требует себе помощника.

— Прямо требует? — хмыкнул Тухачевский, оценивающе окинув меня взглядом.

— Прямо, — усмехнулся Ворошилов. — Задача обширная, а ты много раз заявлял, что нашу армию надо реформировать. Кому как не тебе ему помогать?

Чуть поморщившись, Тухачевский однако сразу отказываться не стал, а протянул мне руку.

Я еще, когда он зашел, встал со стула, так что тут просто пожал протянутую ладонь в ответ. Если с Ворошиловым у меня сложилась взаимная неприязнь, то ссориться сразу и с его заместителем желания не было. Я бы и с Климентом Ефремовичем не ссорился, но тут он сам меня во враги определил.

— Ну, тогда идите, работайте, — тут же сказал Ворошилов, с удовлетворением завершив наш разговор.

* * *

Когда за парнем и заместителем закрылась дверь, Климент Ефремович облегченно и довольно вздохнул. Как он ловко перевел стрелки с себя на Тухачевского! И не придется теперь общаться с этим выскочкой, Огневым, так еще и на другого самовлюбленного подчиненного его свалил! Тухачевский Ворошилову откровенно не нравился. Как же! Офицер еще царской армии! Да не простой, а лейб-гвардии. В Семеновском полку служил! «Белая кость», белее не бывает. К тому же и в гражданскую у него победы были. И самому Сталину осмеливается перечить. За что уже попадал «в опалу». Потом правда Вождь признал, что погорячился, но «осадочек», как говорится, остался у обоих.