Анархизм

Однако, утверждать реальность за общественностью значило бы идти противъ самоочевидности.

Какъ не было и не могло быть общественности, сложившейся вн людей, такъ не было и не можетъ быть ни одного общественнаго момента, который своимъ существованіемъ и своимъ развитіемъ не былъ-бы обязанъ личной иниціатив и личному творчеству. Общественность всегда есть продуктъ личной воли, каковы-бы ни были мотивы, лежащіе въ основ ея. И прежде чмъ какой либо фактъ становится фактомъ общественности, онъ долженъ быть выявленъ чьимъ-либо личнымъ сознаніемъ и долженъ быть выраженъ въ чьемъ-либо личномъ труд. Мы не знаемъ иного способа зарожденія общественнаго факта. Фактъ индивидуальный, фактъ личности или личностей, усвоенный общественностью, испытавшій на себ разнообразныя скрещивающіяся вліянія, пріобртаетъ специфическій характеръ, становится чисто «соціальнымъ», и ему постепенно начинаютъ приписывать самостоятельную субстанцію, обращая его въ фетишъ — мистическую, непознаваемую «реальность».

Личность — всегда prius. Общественность — всегда ея производное. И реальна только личность — въ совокупности ея психофизическихъ особенностей, переживаній, устремленій, въ своеобразіи ихъ индивидуальнаго комплекса — единственномъ неповторимомъ. Общественность — реальна отраженнымъ свтомъ, свтомъ реальной личности.

Быть-можетъ, въ соціологической литератур, вопросъ этотъ никмъ не былъ такъ широко поставленъ и такъ всесторонне освщенъ, какъ П. Л. Лавровымъ, который въ цломъ ряд сочиненiй длаетъ его центромъ своихъ изслдованій.

«...Личность лишь тогда — писалъ онъ въ своихъ «Историческихъ письмахъ» — подчиняетъ интересы общества своимъ собственнымъ интересамъ, когда смотритъ на общество и на себя, какъ на два начала, одинаково реальныя и соперничествующія въ своихъ интересахъ. Точно такъ же поглощеніе личности обществомъ можетъ имть мсто лишь при представленіи, что общество можетъ достигать своихъ цлей не въ личностяхъ, а въ чемъ-то иномъ. Но и то, и другое — призракъ. Общество вн личностей не заключаетъ ничего реальнаго... Общественныя цли могутъ быть достигнуты исключительно въ личностяхъ..

«..Индивидуализмъ.... становится осуществленіемъ общаго блага помощью личныхъ стремленій, но общее благо и не можетъ иначе осуществиться. Общественность становится реализированіемъ личныхъ цлей въ общественной жизни, но он и не могутъ быть реализированы въ какой-либо другой сред». (Письмо шестое). [4]

И въ другихъ сочиненіяхъ онъ развиваетъ т же мысли: «...Реальны въ исторіи лишь личности; лишь он желаютъ, стремятся, обдумываютъ, дйствуютъ, совершаютъ исторію» (Введеніе въ исторію мысли), «...Общества имютъ... реальное существованіе лишь въ личностяхъ, ихъ составляющихъ...» (Задачи пониманія исторіи), «...Вообще реальны лишь особи...» (Тамъ-же).

4

Курсив везд — П.Л. Лаврова.

Но признавъ личность — основнымъ творцомъ общественности и ея исторіи, понимая самую общественность, какъ опредленную связность реальныхъ «мыслящихъ, чувствующихъ, хотящихъ» личностей (Виндельбандъ), мы тмъ мене можемъ смотрть на общественность, какъ на объектъ одностороннихъ посягательствъ.

Только неограниченный индивидуализмъ, усматривающій въ ней самостоятельную реальность, можетъ направлять на нее свои отравленныя стрлы.

Реалистическій анархизмъ — именно потому, что общественность есть продуктъ творческой воли личности — долженъ «оправдать» ее.

Анархическое міровоззрніе полагаетъ, что въ общественности подлинное освобожденіе можетъ найти свою опору.

Неограниченный индивидуализмъ ведетъ къ «дурной свобод».

Изслдуемъ же аргументы, которыми защищается общественность.

1) Прежде всего общество, какъ извстный порядокъ взаимоотношеній живыхъ существъ — есть постоянный историческій фактъ. Человкъ на всхъ ступеняхъ его историческаго развитія есть существо общественное (zoon politikon). Уже изъ основного факта человческой природы — акта рожденія, вытекаетъ съ необходимостью моментъ сосуществованія старшихъ поколній съ младшими для выращиванія послднихъ и для разнообразныхъ формъ симбіоза въ цляхъ взаимопомощи.

Мы не знаемъ изолированныхъ людей, за исключеніемъ аскетовъ и робинзоновъ, но и т были продуктомъ общественности. «Даже уединенный отшельникъ — хорошо сказалъ Виндельбандъ — въ своей духовной жизни опредленъ обществомъ, которое его создало, и вся жизнь Робинзона покоится на остаткахъ цивилизаціи, изъ которой онъ былъ выброшенъ въ свое одиночество. Абстрактный «естественный» человкъ не существуетъ; живетъ лишь историческій, общественный человкъ».

Патетическія строки посвящаетъ «соціальному» Бакунинъ: «Человкъ становится человкомъ и достигаетъ сознанія и осуществленія своей человчности, лишь въ обществ и единственно коллективнымъ дйствіемъ всего общества… Вн общества человкъ вчно остался бы дикимъ звремъ или святымъ, что, въ сущности, приблизительно одно и то-же. Изолированный человкь не можетъ имть сознанія своей свободы... Я могу себя считать и чувствовать свободнымъ лишь въ присутствіи и по отношенію къ другимъ людямъ.... Общество предшествуетъ и переживаетъ всякаго человческаго индивидуума, какъ сама природа; оно вчно, какъ природа... Полное возстаніе противъ общества для человка столь-же невозможно, какъ возстаніе противъ природы..» и, наконецъ: «Спрашивать, является-ли общество добромъ или зломъ, столь же невозможно, какъ спрашивать, является-ли добромъ или зломъ природа, всемірное, матеріальное, реальное, единое, всевышнее, абсолютное существо; это нчто большее, чмъ добро или зло; это безмрный, положительный и первичный фактъ, предшествующiй всякому сознанію, всякой иде, всякой интеллектуальной и моральной оцнк, это само основаніе, это мра, въ которой позже фатально развивается для насъ то, что мы называемъ добромъ или зломъ». («Богъ и Государство»).

2) На всхъ ступеняхъ развитія живыхъ существъ общественность является продуктомъ неумолчнаго инстинкта самосохраненія.

Въ наше время уже довольно поколеблено то ортодоксальное пониманіе дарвинизма, согласно которому весь жизненный процессъ сводится къ неограниченной и безпощадной борьб за существованіе — борьб, понимаемой, какъ взаимоуничтоженіе, истребленіе.

Кесслеръ, Тимирязевъ, Кропоткинъ, Эспинасъ, опираясь на самого Дарвина, предостерегавшаго своихъ послдователей отъ переоцнки и искаженія его термина «борьба за существованіе», указали, что самая «борьба за существованіе» не является постояннымъ фактомъ существованія какихъ-либо особей одного вида, а возникаетъ между ними лишь тогда, когда условія среды недостаточны, чтобы обезпечить имъ существованіе. Такимъ образомъ, возможность мира при наличности благопріятныхъ условій не исключается. Уже Дарвинъ указывалъ на роль общественности, а Эспинасъ прямо утверждаетъ, что нтъ почти живыхъ существъ, не вступающихъ хотя бы въ кратковременные союзы съ другими особями того же вида. Повсемстность соціальнаго существованія есть такимъ образомъ фактъ безспорный.

И это не все. Позже удалось подмтить и доказать, что индивидуальныя приспособленія особи обычно уступаютъ мсто соціальной приспособляемости, т.-е. на лицо выступаютъ опредленныя преимущества, хотя бы индивидуально и боле слабыхъ, но боле воспріимчивыхъ и соціально объединенныхъ особей. При этомъ наблюденіи установили замчательный фактъ постепеннаго вытсненія и совершеннаго исчезновенія индивидуума въ случаяхъ антагонизма его жизненныхъ интересовъ интересамъ вида. Мсто неуживчиваго индивидуума занимается другимъ боле приспособленнымъ. Именно на этомъ основаніи многіе біологи признаютъ, что выигрышъ для любой индивидуальности, въ смысл обезпеченiя ея правъ на существованіе, въ обществ — огроменъ.

Такимъ образомъ, выживаютъ или побждаютъ не наиболе сильные индивидуально, аггрессивные, приспособленные къ борьб организмы, a боле слабые, но боле тсные, боле соціальные. Торжество соціальной помощи, передъ чисто индивидуалистическимъ захватомъ, — прочный біологическій фактъ. Естественный отборъ — на сторон соціальныхъ особей.

Въ извстныхъ «Очеркахъ о взаимопомощи» Кропоткинъ показалъ — какъ въ «безчисленныхъ сообществахъ животныхъ исчезаетъ борьба между отдльными индивидуальностями изъ-за средствъ существованія и борьба замняется коопераціей».

И Кропоткинъ утверждаетъ, что т общества, которыя будутъ заключать наибольшее количество членовъ, наиболе симпатизирующихъ другъ другу, будутъ и наиболе процвтать и оставлять наибольшее количество потомковъ».

Такъ «взаимопомощь» становится такимъ же закономъ животной жизни, какъ и взаимная борьба. И человкъ не является исключеніемъ въ природ. Онъ также подчиненъ великому инстинкту самосохраненія, a слдовательно, стремится къ общественности и взаимопомощи, гарантирующимъ наилучшіе шансы выжить и оставить потомство. Разнообразныя формы коопераціи и разные типы профессіональнаго движенія, есть проявленіе въ соціальномъ план закона взаимопомощи, видоизмняющаго біологическій принципъ «борьбы за существованіе».