Анатомия семейного конфликта. Победить или понять друг друга
Шрифт:
Атакуемый супруг в такой ситуации уже не может заметить изначальную боль атакующего и фокусируется на летящих в его сторону стрелах. Его задачей, конечно, становится максимально эффективная самозащита, защита своего достоинства, права жить. Обычно супруги, как и все живые существа, используют два традиционных способа обороны:
• Бегство: игнорирование, молчание, уход в ноутбук, телевизор. «Я не понимаю, о чем ты говоришь».
• Встречная атака: упрек, обвинение. «Вечно ты чем-то недовольна», «Я пашу как лошадь, могла бы и не лезть со своими претензиями!»
В первом случае атакующий слышит: «Твоя боль для меня ничего не значит. И вообще ты для меня не важна (не важен)». Во втором он страдает не только от того, что его боль игнорируется, но и потому, что в него летят стрелы второго (в виде встречной угрозы наказания или
Несмотря на простоту схемы и ясность запускающих перепалку механизмов, пары продолжают разыгрывать эту партию даже после того, как своими силами или с помощью семейного психолога обнаруживают их. Больше того, даже вполне разумные супруги в разгар конфликта не всегда могут выскочить из привычной схемы, поскольку попадают в неконтролируемые, подсознательные переживания.
Психолог Людмила Петрановская разъясняет этот парадокс с помощью понятий «внешний („разумный“) мозг» и «внутренний („эмоциональный“) мозг»:
«Внутренний мозг отвечает за наши витальные, то есть жизненно важные потребности – безопасность, базовые нужды (голод, жажда и др.), влечение к противоположному полу, привязанность.
Он же регулирует иммунитет, артериальное давление, выбросы гормонов и вообще отвечает за связь психики с телом.
Отношения между внешним и внутренним мозгом сложные. С одной стороны, они тесно связаны. В целом, если у человека все более-менее благополучно, два мозга живут в ладу, „слышат“ друг друга и действуют согласованно. Наши мысли влияют на чувства: мы можем впасть в мрачное настроение, услышав невеселый сюжет в теленовостях, или обрадоваться, вспомнив, что скоро Новый год. И наоборот: когда на душе тяжело, все вокруг кажется подтверждением тезиса „жизнь ужасна, все вокруг идиоты“, а когда ты влюблен и счастлив, идиотом кажется какой-нибудь мрачный Шопенгауэр.
Но возможности внешнего мозга влиять на внутренний ограниченны. Если нам страшно, даже в ситуации, когда объективно бояться особо нечего, например ночью на кладбище, мы не можем заставить себя перестать бояться. Не можем просто спокойно проанализировать ситуацию, решить, что ничего опасного нет, и успокоиться. Так не получается. Если лимбическая система [3] расценила какую-то ситуацию как тревожную, угрожающую жизни или жизненно важным отношениям, в ней включается сигнал тревоги, эмоциональная „сирена“. По нервам разносится сигнал: „Боевая тревога! Свистать всех наверх! Срочно предпринять меры по ликвидации угрозы!“ Подключается тело: учащается пульс, в кровь выбрасывается адреналин, мы замираем в ужасе – чтоб не заметили, или громко кричим – чтобы спасли, или быстро убегаем – чтобы не догнали, или бросаемся в драку – чтобы победить опасность» [4] .
3
Структура мозга, которая участвует, в числе прочего, и в управлении эмоциональным, инстинктивным поведением.
4
Людмила Петрановская. Если с ребенком трудно. Что делать, если больше нет сил терпеть? М.: ACT, 2016.
Жена соскучилась по мужу, но он поглощен работой над рабочим проектом, домой приходит поздно. Свои переживания она формулирует так:
– Вообще-то нормальные мужчины по окончании рабочего дня бегут со всех ног к любимой жене и детям.
И только нашему папе, как мы видим, нет до семьи никакого дела!
«Внутренний мозг» мужчины слышит: «Жена сравнивает меня с другими мужчинами и, насколько я понял, находит их более привлекательными. Что ни делай, ей никогда не угодишь!»
Реакция игнорирования: супруг заваривает чай, берет кружку, уходит в свою комнату, запускает на компьютере сериал.
Реакция запугивания: мужчина
решает остановить неприятный разговор с помощью угрозы: «Значит, так. Еще раз услышу, что ты разговариваешь со мной таким тоном, собираю вещи и ухожу!»Реакция упрека: «А разве приятно возвращаться в такой дом?! Где вот такая растрепанная, неухоженная жена? Где вот такой беспорядок везде?»
«И вот ссора становится не исключениями, а нормой. Неожиданно осознаешь, что ругань – единственный способ общения. А единственная альтернатива – обиженное молчание».
(К/ф «История о нас»)
Дефицит признания
Отношения, система, семья строятся благодаря тому, что каждый из ее членов вносит свой вклад.
И напряжение между супругами часто возникает из-за нарушения принципа справедливости. Человечество выработало два способа передачи энергии. Первый – это обмен. Мы договорились о стоимости, я передал тебе такие-то ресурсы, а ты взамен мне, и теперь мы квиты.
Второй способ – это дарение. За принимающим подарок остается некоторый «должок», но он не похож на долг партнера, не оплатившего сумму сделки. Система придет в равновесие, если получивший приношение скажет в ответ искреннее «спасибо». Пока благодарность не озвучена, система остается перекошенной, а для брака это вредно.
Вклад в общее семейное дело может выражаться в очень разных действиях: это и поддержание чистоты в доме, и претерпевание сложностей на работе во имя наполнения семейного бюджета, и спокойная, доброжелательная реакция на супруга, склонного регулярно, в красках, эмоционально жаловаться на свое здоровье, нерасторопность коллег по работе, скверное поведение родителей и т. д.
Обычно в семейных парах встречаются два вида препятствий к тому, чтобы почувствовать и выразить признательность. Первое – это невозможность заметить вклад другого. Наш глаз бывает слишком сфокусирован на трениях и претензиях к супругу, и его усилия могут попросту не попасть в поле нашего зрения, даже если они существенные. Второе препятствие – представление о норме: «хороший муж должен…» и «всякая нормальная жена обязана…».
Как-то на парной консультации я обратил внимание супруга на упомянутый в числе прочего ужин, заботливо приготовленный супругой накануне, и спросил, как тот относится к этому жесту жены. Мужчина был очень обижен на нее «за тотальное отсутствие внимания к его нуждам», и своим вопросом я хотел добавить красок в его видение ситуации. Супруг сразу догадался, к чему я клоню, и раздраженно парировал: «Это никак не может считаться проявлением заботы. Ведь готовить мужу и детям еду – это естественная обязанность любой нормальной женщины!»
Мы никогда не знаем, сколько усилий прилагает наш супруг, чтобы воплотить эти представления в жизнь. Конечно, чаще всего он вносит свой вклад от чистого сердца и на уровне сознания не ждет, чтобы мы каждый вечер «кланялись до земли» за его подвиги. Однако если его усилия воспринимаются как должное, не встречают радости, признания ни в какой форме, в семейной системе возникает перекос, и этот дисбаланс открывает дорогу в сердце обидам, ощущению ненужности, чувству, что ты в собственном доме служишь дворецким или гувернанткой.
Некоторые обиды не уходят, не забываются. Ждешь, что они со временем отойдут на второй план, отчасти так и происходит. Правда… остается боль, потому что… просто больно.
– Я просила у тебя только три минуты для того, чтобы закончить письмо нашим детям. И ты из-за этого начал…
– Стой, стой. Ты к чему клонишь, милая? Что мне нет дела до детей?
– Позволь ты мне закончить письмо, я была бы раскованнее.
– Это – не раскованность, а гроссбух с протоколом! Я был в настроении пошалить, но не-ет! Пардон, я забыл, что мы дома! А дома у нас все идет по графику!
– Попробуй растить детей сплошным экспромтом! Без какого-либо плана.
– Знаешь, что, Кэти? Им тоже нужна спонтанность!
– Я знаю это! И мне надоело в семье быть штатным стрелочником, вечным вагоновожатым.
– Никто ничего не навязывал. Ты сама выбрала себе эту роль!
– Глупости! Ты навязал мне роль. Как же: ведь Бен в жизни не соизволит подписаться на газету, долить воды в омыватель собственного джипа. Или разок сделать внушение ребенку! Ты ни разу не пытался встать на мое место!