Анатомия зла

Но заснуть так и не удалось. Ведь до сегодняшнего дня он бродил, можно сказать, в потемках, как слепец. Окружающий мир воспринимал лишь по неясным дуновениям, смене тепла и холода, болевым сигналам, голоду, усталости и... томлению. Сколько времени уже он томился этим тягостным чувством неполноценности, беспомощности, потерянности. Он не мог найти себя, владея лишь самой примитивной, почти животной частью своего Я, тщетно отыскивая другую часть - смысловую, чтобы слиться с ней в единое, завершенное целое. В сумеречных недрах его естества саднило от нереализуемого стремления отыскать и соединить кем-то разорванные концы нитей.

Этой ночью он наконец обрел себя. Прозрел. Родился. Выматывавшая его неудовлетворенность исчезла,уступив место острой жажде деятельности, стремлению наверстать упущенное. Но это новое чувство оказалось еще более мучительным – ведь он был лишен возможности действовать, лишен общения с людьми.

ГЛАВА 16

И снова потайной ход, затем этот жуткий, вызывающий неконтролируемый страх, лифт. Гроссе, как и обещал, на сей раз отправил кабину не на шестой, а на второй уровень. И возможно впервые за все время Клара не испытала в этой тесной, глухой клетке, уносящей ее под землю, ни тошноты, ни страха.

Беззвучно разъехались двери, впустив их в бетонную внутренность куба, такую же зловеще-мрачную, как холл на шестом уровне, только потолок, казалось, был значительно выше. Безликая серая фигура, сливаясь с серой стеной, молчаливо приветствовала их.

Миновав небольшой коридор, они остановились перед двустворчатыми плотно закрытыми дверями. Гроссе испытующе посмотрел на свою спутницу. Ей почудилась издевка в его взгляде.

– Ты готова?

Почему он все время спрашивает, готова ли она? После всего, что она насмотрелась, пережила, в чем сама принимала участие, работая бок о бок с ним, чем еще ее можно было удивить?

– Меня ждет что-то из ряда вон выходящее?

– Безусловно. Я предупреждал. Зрелище не для слабонервных. Но ты ведь у нас личность сильная. Не так ли, Клара? Обитатели Нижней Клиники, например, околачиваются здесь постоянно. Для них это ежедневный моцион и шоу одновременно. Ну а для меня всего лишь будни. Рутинная работа ученого-экспериментатора, о которой я тебе говорил. И моя гордость.

Гроссе ввел цифровой код в электронный замок и взял ее за руку, что само по себе было явлением исключительным.

– Идем!

Двери разъехались, уйдя в стены, и, пропустив их, снова сомкнулись. После полумрака пустынного коридора дневной свет больно ударил в глаза. От неожиданности Клара зажмурилась.

А когда открыла глаза, увидела ярко зеленеющий сад с газонами, кустарниками и деревьями. С высокого подвесного потолка щедро лился голубоватый неоновый свет.

– Ну вот. Прошу любить и жаловать. Мой Виварий, – торжественно провозгласил Гроссе.

– Какая прелесть! – восхитилась Клара. – Искусственный сад под землей! Почему же ты мне его до сих пор не показывал?

– Искусственный здесь только свет. А сад, между прочим, самый настоящий.

Кларе часто доводилось видеть искусственные деревья и цветы, которыми украшали интерьеры общественных помещений, и выглядели они очень даже натурально. Поэтому, не поверив ему, она пощупала длинный, как опахало, лист банана над своей головой и его тугой, веретенообразный цветок, венчавший только зарождающуюся банановую гроздь.

– Действительно. Настоящие!

Аллея под ее ногами похрустывала мелким морским гравием. Где-то поблизости умиротворяюще журчала вода.

– Но как и когда ты сумел создать такое чудо? Как я могла не знать об этом? Ведь мы же занимались строительством клиники вместе. – В ее голосе было не только удивление, но и упрек.

Молчаливость Гроссе показалась Кларе подозрительной. Взглянув на него, притихла и она. Он будто во что-то всматривался или прислушивался. Она начала озираться по сторонам, пытаясь угадать, откуда ждать подвоха. В душу закралось странное беспокойство. А затем возникло неприятное ощущение, будто за ней наблюдают.

Уловив легкий шорох, Клара нервно обернулась, пытаясь проникнуть взглядом сквозь сплетение кустов и деревьев. И тут она обнаружила того, кто прятался за широкими веерами молоденькой пальмы. Ей была видна только его голова со спутанными, давно нестриженными волосами и редкой козлиной бороденкой. Устремленные на нее глаза блестели – то ли безумием, то ли любопытством.

– Кто он, тот человек в кустах?– без особого интереса спросила Клара. – И почему прячется?

В ответ Гроссе лишь загадочно улыбнулся.

– Эй там! – тоном медсестры-надсмотрщицы крикнула она. – Иди-ка сюда!

Некто, сидевший, как видно, прямо на земле, продолжал смотреть на нее, не мигая, но с места не сдвинулся. Тогда Клара сама шагнула в его сторону. Пальмовые веера закачались. Незнакомец тяжело поднялся на ноги, показав, наконец, себя во весь рост. И от этого зрелища лицо Клары сделалось белым, а губы задрожали. Его сутулое неуклюжее тело с короткими, согнутыми в коленях ногами и неестественно длинными руками покрывала густая коричневая шерсть. Враждебно оглядываясь на Клару, он вразвалку побрел вглубь сада, помогая ногам костяшками согнутых кистей рук и волоча за собой длинный хвост.

И тут Клару осенило. Перед ней была обыкновенная обезьяна, только с человеческой головой.

– Гоминоид... – в ужасе прошептала она.

– Совершенно верно, – с самодовольной ухмылкой констатировал Гроссе, не без интереса наблюдавший за ее реакцией. – Мой шедевр номер один. Каков, а! Подвижный. Жизнеспособный. Самостоятельно ест и пьет. Спинной мозг функционирует так же, как головной. Единственный уход за ним – инъекции, подавляющие реакции отторжения. Ему уже два года и ничего, живет! Я подумываю даже, не создать ли ему подружку. Представляешь, что это будет, если они сумеют зачать потомство.

Разговаривая, Гроссе свернул на вертикально ответвлявшуюся аллею. Не успела Клара оправиться от первого потрясения, как ее уже ждало следующее. Заметив довольно большой бассейн, разместившийся в центре открытой площадки, она направилась к нему. Блики от колышущейся поверхности лазоревой воды веселыми зайчиками вспыхивали на потолке.

– Там кто-то купается? – Клара с опаской склонилась над каменным парапетом.

Гроссе остался стоять позади нее.

– Дельфины! – воскликнула она, вглядываясь в скользящие под водой черные спины животных.